— Пока ты на несколько секунд снял его, кто-то пробовал отыскать тебя.
— Мило. И как, преуспел?
— Не уверена, но думаю, да.
— Отлично. Итак, они знают, где я.
— Достать тебя здесь им будет далеко не так просто, Влад.
— И все же.
— Но…
— Да?
— Подумай, что все это значит. Всего несколько секунд — и тебя уже нашли. Они очень плотно взялись за дело.
— Ага. Ну что ж, моя жизнь сразу стала ярче.
Она позволила легкой улыбке коснуться губ, вероятно, чтобы сохранить их форму.
— А что ты скажешь о поиске?
Она пожала плечами.
— Искали с помощью волшебства, напрямую.
— Гора Дзур не защищена от подобного?
— Мне никогда это не требовалось.
— Ну да, пожалуй.
— Никогда тебя таким не видела, Влад.
— В смысле?
— Чтобы ты жевал большой палец.
— А. Наверное, заразился у Киеры. Она так делает, когда думает.
— Понятно, — сказала Сетра.
Совершеннейшая неправда, и Сетра это знала, но признать свое знание она не могла.
«Ну ты и гад, босс.»
«Ага.»
— Кстати, об амулете…
— Да?
— Насколько он сильный?
— Ты о чем?
— Насколько хорошо он меня защищает? Можешь ли ты пробиться сквозь него голой силой?
Она свела брови.
— Не знаю. Попробовать?
— Э, нет, спасибо.
— Как скажешь.
Я откашлялся.
— Так вот, мы говорили о Леди Телдре…
— Да?
— Да. Я говорил. Вернее, о Великом Оружии вообще. На меня постепенно снисходит озарение, что одно из них у меня.
— У тебя, верно.
— Э… а что оно может делать?
Она нахмурилась.
— Все они различны, конечно.
— Да, но многое их и объединяет.
Она кивнула.
— Все они могут убивать дженойнов. А еще богов.
— Точно. Но убивать богов и дженойнов — не мечта моей жизни. Что еще?
— Великое Оружие встанет на защиту твоей души и, возможно, твоей жизни.
— Возможно?
— Возможно. Но в твоем положении, учитывая, что хотят сотворить с тобой джареги — оружие, которое сохранит твою душу, весьма ценная вещь, не так ли?
— Так. Ты сказала «встанет на защиту». То есть предпримет самостоятельное действие.
— Да.
— Насколько это надежно? В смысле, могу ли я положиться на него?
— Ну, если ты знаешь, что будет, а у оружия есть время на подготовку, шансы неплохи. Помнишь случай с Алиерой в Черном замке?
— Такое трудно забыть.
— Но свою жизнь на кон лучше не ставь. Я знаю как минимум три случая, когда душу носителя Великого Оружия уничтожили клинком Морганти.
— Понятно.
— И еще… не знаю, как бы это сказать… — Она прикусила нижнюю губу. Я и забыл, какие острые у нее зубы. — Обладая Великим Оружием, ты связан более чем с этим миром. Смысл понятен?
— Не уверен. Ты имеешь в виду другой мир — в понимании Некромантки?
— А ты понимаешь Некромантку?
— В общем, нет.
— Я имела в виду то, что ты мог бы назвать «судьбой».
— Ненавижу это слово, — заметил я.
— Попробую найти другое, если хочешь. Оно связано…
— Я ненавижу всю концепцию, которую это подразумевает, так что другое слово не поможет. Подразумевается, что я не волен поступать так, как хочу.
— Все не так просто, — возразила Сетра.
— Простого не бывает, — вздохнул я. — Я на самом деле просто хочу знать, чего ждать от Леди Телдры. Что она может сделать, что я могу попробовать с ее помощью такого, чего не мог прежде, и на что я с ней могу замахнуться так, как не рискнул бы прежде.
— А на что такое ты не замахнулся бы прежде?
— Очень смешно, Сетра.
Она пожала плечами.
— О твоем оружии много историй и легенд, но в действительности я, увы, мало что знаю.
— В общем, вернулись туда, где и были.
— Боюсь, что так. Впрочем…
— Да?
— Я никогда не слышала ничего, что можно было бы счесть намеком на странное поведение, о котором ты рассказываешь.
— Чудесно. Ладно, а как насчет этих самых историй и легенд?
— Ты уверен, что хочешь их знать? Все, что слышала я, включают в себя предназначение.
— Чудесно. Да, думаю, я все равно хочу об этом знать.
— Хорошо. Это оружие предназначено уничтожить Вирру.
Я кивнул. С учетом всех подробностей — ничего удивительного.
— Хм-м. Сетра, а дженойны об этом знали?
— Безусловно, Влад.
— Ладно, пару мелочей это объясняет. Что еще?
— И некогда мне встречалась метафора, из которой следует, что Убийца Богов создан, так сказать, чтобы отсечь пораженную болезнями плоть мироздания.
— Ладно, вроде как ясно. А что это обозначает?
— Точно не знаю.
Я вздохнул.
— Ладно, давай сменим тему.
— Давай.
— Что ты знаешь о Левой Руке Джарегов?
— Ты же собирался изменить тему.
— То есть?
— Шучу, не беспокойся. — Она задумалась. — За все эти годы я несколько раз пересекалась с ними.
— И что можешь сказать?
— У них есть магия, какой нет больше ни у кого. Знаю, что атиры часто пытаются внедрить кого-то в их организацию, чтобы выяснить, как работают кое-какие чары.
— Пытаются?
— Пока успехов не видно.
— «Пока» — это уже давненько, Сетра.
— Ну да. Насколько я знаю, джареги — то есть Левая Рука — даже и между собой не обсуждают особо сложные и тайные магические действа.
— Кажется, одно из таких я наблюдал.
— Да?
— Ну, из меня тот еще эксперт в вопросах волшебства, так что могу и ошибаться. Но волшебница, которая на меня напала… в общем, когда она появилась, это не походило ни на какую телепортацию из тех, что я видел раньше.
— Занятно. И в чем же отличия?
Я как мог описал все, что видел и чего не видел. Сетра выглядела задумчивой.
— Не знаю, что это было. Хотела бы знать.
— Если вежливо попросишь, возможно, тебя научат.
— Буду иметь в виду. Ты собираешься остаться здесь на ночь?
— Да, пожалуйста. И спасибо тебе. И, в общем, я порядком устал, денек был тот еще.
Она кивнула.
— Такко проводит тебя.
Возник Такко и проводил меня в покои, где я когда-то проснулся после того, как меня убили. Он оставил горящую свечу и закрыл дверь. Постель была очень мягкой, перина вполне заменяла одеяло. Не мой любимый вид постелей, но в тот момент такая пришлась очень кстати.
Единственным украшением в комнате была картина, изображающая схватку джарега и дзура. Оба выглядели израненными. В жизни я никогда не видел таких джарегов: меньше тех гигантов, что кружат у Водопадов Врат Смерти, но много больше стервятников, которые обитают в окрестных джунглях, лесах, а иногда и в самой Адриланке. Возможно, неизвестный художник никогда не видел настоящих. Насчет дзура ничего сказать не могу, никогда не видел их вблизи. Не то чтобы особо хотелось: они больше тиасс, черные, бескрылые и, как все утверждают, очень быстрые. А еще у них есть когти и клыки, и они не ведают страха.
Те, кто не ведает страха, меня пугают.
Раньше, изучая эту картину, я полагал, что побеждает джарег. Теперь я не был в этом уверен. Пожалуй, теперь я поставил бы на дзура.
Я задул свечу и уснул, чтобы добрый сон очистил мой разум так, как доброе шами очищает язык.
4. Ячменно-грибной суп
Сейчас подадут суп. Имелось несколько вариантов, я решительно одобряю любой, кроме свекольного. Сегодня был один из моих любимых; запах грибов возник еще до того, как появился Михи, неся на подносе широкие белые чаши, над которыми курился восхитительный пар.
Валабаров ячменно-грибной суп — из тех рецептов, которые я способен воссоздать. По крайней мере я сумел подобраться к должному эффекту гораздо ближе, чем с большей частью прочих позиций в здешнем меню.
Перво-наперво берется цыпленок и режется на части. Мясо идет в горшок с луком, чесноком, сельдереем, солью, перцем и толикой шафрана. Профильтрованный бульон заправляется молотым шафраном. Ячмень варится в том же горшке (я далеко не сразу вычислил это), в него добавляется немного нарезанного чеснока и шалота, выдержанных в топленом гусином жире до потери цвета, а потом лесные грибы, древесные грибы, сушеные грибы, — в общем, что там окажется на базаре. Варить до готовности.
Получается почти как у Валабара. Разницу мне выловить не удалось. Нет, кое-какие секреты я раскрыл. Взял морскую соль вместо каменной, и уже ближе. Заменил черный перец на белый, и это тоже помогло. С количеством шафрана пришлось поиграть, и думаю, я наконец поймал верную пропорцию. Но какая-то деталь все-таки не совсем на месте. Возможно, дело во времени выдержки лука, тут секундная разница может дать заметное отличие во вкусе.
Это я изливаю свою досаду, что ничуть не портит мне удовольствия от собственно блюда. Первая ложка наносит выверенный удар, запах заполняет ноздри, жидкость — самую толику маслянистая от гусиного жира прокатывается по языку…
Великолепно.
— Очень вкусно, — сказал Телнан. — Как они его делают?
— Понятия не имею. Но рад, что тебе понравилось.
— Так ты жил где-то рядом?
— Когда-то жил. А что?
— Ты, похоже, очень хорошо знаешь это местечко.
— А. Ну, да, я тут очень, очень часто обедал.
— А сейчас ты где живешь?
— Хм. Интересный вопрос. Я владею землями у озера Щурк, но там не живу. А живу сейчас… да нигде, в общем..
— Нигде?
— Я странствую.
— А, понятно. Мне всегда хотелось заняться тем же.
— Пусть дорога доставит тебе удовольствие.
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста.
— А где это озеро Щурк?
— На востоке, у Запретного леса.
— Слышал о нем. А почему он так называется?
— Как-то я спросил Сетру. Она сказала, что лесом когда-то владел некий герцог, который сильно не любил браконьеров.
— А что, кто-то любит?
— Но этот особенно отличался, выискивая их и придавая казни.
Он кивнул.
— Впрочем, — добавил я, — Сетра могла и приврать.
Суп появляется на сцене, как я понимаю, финальным аккордом прелюдии. После тарелки и хлебцов вы уже не так чтобы голодны, а шами подготовило вас к тому, что последует за ним. И вот появляется суп, и вкушая его, вы начинаете понимать, какой опыт приобрели. Вы и страстно ожидаете, что же будет дальше, и готовы переносить это ожидание с решительным спокойствием. Суп теплый и, так сказать, чувственный, он создает ощущение определенного уюта.