иппонского коллеги.
— Ну так я пошел? — нарушил тишину Борисыч.
— Давай, — кивнул кэп. — Алекс, переключи «зверушку» на «Спрута».
— Окей. Кумо?
— Процесс активирован, капитан Заварзин.
— Борисыч?
— Да, норма. Начинаем?
— Осторожней только.
— Не учи отца!..
На виртуальном экране, отображавшем в оконном режиме потоки с десятка видеокамер, смонтированных по всему грузовому трюму, протаяло еще одно — с нашлемной, принадлежавшей, как не трудно догадаться, механику Мягкову. Да и сам он нарисовался как минимум на паре картинок, стоило лишь ему пройти шлюзование и вывалиться в здоровенную каверну, лишенную как атмосферы, так и гравитации. Строго говоря, какая-то сила притяжения, обусловленная массой «Спрута», имела место, но она почти не влияла на объекты в трюме. Соответственно, Борисычу не составило труда переместиться к корпусу «Красотки», задействовав примитивный реактивный ранец, плюнувший из сопла струей воздуха под давлением, а затем, оказавшись в непосредственной близости от глыбы яхты, он задействовал магнитные захваты — сначала на руках, а потом и на подошвах сапог. Облачен он был в свой монструозный скафандр, тот самый, крафтовый, со множеством дополнительных приблуд, и казался сказочным зверем медведем — огромным и на первый взгляд неуклюжим. Однако же двигался, как и реальный лесной мишка, ловко и грациозно: там чуть схватился, здесь пыхнул дюзой, глядь — а уже висит у шлюза, рядом с распластанным по обшивке функциональным юнитом-«кракозяброй».
— Ха! Заперто!
— Борисыч, я тебя умоляю! А ты чего ожидал-то?..
— Оркестр с хлебом-солью, — отгавкнулся механик. — Ломать придется… хорошо, горелку захватил…
— Отставить горелку!
— Еще чего! Малой, ты бы не указывал, как кораблики-то потрошить. Я их разделывал, когда ты еще за мамкин подол держался!
— Боб!
— Да, Рин?..
Ну спасибо, дорогой товарищ кэп! Всем хорош Борисыч, но меня матерый механик воспринимал как непутевого «зятька», которому любимая племяшка не дала от ворот поворот исключительно по недоразумению. И относился соответственно, то бишь в упор не видел все мои попытки распоряжаться.
— Алекс дело говорит. Не будем… как это по-вашему? Симатта! Нахрапом, вот! Осторожность — главная добродетель самурая.
— А как же терпение? — не удержался я от подначки.
— Одного без другого не бывает! — отрезал Рин-сан. — В общем, послушай Алекса, старый.
— Ладно, — буркнул механик. — Чего хотел, малой?
— Сейчас все сделаем без шума и пыли, — заверил я Борисыча. — Кумо?
— Процесс активирован, капитан Заварзин.
Да-да, мы уже настолько «сроднились», что зачастую понимали друг друга без слов. Сейчас вот, например, мне стоило только подумать о некоторых незадокументированных возможностях «кракозябры», и мини-гексапод продемонстрировал совершенство алиеновских технологий во всей красе: функциональный юнит аккуратно сместился вдоль корпуса яхты и навис над Борисычем, раскорячившись на четырех многосуставчатых «щупальцах», вонзенных в углы люка.
— Эй, что за?..
— Спокойствие, Боб Борисыч. Кумо, открывай.
Подчинившийся безмолвной команде мини-гекса юнит задумчиво погудел, пару раз качнулся на лапах, расцвел искрами разрядов в зазорах между суставами… и люк «утонул» в дверном проеме, окутавшись по периметру космами вырвавшегося из заточения затхлого воздуха.
— Не получилось?.. — прогудел Борисыч, но в этот момент створка, немного поколебавшись — в самом прямом смысле слова — уехала в сторону, освободив проход. — Твою маму… напугала!
— Забирайся уже, пугливый ты наш.
— Тебе легко говорить, кэп! А я чуть легким испугом не обделался!.. Ха! Парни, смотрите-ка…
Борисыч, успевший к концу тирады нырнуть в люк и утвердиться посреди шлюза на своих двоих, врубил нашлемный фонарь и принялся крутить головой, с интересом осматривая помещение. Ну и нам перепало, само собой, хоть особого комфорта при просмотре мы и не испытывали.
— Борисыч, стой спокойно, — не сдержался Рин-сан. — У меня сейчас голова закружится… что это? Плесень?..
— Сейчас поближе гляну…
— Эй-эй-эй!!! А если она тебя… зохавает?!
— Тьфу на тебя, малой! Это просто какая-то гадость на стенках. Как она меня?.. М-мать!!!
Как незамедлительно выяснилось, «гадость» покрывала не только стены, но и пол, к которому механик прилип магнитными подошвами. Прилип-то прилип, но, видать, недостаточно надежно, потому что растележился, от души приложившись спиной и затылком. Хорошо, шлем выдержал. Впрочем, я бы сильно удивился обратному — это же шлем Борисыча, а значит, как минимум с тройным запасом прочности.
— Вставай, чего развалился? — усмехнулся кэп.
— Тебе легко говорить… — завел старую песню механик, но на ноги все же поднялся, хоть и с возросшей осторожностью. — Внутренний люк тоже заперт. Но тут ничего удивительного — внешний-то открыт. И вы заметили, что шлюз был под давлением?
— А как же.
— Значит, в жилой секции утечки не было, — развил мысль Борисыч. — Вот только вряд ли там пригодный для дыхания воздух… если там кто-то оставался, он весь кислород сжег…
Продолжать механик не стал, но мне и предыдущих его слов хватило, чтобы живо представить мучения человека, умирающего от удушья. Бр-р-р… врагу такого не пожелаешь!
— Что-то тут не сходится, — задумчиво хмыкнул Рин.
— В плане?
— В том плане, Алекс, что откуда в шлюзе плесень? Если бы не было кислорода, вряд ли бы тут хоть что-то выросло…
— Логично… Борисыч, ты как, дальше пойдешь? Или лучше «кракозябру» зашлем?
— Еще чего! Плесенью меня напугать решили! Пусть эта хрень люк откроет, а дальше я сам.
— Договорились. Кумо?..
— Процесс активирован, капитан Заварзин.
Оживший юнит просел на согнувшихся щупальцах, весь каким-то непостижимым образом съежился, ужался до размеров среднего человека, и с трудом, но протиснулся мимо охреневшего от столь дивного зрелища Борисыча. Остановившись напротив внутренней створки, он повторил фокус с лапами в углах дверного проема и искрами, но на сей раз сначала захлопнулась внешняя створка, и лишь после этого открылась внутренняя. С аналогичным, кстати, эффектом — шлюз с отчетливым шипением заполнился воздухом из внутренних помещений корабля.
— Какая хорошая, оказывается, штуковина! — поцокал языком Рин-сан. — И чего я раньше ими не пользовался, э?..
— А вашей ходячей батарейки не хватит, чтобы освещение включить? — поинтересовался Борисыч.
— Не, вряд ли, — обломал его я. — Хотя… ближайший коридор можно попробовать. Кумо!
— Процесс активирован, капитан Заварзин.
«Кракозябра» завибрировала и заискрила с удвоенной силой, но видимого эффекта не достигла — луч фонаря Борисыча тонул в странной мути уже через каких-то полметра.
— Совсем глухо?
— Да не, малой, что-то видно… только очень плохо. Или светит слабо, или мухи лампы засидели до полной непрозрачности…
— Это какие же мухи должны быть?! — изумился я. — И сколько должны гадить?! Давай другую версию, Борисыч.
— Подожди, — влез кэп. — Боб, пошарься-ка там!
— Э, вы чего? А если оно меня зохавает?!
— Кумо?
— Процесс активирован, капитан Заварзин.
Функциональный юнит, так и висевший на дверной раме, выпростал из-за спины еще одно щупальце и без колебаний запустил его на всю длину в коридор. Что характерно, биомеханическая конечность точно также канула во тьме, разве что не через полметра, а через полтора. А до того окуталась странным маревом.
— Кумо, газоанализатор и биосканер.
— Процесс активирован, капитан Заварзин… анализирую результаты…
— Не тяни!
— Это целый букет микроорганизмов зигомикотного типа с мицеллийными связями…
— Эй, а по-человечески?!
— Это грибы, капитан Заварзин. Просто плесень, но ее много. И она не закреплена на твердых поверхностях, а занимает весь объем помещения. Видимо, следствие невесомости, длящейся десятилетиями.
— С какого перепугу десятилетиями?! По засечкам «номера первого» на яхте четыре года прошло!
— Не похоже это на четыре года, — заупрямился мини-гекс. — За столь короткий промежуток этот тип организмов не сумел бы настолько распространиться. И еще. Похоже, здесь сформировался замкнутый биоценоз определенного типа — помимо грибов-аэробов я нашел зеленые водоросли в достаточной концентрации, чтобы перерабатывать углекислый газ, выделяемый ими. А вот микотоксинов явно в избытке, но они почему-то на водоросли не действуют. Равновесная система, сбалансированная, но очень уязвимая для воздействия извне.
— Откуда здесь зеленые водоросли?!
— Наверное, из системы регенерации воздуха, — пояснил Кумо.
— Ну и что нам дальше делать? — вслух поинтересовался Рин.
Я бы назвал этот вопрос риторическим, не будь он таким насущным.
— Эй, я в этот кисель не полезу! — моментально отперся Борисыч. — Токсины, говоришь?!
— У тебя замкнутая система регенерации воздуха, успокойся.
— Зато потом хрен отмоешься от этой гадости!
— Я с Рин-тян договорюсь, она специально для тебя отборную слизь сварганит, особо едкую.
— Малой, отвали.
— Ладно, если серьезно, я вижу только один выход — принудительное проветривание. Открываем шлюз — я имею в виду, настежь — и идем дальше. Думаю, всю эту гадость просто-напросто вытянет в трюм. Ну, если не всю, то большую часть.
— Кэп, не ведись! Это нам потом трюм отмывать!
— Есть такое слово — надо, — вздохнул Рин-сан. — Похоже, это единственный выход. Приступай, Алекс.
— Борисыч, на выход.
— А?..
— Вылезай, говорю, и за борт цепляйся где-нибудь в сторонке от шлюза. Дальше мы сами справимся…
… стоит ли говорить, что метод сработал? Правда, чем дальше от шлюза, тем менее эффективно он себя показывал, что и немудрено. Тем не менее, этим нехитрым способом мы расчистили проход от шлюза до обитаемой палубы — замкнутого коридора в форме вытянутого овала, с одной стороны которого располагались ходовая рубка и вспомогательные помещения команды, с противоположной — владения главного энергетика и пункт управления прыжковым генератором вкупе с реактором, а по «бокам» — каюты. Причем, судя по схеме, целый сектор, тот, что справа (если смотреть сверху по направлению к носу яхты), отводился в единоличное владение леди Аннабель Рокуэлл.