Можно было бы рассказать о маме и ее приятеле-астматике, но я не стала этого делать. Здесь, в этом доме, не хотелось нарушать тишину — казалось, от малейшего звука разобьется стекло. Неудивительно, что Билл в Сиднее не любил разговаривать.
Но теперь я смотрела на него, все еще очень бледного, и невольно думала: это Пьер. Тот, кто писал: «Я далеко от дома. Я переехал в место, где люди говорят на другом языке».
Вернулась миссис Макгинли с полотенцем и пакетом, полным льда. Обложив руку Билла льдом, она спросила, не голодны ли мы. Хилари, разумеется, ответила, что голодны. Мать Билла торопливо скрылась в кухне, а я двинула Хилари локтем.
— Она же нас спросила, я и ответила, — возмутилась она.
Билл пришел ей на выручку:
— Маме надо чем-то себя занять.
И на какой-то миг я увидела прежнего Билла. Того, который смотрел на меня тем вечером в индийском ресторане, пока Натали болтала у него над ухом.
Мы услышали, как от дома отъехала машина.
— Ну, отец уехал за твоим драндулетом. А мы пока угостимся, — объявила миссис Макгинли, ставя на стол блюдо, полное печенья.
Мистер Макгинли, видимо, был не из тех, кто тратит время на разговоры.
— Я позвонила доктору, но он у Паскалей, — сообщила миссис Макгинли.
— Паскали — местные ипохондрики, — объяснил Билл.
— Это не те, у которых фирма «Скрудж Макдак Кря-Кря Гуано»? — брякнула Хилари. Повисло неловкое молчание.
— Bay, сколько видео! — крикнула Диди.
Мы все обернулись. Кассет оказалось около сотни, и каждая была надписана ручкой: «Блу хилеры»,[26] часть первая; «Блу хилеры», часть вторая, и так далее. Мы разглядывали и вполголоса обсуждали собак до тех пор, пока напряжение не спало.
Тут Билл поднялся на ноги. Что было большой ошибкой. Потому что, сделав шага два, он почти повалился на нас. Миссис Макгинли запихнула его обратно в кресло.
— Если тебе приспичило, я тебя отведу.
Билл моментально окрасился в знакомый цвет копченого лосося.
— Нет, — пробормотал он.
Тут до меня дошло. Ведь эта женщина понятия не имеет, кто мы такие.
— Я Виктория, а это Хилари. Это Джоди с Диди, — сказала я. — А вот это Пол.
— Ну а я — Сильвия Макгинли, а это Билл. — Она пыталась пошутить. — Билл, ты ведь представился, когда чуть не сбил их на дороге?
— Это мы его сбили, — призналась Джоди, жуя печенье. — Это наша вина — кот Виктории оседлал педаль газа.
Судя по тому, как миссис Макгинли уставилась на Джоди, она заподозрила, что мы действительно либо торговцы прищепками, либо кошкокрады. Или направляемся в центр реабилитации для наркоманов.
— Мама, я их знаю, — сказал Билл. Она растерянно моргнула.
— Они меня искали. Это Виктория. Девушка, которая жила внизу.
— Ах, Виктория!
Я не знала, хорошо это или плохо, поэтому быстро запихнула в рот печенье.
— Так Билл рассказывал вам о Виктории, миссис Макгинли? — ехидно спросила Хилари, и Билл покраснел еще больше.
Снова воцарилось молчание.
— Пойду еще раз позвоню доктору, — сказала мать Билла.
Тут Джоди взглянула на часы, и у нее вырвалось словцо, которое Макгинли вряд ли слышали в своих «Блу хилерах».
— Мы же опоздаем, — прошипела Джоди. — Нам пора!
У Пола явно поднялось настроение. Наверное, потому, что сидеть в кресле — это совсем не то, что биться головой о колени Хилари. Все сразу вскочили и шумно засобирались.
Все, кроме меня.
Хилари в упор посмотрела на меня.
— Пусть Виктория побудет с Биллом, — предложила она беззаботным тоном, ни к кому конкретно не обращаясь. — Поможет миссис Макгинли. А мы попозже ее заберем.
— Мы не сможем, — возразила Джоди. Пронесло.
— Значит, поездом доберется, — отрубила Хилари.
Не пронесло.
А кстати, почему я сама-то молчу? Почему не вскакиваю с дивана? И почему полчаса спустя на моей левой руке все еще виден отпечаток пальцев Билла?
Снова повисла тишина. Не обсуждать же нам снова их собачью видеотеку.
— Я не против. Но… — Я посмотрела на Билла. А он посмотрел на меня.
Чертова Хилари. Схватить бы ее и встряхнуть как следует. И почему она думает, будто знает все лучше других? Почему? Еще в те времена так было, с блеском для губ и герпесом…
— Оставайся, если хочешь, — сказал Билл. — Ты же издалека ехала, так что…
— А завтра Вик сможет сесть на поезд до Байрона, — бодро сказала Хилари. — Это недалеко, я по пути сюда по карте посмотрела.
В комнату вернулась миссис Макгинли.
— Доктор все еще у Паскалей, — мрачно сообщила она. — Пожалуй, сама за ним съезжу.
— Я в порядке, — сказал Билл. — Подожду.
— Нет уж, знаю я тебя, — она вздохнула. — Вылитый отец. Говорит, что все в порядке, и прямо у меня на глазах хлопается на пол.
Билл еще больше побагровел.
— Виктория говорит, что могла бы остаться…
— Вот и хорошо, я очень рада, — ответила миссис Макгинли. — Вы все можете остаться, если хотите. Я скоро вернусь.
Билл предпринял еще одну попытку.
— Может, Виктория здесь и переночует? В комнате Эммы. А завтра поездом доберется до Байрона.
— Конечно! И я как раз там прибралась.
Ужасно, но миссис Макгинли не только не замечала нашего смятения — она, кажется, еще и была в восторге от того, что я проведу ночь в ее доме. Уже представляет, как я готовлю целые чаны овсянки и пеку лепешки — или чем там еще занимаются по утрам фермерские жены? Или ей нужна лишняя пара рук — дергать корову за вымя?
Я не могла заставить себя взглянуть на Билла.
— Мы приглядим за Роджером, — услышала я голос Пола.
И он туда же? Хилари с помощником — что может быть страшнее.
В конце концов они просто махнули на меня рукой и дружно выкатились. Джоди, шагавшая впереди, выразительно поглядывала на часы.
— Поезжайте за мной до дома Паскалей, а там я покажу, куда дальше, — донесся из коридора удаляющийся голос миссис Макгинли.
Хлопнула дверь. Я понадеялась, что за руль сядет Диди.
И вот наступила тишина. Деревенская тишина. Мы с Биллом разглядывали стены (Моне слева, Мане справа. Держу пари, его мать эти репродукции специально заказывала).
— Спасибо, что подержала за руку, — сказал наконец Билл.
Я все еще не решалась взглянуть на него, зато услышала в его голосе насмешливые нотки.
— Пройдусь-ка, — сказала я в ответ. — Как-то глупо все.
— Ладно.
— Хочешь чаю или чего-нибудь?
— А… Неплохо бы. С сахаром.
— Полезно от шока?
Боковым зрением я заметила, как он пожал плечами.
— Просто люблю сладкое.
Я отправилась на кухню и смотрела в окно, дожидаясь, пока закипит чайник. В таком доме даже мытье посуды покажется благословением. От банки с чистящим средством взгляд невольно устремлялся за окно — к голубым холмам и розовой полоске неба.
Интересно, который час? Кажется, с момента аварии прошла целая вечность. Когда чайник закипел, я открыла дверцы шкафчика (старомодного, со шторками от мух), чтобы найти сахар. Там стояла чашка с цветочками и надписью «Эмма». Наверное, чашка его сестры. Насколько я помню, имеется еще одна сестра. Замужняя. А вот и другая чашка — большая, с надписью «Майкрософт». Должно быть, Билла. Дикая скука.
Чаю я перелила, так что чашку пришлось нести осторожно, медленно делая шаг за шагом. Времени на это все, видимо, ушло намного больше, чем я думала. Когда я вошла в комнату, Билл спал, свесившись с кресла.
Так я его и оставила, а сама отправилась на прогулку.
Глава тридцать восьмая
По-моему, если у тебя есть ферма, то главное, что она дает, — возможность разбрасывать повсюду барахло. По дороге к двум массивным сараям мне то и дело попадались на глаза ржавые трехколесные велосипеды (представляю, как в детстве Билл врезался на такой железяке во все подряд), автомобильные покрышки, размалеванные лебедями, старая спортивная утварь, обмотанная грязными веревками.
Похоже, собирался дождь. И тут до меня дошло. Моя сумка.
— Скотство!
В гениальном плане Хилари явно имелся пробел: она забыла вытащить из багажника мою сумку. Господи, сделай так, чтобы она вспомнила об этом до того, как они доберутся до ипохондриков Паскалей, и отдала сумку миссис Макгинли.
Но иллюзий я не питала — знала, что этого не произойдет.
Итак, что мы имеем? Одно платье, одну пару трусов, один лифчик и одну пару туфель. Чего мы лишены? Куртки, зонтика, зубной щетки, расчески, ночного крема от Эсте Лаудер, прочей косметики и тампона на всякий пожарный. В общем, в моем распоряжении имелись только кошелек да я сама.
Дождь лил уже вовсю, когда я карабкалась по склону холма. Мое коротенькое цветастое платье, уместное на байрон-бэйском пляже, грозило превратиться в прозрачный кошмар. Просвечивающий халат рядом с ним покажется образцом стыдливости. Я припустила бегом.
В последний раз я бежала вверх по холму под проливным дождем в 1984 году, во время школьного кросса. Оно и видно. Добравшись до ближайшего сарая, я с трудом перевела дыхание.
Чтобы попасть внутрь, пришлось проползти под воротами, запертыми на засов с висячим замком. Здесь было темно, а шум дождя, барабанившего по крыше, буквально оглушал. Хелена Четтл как-то рассказала жуткую историю: забрела однажды в деревенский сарай и нос к носу столкнулась с гигантской змеей.
И где здесь выключатель? Черт, а в сараях бывают выключатели?
Впрочем, я и так могла осмотреться. Хотя половина сарая была завалена сеном, таким притягательным для змей, другую половину превратили в склад. А сеновал кто-то и вовсе оборудовал под кабинет.
В компьютеризованный кабинет — выяснила я, забравшись по лестнице. Вот только интересно, как работает этот компьютер. От педальной динамомашины?
Это было настоящее убежище. Теперь я понимала, почему Билл так скучал по дому все эти месяцы.
Там было тепло и сухо. От дождя я спаслась, но осмотреть себя не мешает. Ну конечно. Выгляжу так, словно вырядилась в оберточную бумагу с веселеньким рисуночком.