– Я уверен, что это просто ошибка. Или кто-то решил меня подставить перед твоим отцом…
Шито было белыми нитками, но для Илоны – в самый раз, тут главное романтизЬму побольше, ну и происки врагов, и коварство бывших…
Это в каждом сериале показано и в каждом романе описано! Значит – чистая правда!
– О, Симон! Я тебе верю, но папа сказал, если я решу продолжать с тобой отношения, он лишит меня всего.
– Илона, любимая, я тебя готов принять и в одной рубашке. И даже без неё, как леди Годиву.
– Кого?! У тебя ещё кто-то был?
Сеня понял, что переборщил с примерами, и постарался сгладить впечатление.
– Что ты, любимая! Леди Годива – это средневековая королева. Но ты, конечно, красивее…
– А-а… Сеня, я понимаю, но папа сказал всё – значит, всё.
– Илона, любимая…
– Симон, или ты представишь доказательства, или мы никак не сможем быть вместе, ты же понимаешь!
– Да, Илона.
– Я и так… ты не представляешь, как мне больно и плохо от того, что эта толстозадая корова ложилась с тобой в одну постель! Что родила тебе ребёнка…
– Чужого!
– Но ты так не считал – тогда! И это твой первенец… я так ревную! Я просто с ума схожу! О, Симон!
– Любимая, ты согласна чуточку подождать?
Илона заколебалась.
Ну… так-то папа сказал забыть об этом… дальше папа ещё много чего неприятного сказал, но!
Илона же умная и взрослая! И она точно-точно знает, что Симончик её не обманывал! Она бы поняла, если бы Симон лгал, значит – он не лгал!
Но и ругаться с папой тоже не хочется, папу она любит. И вообще, он вчера обещал заблокировать ей все кредитки, если Илона будет встречаться с этим… негодяем!
Нет, она спорить с папой не будет. Но если Симончик докажет папе, что это происки его гадкой бывшей, то препятствий не будет. А подождать…
– Сколько придётся ждать?
Сеня посмотрел на маму.
Мама на Сеню, подумала секунду и, чётко артикулируя, произнесла одними губами:
– Один месяц.
– Подожди ровно месяц, любимая. Или я докажу, что достоин твоего доверия, или… или ты забудешь меня навсегда. А я буду до самой смерти помнить твою красоту, твое очарование, твою нежную улыбку…
Этого любящая мамочка уже не слушала. Полчаса сиропного воркования – тут и клизмы не помогут. Слипнется всё намертво.
Она лежала и обдумывала очень неприятный вариант.
Идти на него не хотелось, и связываться с этими людьми тоже, и рисковать сыночком. Но если нет другого выхода? А она его не видела, как ни крути. Тупик. Точка.
Наконец любящий и верный Симончик закончил разговорчик с любимой и верящей ему прЫнцессой и повернулся к маме:
– Мамуля, месяц?
– Да, Сеня. – Любовь Николаевна выглядела решительно. – С Сонькой ты уже говорил, и она отказалась.
– Да, мама.
– Тогда у нас нет другого выхода.
– Мама?
– Их надо убрать. И её, и девчонку…
– МАМА!!!
– Чего ты с таким священным ужасом на меня смотришь? На мировую Сонька не согласна, вывод – её просто не должно быть. Ну, и девчонки тоже. Илоночка её не примет, а я с ней возиться тоже не хочу. Ребёнок от какой-то… маникюрши мне и близко не нужен! Это просто моветон!
– Мама, но как…
– Сенечка, милый, я бы сама всё сделала, но сейчас просто не могу.
Всё верно, перелом срастался крайне плохо, и Любовь Николаевна пока передвигалась самостоятельно только до туалета. И то не каждый раз. Зачем-то же придумали памперсы?
– Мамуля, я тоже… я просто не смогу! Никак!
– Сеня, я понимаю. Но у нас есть отличный выход. Ты забыл при Игоряшечку!
– Игоряша? Он же…
– Наркоман. Да, дорогой, это очень печально, но нам сейчас это поможет.
Сеня вздохнул.
Да, такое случается и в самых хороших семьях.
У Любови Николаевны была бабушка, она даже у гадюк бывает. У бабушки была сестра. Сестра вышла замуж, родила сыночка, которого всю жизнь в зубах носила, сыночек тоже женился, у него с разницей в восемь лет получились две дочки. Одна из них, старшая, вышла замуж и родила сыночка. Вот этого самого Игоряшечку.
А дальше…
Дальше была маленькая жизненная трагедия.
Ребёночка любили, баловали и носили в зубах, всей семьей. Стоит ли удивляться, что Игоряшечка рос редкостной скотиной? Эгоистом, капризником, истериком…
Правда, был в семье и человек, который Игоряшечку не баловал. А именно, старшая сестра, Тамара. У них с Игоряшей и разница-то была в возрасте одиннадцать лет, чего удивительного, что на неё попытались повесить часть обязанностей? Погулять, поиграть, уроки сделать?
Тамара была резко против. Потом поступила в институт, уехала из дома в общежитие, вышла замуж, прожила с мужем десять лет – и овдовела. Автокатастрофа забрала супруга, но оставила ей хорошую квартиру, гараж, деньги… детей не было.
Тут-то и напомнили о себе родственнички. Любящие…
А что? Игоряшенька уже взрослый, мальчику семнадцать лет, мальчика надо поступать в институт, да-да, именно поступать за деньги, интеллекта у Игоряши было как у инфузории. И машинку бы ему хорошо, и о квартирочке подумать… ребёночек же вырастет! Ему девушку заводить надо!
Тамарочка, ты поможешь?
А что такого, своих деток у тебя нет, вот хоть польза будет! Хоть кому!
Тамара, которой и тридцати-то лет не было, такого подхода не оценила. Родственников резко отбрила и предложила свою пакость содержать самим, а не на чужую шею перевешивать. А она, может, ещё шесть раз замуж выйдет. И тройню родит!
Игоряша такого подхода не оценил.
Как это – замуж?! И тройню!
А он?!
Он уже настроился на имущество сестрички! И помочь могла бы деньгами, для чего она их зарабатывает? Такие мысли в дурные головы сами заползают, приглашать не надо… да-да, дальше был ночной клуб, где ему и посоветовали, что делать-то в такой ситуации, когда денежку деточке не дают. Надел мальчик Игоряша шапочку-балаклаву да и явился домой к сестре. А что такого? Это ж и его имущество тоже… он просто сейчас возьмёт, что хочется. Деньги там или золотишко, вот ноут тоже продать можно. И на институт хватит, и ему погулять чуток, а то и на машину… супруг у Тамары был не из бедных и шкатулку с золотом супруге пополнял чуть не каждый месяц.
А тут и Тамара домой вернулась не ко времени. Закричала, ну, Игоряша её ножом и ткнул. Повезло – не насмерть. Тамаре повезло…
Из-за крика не успела кровью истечь, соседи прибежали, помогли. Игоряша сбежал, конечно, да сам дурак, шапку стянул чуть не перед камерой. И нож в помойку рядом выбросил. Высокого интеллекта человек!
Конечно, полиция пришла, выяснять начали, Тамара им всё рассказала, улики тоже далеко искать не пришлось, идиота арестовали ровно через полтора часа, дома, в комплекте со всеми уликами. Об институте он мог больше и не думать. Только о хорошем адвокате, но на него тоже нужны были деньги, а Тамара почему-то их не дала. И заявление не забрала.
Шесть лет тюрьмы – маловато, но больше, к сожалению, не дали.
Родня Тамару упрашивала смилостивиться, но та всех послала подальше. Когда выздоровела, вообще продала имущество и переехала, сказала, подальше от таких мразей.
А Игоряша вышел из тюрьмы…
Для кого-то она оказывается школой жизни. Кого-то ломает. А кто-то… Игоряша получился чем-то средним. Не сломался, не опустился, но и никаких дел ни с кем не завёл. Это бы и неплохо, но, выйдя из тюрьмы, он подсел на наркотики.
И – понеслось…
На героин он пока не перешёл и в стадию «за дозу сделаю что угодно» ещё не вошёл. Но был близок к тому.
Родные выли волками, а что с ним сделаешь? Если человек хочет себя угробить, ты его никакой встречной электричкой не остановишь, не получится просто. Алкоголь, наркотики – это те вещи, которые может бросить только сам человек. Сам принять решение и сам осуществить его, даже через кровь, больницы, адские боли… всё сам. Остальное – враньё.
– Мама, ты думаешь… – Сеня не договорил. Не хотелось такое вслух произносить, но мамочка его поняла. Как всегда.
– За дозу он на что угодно согласится, не за одну, конечно.
– Так… он потом меня шантажировать будет.
– Попробует, наверное. Примет дозу и умрёт. Такое бывает, и даже часто.
Умный Сеня почесал затылок.
– Мам… ну если так, то можно, наверное?
– Нужно, – мягко поправила Любовь Николаевна. – Нужно, сынок. Давай подумаем, как лучше такое сделать…
Рамира
Вообще некроманты не любят, когда при их ритуалах кто-то присутствует. Но тут – особый случай.
Фелиция – заказчик. Анна… Анна ему просто нравится. Даже более чем нравится. А Фелиция ещё шепнула на ухо, что чувства у них взаимные.
Только вот профессия у Андреаса сложная, рядом с ним мало какая женщина выдержать сможет. Пусть Анна посмотрит на него за работой, лучше сразу показать товар лицом.
Пока Анна сидела тихо, смотрела на него большими глазами. А Андреас вычерчивал октаграмму.
Восьмиугольная звезда, свечи по углам, строгая ориентировка по краям света.
Воздух, земля, вода, огонь.
Кровь, путь, жизнь, смерть.
Костёр по центру.
Рядом с костром некромант. И – кристалл для записи. Потом он станет порталом.
А как ещё прикажете сохранять координаты другого мира? Только кристалл, надёжный и хороший. Стоит такой бриллиант достаточно дорого, но Фелиции было не жалко.
Литте Яне становилось лучше, и ради этого она готова была пять бриллиантов купить – не обеднеет! Муж ещё и сам предложил съездить к ювелиру, и хорошие камни выбрал.
Андреас плавно провёл рукой над костром. Медленно, словно нехотя, в ночь потекли слова древнего языка. Анна смотрела с восхищением.
Здесь и сейчас Андреас выглядел как оживший кошмар. Осунулось лицо, загорелись алыми огнями глаза, проявился хищный оскал…
Опасный, жуткий… какая там лопоухая наивность? Сейчас и слово-то это произносить было страшно. Как будто из симпатичного парня, который спорил с ней над расчётами и уплетал пирожки, выглянул кто-то другой.