…Это спущенное колесо ей было очень некстати. Но времени заниматься починкой у Вики сейчас не имелось. У нее каждая минута на счету: ведь Жека сказал, что опасность может оказаться самой что ни на есть настоящей! Откуда следовало, что нужно срочно попасть домой, где она оставит «лагуночку» в гараже, а к Натке подъедет на такси.
И Вика продиктовала свой адрес. Семен аккуратно подсадил ее на высокую ступеньку и помахал ей.
– Спасибо вам! – крикнула Вика на прощанье.
Бывают же на свете бескорыстные люди, даже телефона не спросил! Вот вели бы себя так корректно кавказцы, они бы ей тогда очень даже нравились…
«…Хотя зачем ехать к Натке? – продолжала размышлять по дороге Вика. – Она начнет расспрашивать…» Вике это совсем ни к чему! Все можно сделать в первом же туристическом агентстве. Шенгенская виза у нее еще не просрочена, так что проблем не будет. Кажется, она на Соколе где-то видела агентство… До сих пор всеми их выездами занимался Миша, и Вика не знала ни одного адреса. Но их в Москве навалом, так что не беда!
Ее размышления были прерваны звонком. В трубке раздался обеспокоенный голос детектива.
– Вика, я уже выехал. Буду минут через десять.
– Спасибо, я очень тронута, честное слово… Но уже не надо, меня везут домой.
– Кто? Тот тип, что вызвался вам помочь?
– Нет, он вызвал эвакуатор. Такой грузовичок с краном.
– И вы в этом грузовичке?
– Ну да. Рядом с водителем. А моя «Лагуна» в кузове стоит.
– Вика… – застонал детектив. – Я же просил вас не садиться в машину незнакомого человека!
– Да? Я не слышала…
– Хорошо. Не страшно. Теперь слушайте внимательно и ничего не отвечайте мне. Никаких восклицаний и слов, по которым шофер мог бы догадаться о содержании нашего разговора. Договорились? Так вот, Вика, вы должны немедленно покинуть этот грузовик.
– Но почему?!
– Я просил вас не отвечать! Просто слушайте, ладно? Под любым предлогом остановите его и выйдите. Скажите, что вас тошнит, что вам срочно нужно в туалет – придумайте что угодно!
– Но зачем?!
Детектив тихо взвыл от подобной тупости.
– Потому что вчера в своей кровати вы нашли труп, – еле сдерживаясь, проговорил он. – Потому что вам ясно дали понять, что следующим будете вы… Тихо, Вика, тихо! Никаких восклицаний! Ответьте мне так, словно я спросил вас о здоровье. Причем скажите, что чувствуете себя неважно. А сами хоть посмотрите в окно: в каком направлении вы едете? К дому?
– … Я чувствую себя неважно, да… Даже очень плохо, пожалуй…
…Ей и в самом деле стало плохо. Потому что они уже проскочили Сокол и рулили по Волоколамке.
– Куда вы едете?! Почему?! Остановитесь немедленно! – закричала она шоферу.
Тот, однако, даже головы не повернул. Вика дернула на себя дверцу, но она оказалась заблокирована.
«Виктория, Виктория!» – донеслось до нее из мобильника, который она бросила на колени, пытаясь открыть дверь. Судорожно схватив телефон, она закричала:
– Меня куда-то везут за город! Мы на Волоколамке! О господи, что же делать?!
Шофер вдруг повернулся к ней.
– Ну, хорош, – произнес он и выловил своей огромной лапой телефон из руки. – Поговорили, и будет.
Он выключил ее мобильник и положил его к себе в карман.
– Что происходит? Куда вы меня везете?
Шофер не ответил. Вика обернулась в заднее окошко. Ее «лагуночка» стояла сзади прикованная, словно заложница, словно агница, обреченная на заклание. У нее была очень печальная морда. От ужаса все волоски на теле у Вики встали дыбом.
– Куда вы едете?! – снова закричала она.
– Куда надо, – был ей ответ.
Все дальнейшие ее потуги: крики, попытка открыть дверцу или уцепиться за руль не увенчались успехом. Шофер, коротко размахнувшись, заехал ей толстой, тяжелой рукой по лицу.
И Вика наконец поняла: случилось самое страшное.
Она затихла, вжавшись в сиденье. Мысль лихорадочно и бесплодно крутилась вокруг возможности спасения. Среди хаоса идей центральной была: любой ценой позвонить Кисанову. Или Брежневу. Или Жеке. Но как, если ее телефон лежит в кармане шофера?
…Минут через сорок они прибыли в пункт назначения. Им являлась чья-то дача за ОЧЕНЬ высоким каменным забором с камерами видеонаблюдения. Грузовичок пропустили моментально, без лишних вопросов, и только тут до Вики дошло, что спущенная шина, задержка Жоры и возникновение Семена не случайны! А являются частью чьего-то плана.
Плана по ее похищению!
Глава 20
Сразу за воротами, во дворе, грузовичок окружили четверо мужчин. Вику любезно вывели из машины, довольно тактично обыскали и, не найдя ничего интересного, провели в дом, где оставили в комнате, напоминавшей то ли кабинет, то ли библиотеку: книжные стеллажи с дорогими, коллекционными изданиями занимали всю большую стену. У окна стоял письменный стол с инкрустациями и старинной зеленой лампой на нем; в другой же части комнаты находилось три низких кресла, сосредоточенных вокруг низкого же столика, то ли журнального, то ли для аперитива…
Она недолго пробыла в одиночестве. Минут пять спустя в комнату вошел человек, по виду китаец, и спросил, хочет ли она что-нибудь поесть или выпить. Вика растерялась и ответила «нет». О чем пожалела почти сразу, так как голод вдруг дал себя знать…
По истечении еще минут десяти в комнату вошел лысый человек лет шестидесяти и окинул Вику приветливым взглядом.
– Виктория Ольшанская? Рад, очень рад знакомству. Присаживайтесь. – И человек указал на кресла. – Вы уверены, что не хотите перекусить? А бокал шампанского? Не помешал бы, я думаю?
Не дожидаясь ее ответа, Лысый нажал на письменном столе невидимую кнопку, и в дверях возник тот самый китаец-лакей, который спрашивал Вику, что ей подать. Лысый распорядился: ужин, как договаривались. И шампанское.
Вика не любила шампанское: напиток вызывал у нее головную боль, причем без промаха. Она бы – уж если пить – предпочла бы красное вино или коньяк. От этих напитков у нее по неизвестным науке причинам голова не болела.
– Терпеть не могу шампанское, – заявила она.
– Да? – Лысый казался воплощением любезности. – А что вы предпочитаете? Вино? Мартини? Порто? Виски? Водку? Коньяк? Джин?
– Коньяк, – отважно ответила Вика.
Умирать, так с музыкой!
Через две минуты низкий столик был сервирован фарфоровыми тарелками с приборами, затем был загружен двумя блюдами под крышками – неужто серебряными? С виду казалось, что да. Впрочем, куда интереснее оказалось то, что находилось под крышками: на одном имелась жареная картошка с грибами, а на другом запеченное, румяное мясо, испускавшее потрясающе аппетитный пар. Рядом пристроились маленькие салатницы с соленьями и свежими овощами. И, разумеется, бутылка отличного французского коньяка «Хеннесси». Типа, желание дамы – закон.
– Уж не обессудьте за этот фаст-фуд[4]…
Вика ощутила такой острый приступ голода, что даже не ответила на шутку Лысого. Но он ее не торопил. Напротив, повел себя галантно: принялся накладывать Вике из всех мисочек понемногу: картошечка, грибочки, мясо, огурчики, капустка…
Лысый с каким-то странным удовольствием наблюдал за оголодавшей Викой, и активно подливал ей коньячок, хоть и сам не брезговал: не столько ел, сколько пил.
Наконец, когда Вика насытилась и отвалилась от столика, он велел принести кофе и десерт. А сам, не дожидаясь финала трапезы, приступил к делу.
– Вы догадываетесь, Виктория, почему вы здесь?
– Ага, – ответила она беспечно. Она была сыта и несколько пьяна. – Это вы мне подкинули кулон с камерой? А потом труп?
Лысый посмотрел на нее с некоторой долей разочарования.
– А вы, вы сами из криминальной группировки, да? – лезла на рожон Вика, совершенно не представляя, насколько рискован ее вопрос.
– Ну что вы, милая. Я из общества мальтийских рыцарей. – Он растянул бледные губы в язвительной улыбке.
– Послушайте… Вас как звать? В любом случае вы ошибаетесь. Мы не имеем никакого отношения к этой камере и к этой девушке…
– Меня звать Владимиром, – еще раз растянул губы в подобии улыбки Лысый. – У меня другие сведения, мадам.
– Мамзель.
– Простите?
– Нет, это я так… Ассоциации.
– Догадываюсь… Так вас звал – «мамзель» – бомж, которого вы нанимали несколько раз, да?
– Откуда вы знаете?
– Мы много чего знаем, мадам…
– Вы за мной следили?!
– А как же!
– Зачем?!
– Потому что вы возглавляете фирму, которая пытается помешать нашей игре.
– Вы ошибаетесь. Я не знаю, кто это такие ВЫ, но мы никому не мешали!
– Мадам, не изображайте святую простоту, это со мной не пройдет.
– Так этот бомж… Он тоже следил за мной? – вдруг похолодела от догадки Вика. – Он ваш человек, да?!
– Вы тут не для того, чтобы задавать вопросы. А для того, чтобы отвечать на них. И давайте по-хорошему. А то, знаете, вся эта изысканная еда, которую вы только что проглотили, от одного удара в живот может пойти обратно. А это больно и неэстетично, правда ведь? Надеюсь, мы обойдемся без этого, а, Виктория?
«Ну, это же очевидно: никакой он не бомж! Раз у него есть собственная квартира! И хоть и маленькая и в неказистом доме, зато в самом центре! И обставлена она весьма неплохо… То есть у него есть не только жилье, но и деньги! И что же он делал на помойке, среди бомжей? Ну конечно же, следил за мной! Он из этой банды!»
Вика натужно напрягала память, стараясь вспомнить, когда Леший появился впервые среди бомжей у помойки за оградой. Но ей не удалось: она всегда избегала на них смотреть ровно до того дня, когда сломался ее каблук.
Надо же, а она его еще жалела: подло, мол, играть с тем, кто об игре не ведает, подло выманивать у спившегося человека жилье за ящик водки!… А он сам вел с ней одностороннюю игру! Она его жалела, она чуть не влюбилась, а он просто за ней следил! Передавал информацию вот этому Лысому!