— Хороший куш.
— Ты, кажется, не очень заинтересован?
— Отчего же, всегда полезно знать, и я рад, что ты рассказал мне.
Он кивнул.
— Ты его видел?
— Нет. А как они распространяют, э-э, слухи?
— Рассказывают посыльным. Тот, от которого я услышал, сказал, что если я засеку нужного парня, он со мной поделится.
— Весьма щедро с него стороны.
Винсент пожал плечами.
— Ну, я парня не видел.
— Ладно. Еще что творится?
— Ничего особенного.
— То есть?
Он пожал плечами.
— Льняной рынок закрылся, но здесь нет ничего общего с…
— Как закрылся? Когда? Я там был только вчера.
— А сегодня закрылся. Я проходил, хотел прикупить продуктов, а он закрыт. Весь рынок. Лотков нет, прилавки под брезентом, и все прочее.
— А почему, не слышал?
— Только слухи.
— Мне нравятся слухи.
— Говорят, кто-то грозился избить любого, кто откроется.
— Кто-то? И ты говоришь, что здесь нет ничего общего с нашим делом?
— Ну, это местные.
— То есть?
— Есть, знаешь, бандиты, которые собирают дань с продавцов, и если кто не заплатит…
— Ага, знаю.
— Ну, я никогда не слышал, чтобы джареги работали так.
— Ты что, думаешь, у джарегов нет крутых парней, чтобы наезжать на лавочников?
— Но не таким же манером. И они бы не действовали так неуклюже. Закрыть целый рынок, привлекая к себе внимание…
— Ты, как вижу, кое-что знаешь о джарегах.
— Немного. Я несколько лет назад сам был посыльным, поэтому и знаю стольких.
— Ясно. Что ж, ты знаешь почти достаточно, чтобы подобраться и отыскать нечто важное.
— Э?
— Почти — но не совсем.
Я пододвинул к нему еще пять империалов.
— А это за что?
— За полезную информацию.
— Ну, ладно. Буду копать дальше.
— Не копай так глубоко, чтобы тебя закопали.
— Что?
— Неважно. Просто будь осторожен.
Он кивнул, допил вино и вышел.
«Эй, Лойош, мы снова в деле!»
«А это хорошо? Голос у тебя довольный.»
«Ага. Я только что нашел большой кусок головоломки.»
«Да?»
«Да.»
«И насколько большой?»
«Достаточно большой, чтобы я придумал, что делать дальше.»
«Это значит, через час тебя срочно надо будет спасать?»
«До завтра не понадобится, пожалуй.»
«Тогда ладно, я пока передохну.»
Я, конечно, слегка сгустил краски для Лойоша. Толком ничего еще не решено. Но у меня появилась четкая уверенность, и главное, я знал, как ее проверить.
Следующая встреча у меня была на четверть мили дальше, и я опять пришел раньше. Парня звали Клод, он был большой, неуклюжий, кривоногий, с непропорционально массивной головой. Он едва начал отчет, когда я спросил:
— Тебе знаком Льняной рынок?
Он остановился на полуслове.
— Конечно. Надо пройти по Прорезной до…
— Где это, я знаю. Ты знаешь кого-то, кто держит там прилавок, или ларек, или что-нибудь? В смысле, имя и, может, адрес?
Клод подумал.
— Ага. Парня зовут Франсис, Франсис Дон-как-то-там. У него фруктовый прилавок. Где он живет, точно не знаю, но это в двух шагах от рынка.
— Хорошо. Еще кто?
— Ну, еще парочку я знаю просто по имени, знаешь — «Привет, Пéтров,[8] как сегодня твой хлеб?» — и в таком роде.
— Ладно, отставим остальных. Пока хватит этого.
Я заплатил ему и отослал, а сам немного посидел и подумал. Где-то в желудке возникло знакомое ощущение — приятное ощущение, «вот, началось». Давненько я его не чувствовал, потому и позволил себе минутное наслаждение.
Чтобы найти Франсиса Доновера, потребовались кое-какие усилия, но вовсе не чрезмерные. Он действительно жил прямо у рынка, над лавкой сапожника, который для приработка сдавал внаем верхний этаж, потому что был не таким мастером, как Якуб.
Если бы Франсис Доновер родился драгаэйрянином, он был бы теклой. В личине Сандора я выглядел так безобидно, как только возможно, и тем не менее Франсис был перепуган. Он открыл дверь на узенькую щелку и готов был чуть что захлопнуть ее.
— Меня зовут Сандор, и я не причиню вам вреда. Могу я побеспокоить вас по поводу краткой беседы? Вам она принесет только пользу.
Губы его, уже готовые произнести «нет», замерли при последнем слове. Я сказал «текла»? Может, все-таки орка?
— В чем дело? — спросил он.
— Могу я войти? Заверяю, я не причиню вам вреда.
Он поколебался. То ли Доновер сквозь всю мою маскировку видел, что я все-таки не такой безвредный, каким прикидываюсь, то ли он боялся даже собственной тени.
Несомненно, текла.
Я предъявил ему почти пустые руки, демонстрируя собственную безвредность. «Почти», потому что в одной из ладоней сиял новенький золотой империал. Он впустил меня.
И без того маленькая комната была загромождена мебелью — стульями и столиками, которые совершенно друг к другу не подходили. Столько стульев, и при этом сесть Доновер мне не предложил.
— В чем дело? — повторил он, а взгляд его при этом не отрывался от монеты на моей ладони.
Монету я ему тут же вручил.
— У меня есть к вам ряд вопросов. Когда закончим, получите еще одну такую монету.
— Что вы хотите знать?
— Вы закрыли прилавок. И весь рынок закрылся.
— Да, были, э-э, кое-какие трудности.
— Да. Я неплохо представляю, трудности какого именно рода. Есть кое-кто — нет-нет, вам не нужно называть имя, — кто пытается выбить деньги из всех из вас.
Он надолго замолчал, потом сказал:
— Возможно.
— Вы хотите получить этот империал, или нет?
— Ладно. Да. Кое-кто…
— Хорошо. Что я хочу знать — кому в голову пришла мысль закрыть весь рынок?
Он слегка побледнел.
— Почему вы…
— Нет-нет. Вам не следует задавать вопросов. Могу сказать, что я не собираюсь причинять этому деятелю вреда, кто бы он там ни был. Я не собираюсь никому причинять вреда. Я никогда никому не причинял вреда. Мне просто платят, чтобы я собирал информацию. Мой начальник — тот, кто платит мне — тоже не собирается причинять вреда этому деятелю.
— Я не о том. Я про…
— А, вы про то, можем ли мы защитить вас от него.
Он кивнул.
— Да он никогда не узнает, что вы мне рассказали.
Он все еще колебался.
— Но, — добавил я, — если вас этот деятель так пугает, что ж, пусть будет два империала. — И я улыбнулся дружественнейшей из улыбок Сандора, которая даже дружественнее, чем самая дружественная из моих дружественных улыбок.
Он снова помолчал, затем сказал:
— Это кое-кто из, ну, знаете, из них.
— Из драгаэйрян?
Он кивнул.
— Он или она?
— Мужчина. Он.
— Как он был одет?
Он нахмурился.
— Я, право, не отмечаю подобные…
— Подумайте. Это важно. Вспомните цвета его одежды.
— Не знаю. Невозможно описать. Серая, пожалуй.
Ну еще бы.
— И что он сказал?
— Он сказал, что слышал о наших трудностях, и желает помочь.
— Ясно.
— Он сказал, что нам ничего не сделают, если мы все просто закроем рынок.
— Но разве мы можете себе это позволить?
— Он дал нам денег.
— Ясно. И сколько?
Он забеспокоился было, но сказал:
— Достаточно, чтобы на время закрыться.
Я кивнул.
— Вы видели его снова, или только однажды?
— Дважды. Три дня назад он предложил эту мысль, и потом вчера, когда он пришел с деньгами. Он обошел рынок и говорил с каждым.
— Итак, три дня назад он впервые предложил все это?
— Да.
— А когда вы впервые услышали о типе, который наезжает на вас?
— Простите?
— О том, кто хочет, чтобы вы ему платили, угрожая всякими жуткими вещами, если вы откажетесь.
— А. Э. Пожалуй, с неделю как.
Я кивнул.
— И последнее.
— Да, сударь?
Сударь? Когда это Сандор стал «сударем»? Пожалуй, когда стал сверкать золотыми империалами.
— Я хотел бы поговорить кое с кем из ваших коллег.
— Моих…
— С теми, кто работает на рынке.
— А.
— Просто пара имен и адреса, где я могу их найти.
Он назвал все это без запинки, а я записал.
— Спасибо, — проговорил я, — вы мне очень помогли.
Я дал ему три империала, потому что люблю делать людей счастливыми на случай, если они мне снова понадобятся, — и потому что могу себе это позволить. Было время, я сам расшибся бы в лепешку за империалы, которыми сейчас швыряюсь. Было время.
— Со всеми этими делами вы окажетесь в прибытке, — сообщил я, открывая дверь.
Он выглядел удивленным, словно я открыл ему тайну. Я действительно открыл, но не ему — ту, которую как раз собирался разгадать.
Я выбрался на улицу. Я немного волновался, потому что всегда волнуюсь, когда собираю информацию и узнаю в точности то, что ожидал узнать.
Да, ответ оказался именно там, где я его и искал. Неудивительно: я был уверен, что все так и есть, еще когда получил отчет Винсента.
Видите ли, Винсент совершенно прав.
В молодости, еще до того, как я получил Лойоша, кое-кто затеял дело вроде описанного Винсентом, и попытался наехать на нескольких местных лавочников. «Обдирать воронье», так они это называли. Я точно знал об этом, потому что одним из лавочников, на которых они положили глаз, был мой дед — он не совсем лавочник, но получал достаточно неплохой доход, чтобы его заметили. Произошла заварушка, и в конце концов парни зарубили себе на носу: не стоит связываться со старым колдуном и юным отморозком. О да, я был знаком с подобными делами. Дед, безуспешно стараясь убедить меня не вмешиваться, рассказал, что время от времени в Южной Адриланке такое случается — когда жадным некого грабить, кроме нищих.
Но Винсент прав, джареги так не работают. Надавить на нескольких лавочников и выбить из них несколько монет — разовая операция, из-за такого не стоит рисковать, привлекая внимание Империи. Не окупится. Да, конечно, раз-другой независимый деятель может позволить себе подобное — и джареги либо возьмут его к себе, либо раздавят, как в нынешнем случае. Когда я управлял территорией, у меня бы такой деятель пяти минут не продержался. И ни у кого из тех, о ком я слышал, тоже. Потому что такое плохо для дел.