Разумеется, он испугался, но сил было так мало, что на полноценный испуг их не хватило, к тому же девочка, хоть и была полупрозрачной и мягко мерцала, вовсе не казалась страшной. Она присела на корточки рядом с ним и заглянула в глаза. Генри никогда прежде не видел таких глаз, как у нее, – бесцветные, будто выцветшие, как и вся ее фигура, и в них будто закручивались водовороты, свинцово-серые, как зимнее море.
– Привет, – поздоровался Генри. – Ты кто? Я тебя знаю?
Она покачала головой, а потом вдруг упала вперед, прямо на него. Генри почувствовал, как сквозь сердце проходит невыносимый холод, кожа леденеет и все внутри него точно покрывается коркой льда.
Утром мальчика обнаружили, достали и отогрели. А когда он рассказал про сияющую девочку и описал ее, мама разрыдалась, а отец рассказал, что это была ее сестра, утонувшая в море в раннем детстве.
Макалистер сжал голову руками и тихо заскулил. С тех пор он приобрел эту позорную фобию, которую приходилось тщательно скрывать. Хорош же будет бьющийся в истерике полицейский, застрявший в обесточенном лифте. Только один человек был в курсе, но она надежна, как скала. Генри пытался зацепиться за мысль об оставшейся в Англии подруге, но сознание плыло, и мужчина больше не мог сопротивляться удушающему ужасу.
– …Генри! Посмотрите на меня. Ну же… Генри…
Макалистер открыл глаза, но не увидел ничего, однако было мягко и тепло, и тихое шуршание ламп внушало надежду.
– Генри, не пугайте меня так.
Затылка что-то легонько коснулось, Генри дернулся и обнаружил, что сидит на полу, уткнувшись лицом в колени Кимуры. Будучи совершенно дезориентированным, британец несколько раз растерянно хлопнул мокрыми ресницами, соображая, что с ним произошло. Потом вспомнил и судорожно схватил Сорату за края расстегнутой спортивной куртки.
– Боже, Сора! – с трудом подавил всхлип. – Это ты…
– Точно подмечено, – ровным тоном подтвердил он, аккуратно пытаясь отодрать пальцы шотландца от своей одежды. – Возьмите себя в руки и скажите уже, как оказались заперты в кладовке? Эй, меня в руки брать не надо. – Он дернулся было, но Генри отцепился от куртки и стиснул парня в излишне крепких объятиях. – Да что на вас нашло?!
– Я… Ох, Сора… – Макалистер втянул носом исходящий от повара запах ванили и нехотя отстранился. – Прости.
Генри уперся руками себе в колени и опустил голову. Ему должно было быть стыдно за то, что его застали испуганным и плачущим, но пережитое все еще не отпускало его, а присутствие Сораты внушало такое спокойствие, какое Генри не испытывал уже много лет.
– Никому не говори, ладно?
– Можно было и не просить. – Кимура поднялся и протянул руку. – У всех свои страхи, в этом нет ничего такого, чего стоило бы стыдиться.
Генри с благодарностью ухватился за руку и поднялся. На выходе Сората обернулся и с лукавой улыбкой спросил:
– А кто такая Кейт?
Макалистер понял, что, видимо, в бреду произнес это имя, и покраснел.
– Ладно. – Кимура передернул плечами. – Должна же и в вашей сумбурной жизни быть хотя бы одна дама. Хотя, если честно, я уже начал сомневаться.
И поспешно выскочил в коридор, не дожидаясь ответа.
Генри с радостью покинул кладовку, а в голове уже крутились планы мести. Курихара и Чандлер еще поплатятся за свои шуточки.
Не было еще и шести утра, поэтому громогласный стук в дверь стал для парней полнейшей неожиданностью. Генри прекрасно понимал, что время для допроса должно быть подходящим, и пришел так рано, как смог, чтобы застать шутников врасплох, что ему с блеском удалось.
– Что случилось? – Сэм появился на пороге, сонно щурясь и яростно почесывая всклокоченную блондинистую шевелюру. – Пожар? Землетрясение? Директор появился?
Макалистер проигнорировал идиотские вопросы и прошел в комнату. Хибики сидел на кровати, свесив ноги, и мрачно наблюдал за вторжением.
– Эй! – возмутился Чандлер, силясь сбросить с себя остатки сна. – Это произвол! Я же еще в пижаме!
– Это не пижама, – машинально поправил Генри, учитывая, что Сэм стоял перед ним в одних трусах.
– Тем более!
– Потише, Сэм, – спокойно перебил Курихара и поднялся. – Что вы хотели, Макалистер?
Уважения в его голосе не было совсем. Казалось, даже с соседом по комнате он разговаривает приветливее, хотя Генри предполагал, что слово «приветливость» напрочь отсутствует в его лексиконе.
– Где находится потайной ход в женское общежитие? – наудачу спросил шотландец и, похоже, попал в цель, судя по тому, как сдавленно охнул за спиной Чандлер. Более сдержанный Хибики только упрямо вскинул голову:
– Какой ход? Мы ничего не знаем.
Генри не планировал уходить ни с чем, он уселся на стол, чем изрядно разозлил Курихару, и саркастически усмехнулся, подражая Кимуре:
– Я подожду, пока вы вспомните, а если нет, спрошу у Акихико. Уж он-то наверняка мне поможет, правда, придется для начала рассказать ему о ваших похождениях и спиритических сеансах, если фрау Мейер этого еще не сделала. Времени до завтрака еще полно.
– Вы… вы просто ужасны, – поразился Сэм и бросил на друга испуганный взгляд. – Если Дайске узнает…
Губы Хибики презрительно дрогнули:
– И ты так легко все расскажешь?
Мальчишки переглянулись, и Генри почудилось, что они общаются между собой без слов, по крайней мере, отведя глаза, Курихара уже не казался таким надменным, а Чандлер – напуганным.
– Давайте заключим договор, – сказал он. – Мы показываем вам ход, а вы держите его в секрете. Идет?
– Почему я должен согласиться? – прищурился мужчина. Он чувствовал подвох, и не ошибся.
– Потому что нам тоже есть, что рассказать заму. Например, о том, что вы интересуетесь отчислившимися учениками, – с этими словами Курихара протянул руку. – Договоримся?
Генри медлил. Чандлер переглянулся с другом и вредным голосом испорченного подростка добавил:
– И про вас с Соратой тоже не расскажем.
Генри решился. Безусловно, что бы ни вообразили эти двое, едва ли их слова заинтересуют Акихико, и все же дурацкие слухи не входили в планы британца. Он пожал ладонь:
– Договоримся. Но вы показываете ход немедленно. Оба.
Толстые стены Академии были точно созданы для подобных лазеек, Генри это отметил сразу же по прибытии, а место, в которое его отвели ученики, привлекло его внимание не так давно. В этом углу холла, прямо за массивной колонной, постоянно перегорала лампочка.
– Там пыльно и кругом пауки, – предупредил Чандлер. – Лезьте сами, если хотите, но условный стук мы вам не…
– Заткнись уже. – Курихара отвесил другу подзатыльник. – Мы уходим.
Макалистер остался один перед темным узким лазом в стене, скрытым декоративной панелью. Узкий луч карманного фонарика едва осветил металлическую винтовую лестницу, шаткую и непрочную на вид. От прикосновения она пошевелилась и заскрипела, странно, что этого звука раньше не было слышно. Определенно, одному туда лезть было опасно.
Сората после общего завтрака сидел на кухне и готовился приступить к трапезе. Перед ним стояли две пиалы, с рисом и мисо-супом, лежали палочки, и повар вдыхал приятный дразнящий аромат. Работники кухни разошлись на перерыв, и Кимура был предоставлен самому себе. Взяв в руки палочки, он приготовился насладиться заслуженной трапезой, как вдруг вздрогнул от звука хлопнувшей двери.
– Генри, что вам здесь надо? – не слишком приветливо осадил он Макалистера, ворвавшегося в святая святых шеф-повара. Шотландец предпочел не вступать в бессмысленную дискуссию, прекрасно зная, каким вредным может быть Кимура, если он не в духе. Мужчина подошел к его столу, осмотрел скромную трапезу, втянул исходящий от нее аромат и только сейчас заметил, что пропустил завтрак. Странно, но, несмотря на страстную любовь к еде, особенно вредной и мясной, в Академии ему частенько приходилось голодать, поэтому Генри решил отложить приведшее его сюда дело хотя бы на полчасика.
– Не покормишь товарища? – Он очень постарался обаятельно улыбнуться, надеясь, что Сората не станет упрямиться и покажет уже, наконец, свое профессиональное мастерство. Японец молча отложил палочки и окинул Макалистер хмурым взглядом:
– Буфет открыт круглые сутки.
Впрочем, почти сразу поднялся и направился к плите:
– Могу приготовить яичницу. Будешь?
Пока Кимура деловито сновал возле разделочного стола, Генри внимательно за ним наблюдал, подмечал, каким уверенным он становится, оказываясь в родной стихии. Куда-то сразу пропадала вялость, ощущение того, что он плывет по течению. Такой Сората очень нравился Макалистеру, но одновременно и внушал опасение. А насколько же хорошо он его знает?
– Спасибо, – перед Генри возникла тарелка. – Уммм… Вкуснятина. Сора, ты гений.
Кимура с легкой улыбкой принял комплимент и, присев напротив британца, занялся собственным завтраком.
– Ты ведь не просто так зашел, – констатировал он факт, видимо, и не надеясь получить от еды должное удовольствие. На плите засвистел чайник, но Генри уже промокнул губы салфеткой и с сожалением поднялся:
– Да, ты прав. Мне нужна твоя помощь.
«Вот уже семь дней, как один из нас отправился в логово Дикрайна. Мы молились и просили небеса о чуде, но агент так и не вышел на связь. Никто не мог сказать, что с ним произошло, был ли он раскрыт? Нашел ли что-то, что могло бы быть нам полезным? Многие заговорили о предательстве. Однако был и иной вариант, предполагать который вслух боялись все.
Что, если наш товарищ мертв?
Среди членов братства произошел конфликт, который привел к смерти одного из нас. Столкновения, прямые и косвенные, редкостью не были, учитывая, насколько разные и сложные люди собрались вместе, какие проблемы делали нас особенными. Но еще никогда они не заканчивались чьей-то смертью. В тот день мне стало ясно, что мы не сможем сохранить наше братство.
А время меж тем неумолимо двигалось вперед, превращая вчерашних союзников в подозревающих друг друга озлобленных существ. Я вижу, как они смотрят друг на друга, на меня, чувствую их черные тяжелые мысли. Если агент не выйдет на связь в ближайшие дни, все станет только хуже.