— Удручает, — сказал он.
Я кивнул.
— Все-таки обычно думаешь, что все, что в твоей голове — твое собственное, неважно, что там снаружи. Даже Киере такого не украсть.
— Кому…
— Неважно. Суть в том, что она все еще пудрит мне мозги, или что-то вроде того. Всякий раз, когда я об этом думаю, я просто в бешенство впадаю, я хочу добраться до Богини — и… в общем, ты понял.
— А практические эффекты?
— Хм?
— Кроме того, что ты по этому поводу думаешь. Ты забыл что-нибудь действительно важное?
— В том-то и дело. Не знаю. Надо… — Я подыскивал слова, а Рик ждал. — При всех моих занятиях мне нужно быть уверенным в своих решениях. Я должен выяснить все, что в моих силах, и составить план действий настолько обстоятельный, насколько могу. Так я работаю.
— Понимаю.
— Ну, а теперь беда в том, что я не могу быть уверен — а есть ли важные вещи, о которых я не знаю. Более того: а что, если это не воспоминания? Что, если она играет с, так сказать, самой механикой моего мышления? Как я могу планировать какие-либо действия, когда я понятия не имею: а вдруг Богиня прямо сейчас вмешивается в то, как я принимаю решения?
— А зачем ей это?
— А зачем ей вообще что-то? Откуда мне знать? Может, я ей зачем-то нужен.
Он невесело рассмеялся.
— Утешительная мысль.
— Угу. Но ты понимаешь, в чем беда.
Он кивнул.
— Знаешь, моя семья из крестьян.
— Хм?
— Я был еще ребенком, мы работали милях в двадцати отсюда, на земле у леди Дренты.
— И?
— Однажды Па поставил меня к плугу. Он поставил меня куда нужно, а потом указал на нашего старого одра, его звали Мелок. Он сказал: «Начинай отсюда и целься туда, где стоит Мелок. Но, Рико…» — «Да, Па?» — спросил я. — «Если Мелок сдвинется с места, тебе понадобится новая веха».
Он засмеялся, я вежливо улыбнулся в ответ.
Немного позже он с удовлетворенным вздохом поднялся из-за стола. Я кивнул, мы вернулись в нему в квартирку, где он составил список с именами, адресами и примерным временем где кого искать.
— Спасибо, Рик.
— Ты дашь мне знать, когда это закончится?
— Если услышишь, что я мертв, значит, закончилось плохо.
Он покачал головой.
— Ладно, в любом случае, я рад, что занимаюсь своими делами, а не такими, как ты.
— Это доказывает, — заметил я, — что ты не дзур.
— Не уверен, что это значит, но думаю, что это комплимент.
— Так и есть, — подтвердил я. — Рад был повидать тебя, Рик.
— Я тоже. И, Влад…
— Да?
— Легко называть слабаком того, кто беспокоится о вещах, до которых тебе нет дела. Но кто на самом деле слабак?
— Э, не понимаю, при чем тут это.
— Вероятно, ты поймешь раньше, чем я.
Я пожелал ему приятного вечера и ушел.
Нырнув в ближайшую уборную, я прочел список. Первое, что меня удивило — оказывается, я знаком с Южной Адриланкой лучше, чем полагал. В смысле, Рик делал пометки вроде «третий дом к югу от Сломанного моста, на восток» — и я сразу понимал, где это. Парочка мест оказалась в пределах прямой досягаемости и я не видел причин откладывать визит.
«Ты еще тут, приятель?»
«А что мне еще делать? Не нравится мне, когда ты где-то гуляешь без меня.»
«Мне это тоже не по душе. Вот закончится, тогда…»
«Ага.»
Тип по имени Эрнест вечерами обычно сидел дома и жил неподалеку. В Городе там и сям расставлены шары-осветители; я настолько привык к этому, что даже не задумывался о них. Здесь, однако, источниками освещения были окна и двери в домах и тавернах. Хватает, чтобы обходить ухабы и кучи мусора на дороге и ни в кого не врезаться, но и только. Впрочем, нужное строение я по описанию Рика нашел. Одно из тех, что построены с расчетом на десять семей выходцев с Востока; в доме того же размера жили бы где-то три семьи драгаэйрян, причем у восточников семьи обычно больше.
Я подошел к правой двери и постучал. Дверь со скрипом приоткрылась, в темном проеме блеснула пара глаз, и раздалось:
— Да?
— Эрнест? Меня зовут Сандор, я друг Рика.
— Чей друг?
— Рика. Который играет на цимбалах.
— А! — Дверь открылась шире, Эрнест улыбнулся. — Заходи. Раз ты друг Рика, у тебя наверняка есть чего выпить.
— Вообще-то нет, но если хочешь, поставлю тебе стаканчик.
— Сейчас, плащ накину.
Я подумал, что если такими темпами начну пить со всеми встречными, то меня и до конца дня не хватит. Но раз уж пришлось иметь дело с Рикардом и с людьми, которых знает Рикард, лучше быть готовым к капитальной выпивке. Если бы я только осмелился снять амулет, я мог бы сотворить отрезвляющее заклинание. Если бы я только осмелился снять амулет, многих проблем просто не существовало бы. Я мысленно пожал плечами. Ладно, сейчас я в норме.
Мы нашли пивнушку, сели в уголке, и я заказал ему бренди и стакан воды. Себе я взял кружку плохого пильзенского, которое мог пить долго.
— Спасибо, — кивнул он, и я кивнул в ответ.
Эрнест был невысоким, плотным, его руки выглядели длиннее, чем были, из-за массивных плеч, а взглядом он походил на тех орков-отморозков, которые в детстве били меня только потому, что могли сделать это. Мне он инстинктивно не понравился. С другой стороны, что-то же стоящее в нем есть, иначе Рик не называл бы его другом. Но, впрочем, Рик мог надеяться, что его убьют.
— Меня зовут Сандор. Рик назвал мне твое имя, потому что мне нужна помощь в одном деле, и у меня есть деньги, которые я могу на эту помощь истратить.
— И сколько денег?
— Достаточно.
— А…
— Давай лучше сперва поговорим о том, что я хочу, чтобы ты сделал. Если тебе подойдет, тогда поговорим о деньгах.
— Ладно, — пожал он плечами.
— Ты, конечно же, знаешь, кто такие джареги. А о Левой Руке Джарегов слышал?
— Нет.
— Хорошо.
— А кто это?
— Вроде как джареги, но они применяют магию, и связаны со многими делами.
— С какими делами?
— Вот это ты и должен будешь выяснить.
— Это как?
— Мне нужен кое-кто — несколько человек, на самом деле, — чтобы выяснить, чем они заняты.
— Не знаю, — протянул он, — я сам никогда…
— Я знаю, что ты не знаешь. Я объясню, что нужно делать.
— Но что я, в смысле…
— Мне нужно, чтобы ты расспрашивал, как бы не специально. Просто болтал с приятелями, собирал слухи и все такое прочее.
— А как именно? В смысле, с кем болтать-то? Кто может знать?
— Кое-кого я тебе укажу, людей, которые служат посыльными.
— Посыльными?
— Бегают с поручениями от них и кое-что им доставляют. Когда будешь знать, кто они, ты просто познакомишься с ними, посмотришь, станут ли они болтать с тобой. Или найдешь тех, с кем они говорят, и поболтаешь уже с ними, в общем, испробуешь разные подходы.
— Ага, ладно, с этим понятно.
— Как думаешь, справишься — с тем, чтобы никто не узнал, что ты пытаешься выудить информацию?
— Думаю, да. А что, если меня поймают?
— Ты не получишь денег.
— В смысле, что они со мной сделают?
— Ничего особенного, думаю. В отличие от джарегов, они не любят причинять людям вред. Да, и еще, по поводу того, как ты будешь передавать мне информацию.
— Хм?
— Ну не можешь же ты — и все остальные — открыто приходить ко мне по очереди, это привлечет внимание.
— А что же нам тогда делать?
— Ты грамотой владеешь?
— Конечно.
— Тогда ты запишешь все, что тебе удалось узнать, и закрепишь эту записку снаружи над окном своей спальни…
— Булавкой?
— Подойдет.
— А потом?
— Я позабочусь, чтобы записку забрали.
«О, у меня новая замечательная работа.»
«Заткнись, Лойош.»
Эрнест кивнул.
— В общем, это все. Тебе подходит?
Он пожевал губами и наконец спросил:
— Сколько?
Иметь кучу денег — в этом есть свое преимущество. Он согласился.
В течение пары дней я повторял этот разговор одиннадцать раз. Никто не сказал «нет». Осталось лишь указать им посыльных, еще раз напомнить, как важно, чтобы никто не понял, чем они заняты, — и работа начата.
Когда я закончил инструктировать последнего, первый едва-едва выдал крошку информации. Пока я соберу что-то существенное, пройдет некоторое время — и к тому моменту мне потребуется более основательная опора.
И я занялся тем, что никогда не делал прежде: провел собственное исследование. Я прогулялся в Город и, все еще в личине Сандора, добрался до Имперской библиотеки. Спустился в исторический отдел, уселся и взялся за изучение.
10. Салат
Юноша, чьего имени я не знал, подошел и убрал тарелки с остатками рыбы, потом вернулся и поставил перед нами тарелки чуть поменьше. Затем подошел Михи с большой деревянной чашей и парой деревянных ложек.
У «Валабара» подают несколько салатов. Сегодняшний включал в себя два вида латука — длинный широколистный и круглый, — а также земляной миндаль, дольки очищенного помидора, кокосовую стружку, стручковый перец, зеленый лук и, в качестве приправы — сердцевины артишока, маринованные в слабом уксусе. Сверху наструган жареный на решетке сыр «нитлан» — острый, с запахом мускуса, — а венчали валабарово творение засахаренные розовые лепестки.
Михи подал блюдо с обычной своей небрежной элегантностью, и рот мой увлажнился.
— Это что? — указал Телнан.
— Засахаренные розовые лепестки.
— Засахаренные розовые лепестки?
— Угу.
— Это такой термин, или настоящие лепестки розы?
— Настоящие лепестки розы. Засахаренные.
— Несильно засахаренные, — добавил Михи, — чтобы не были слишком сладкими.
— Э…
— Ты просто ешь, — сказал я. — Доверься мне.
— Ладно.
Он отправил в рот первую порцию со странным выражением на лице. Я тем временем радостно погрузился в свою.
А потом спросил:
— Ну?
— Хм?
— И как оно?
Он проглотил салат.
— Чудесно.
Хотел бы я иметь под рукой кого-то вроде Крейгара, чтоб было с кем шерстить собранную информацию. Собеседником он был великолепным, пожалуй, в некотором роде именно этого мне больше всего недоставало. Я, конечно, всегда мог поболтать с Лойошем, но его работа — держать в равновесии мои чувства, а не помогать мне в сборе сведений и поиске зацепок. Так уж, наверное, функционирует его рептилий разум.