— Эвон! А что, так тоже можно?!
— Борисыч, ну ты же сам видишь, чего спрашиваешь-то?
— Да это я так, от избытка эмоций. Представил, сколько ремонта…
— А это уже не твоя забота.
— И меня это радует больше всего! — довольно хохотнул механик. — Лех, может, того… начнем уже?
— Очкуешь? — понятливо хмыкнул я.
— Очкую, — и не подумал отпираться Борисыч. — Это тебе все хиханьки да хаханьки, а я за работу беспокоюсь. Предчувствие у меня… нехорошее.
— Э, ты это брось! Не хватало еще… — Как там Степаныч насчет механика выразился? Хороший интуит? Черт, накаркает еще… срочно отвлечь, срочно. — Кстати, я тебя так и не поблагодарил.
— Да ладно… это же работа…
— Да я не об этом. Спасибо, что удачей поделился.
— Ха! А ты отнекивался! Удача, она дева капризная! Так что, паря, в следующий раз слушай Борисыча, Борисыч худого не посоветует…
— Да знаю, знаю… Борисыч знает, Борисыч пожил…
— Ну-ка не продолжай! И вообще завязывай с похабщиной, не дай бог еще мелкого научишь!
— Да рано ему еще…
— Ничего не рано, все в подкорке откладывается. Хотя… как знаешь. Но потом не удивляйся, за что это тебе Лизка леща выписала.
— Э, да у нее и без этого всегда причина найдется!
— Согласен, горячая девка… а как она тебе помогла?
— Кто? Лизка?
— Да не, удача моя.
— Потом расскажу, Борисыч, это слишком длинная история. Но ты, кстати, еще мне можешь помочь.
— В плане?
— Надо твой подарочный «кольт» доработать чутка, накладки на рукоять переделать, чтобы были похожи на стандартный плазмер. Да вот хотя бы на мой «эйч-кей». И от патронов не откажусь.
— Не вопрос, сделаю. Только мне на «Спрут» надо.
— Да не к спеху, как сможешь. Это я на будущее.
— На будущее, говоришь?.. Кхм… значит, ко двору пришелся подарочек…
— Еще как! О, смотри, в разгон ушли!
— Что, навертелись? Что-то быстро… вряд ли Ванька успел душу отвести.
Ванька, если кто-то вдруг не догадался — капитан-лейтенант Терентьев. Они с Борисычем очень быстро спелись (впрочем, вполне ожидаемо), и теперь при каждом удобном случае вместе квасили. Но в меру, ибо пьянство — суть «грех, безобразие и баловство». Цитата Борисыча, не Терентьева.
— Не, как раз в духе Ценкера, — возразил я. — Он же дойч, а значит, к орднунгу приучен. Программу выполнили, и домой. Чего зря ресурсы разбазаривать?
— Это да, немчин прав. Может, тоже уже начнем?
— Погоди, сейчас «Спрут» в разгон уйдет, тогда и приступим.
— Да от кэпа-то чего прятаться?! — удивился механик.
— Сюрприз ему хочу сделать.
— А ты че, не рассказал ему, что ли?
— Не-а. Ты один в курсе.
— Ой, темнишь… чтобы Рин, да на такое согласился?..
— А я ему сказал, что сюрприз готовлю. Приятный. И под это дело тебя собираюсь подпрячь. Он как твое имя услышал, сразу и успокоился. Доверяет он тебе.
— Кэп? Доверяет? Лех, сам-то понял, че сказал?
— Доверяет, к гадалке не ходи. Просто вида не подает, чтобы ты не возгордился.
— Скрытный ниппошка!
— О да… все, ушли в разгон. Теперь мы, друг Борисыч, сами по себе. И если сгинем, никто и знать не будет, где, да почему.
— Типун тебе… — Борисыч прервался на полуслове, догадавшись таки, что стал объектом троллинга, и грозно пообещал: — Еще одна такая шуточка, и я сам тебе леща выпишу, щегол!
Щегол? Что-то новенькое, нужно запомнить и в сети уточнить, что за зверь.
— Чего лыбишься? Работать давай!
Ну а чего мне не лыбиться? Я в профите — новое ругательство узнал. Собственно, и троллил-то я Борисыча с единственной целью — расширить собственный арсенал. Механик, как я уже давно уяснил, просто неиссякаемый кладезь всяких обидных анахронизмов. Временами заслушаться можно, особенно когда он увлекается работой и забывает о присутствующих. Виртуоз, че.
— Давай, — не стал я спорить. — Ты программу эксперимента смотрел?
— Глянул.
— Замечания, рацпредложения?
— Не, тебе виднее.
— Ну и отлично. — Я устроился поудобней в кресле и вывел в виртуальность дублирующую систему управления одного из понтонов, над которыми всю предыдущую неделю корпел механик. — Загерметизируйся на всякий случай.
— Не боись, Леха! Трос крепкий, скорее кронштейн на буксире выломает.
— Че там у тебя нехорошее? Предчувствие?..
— Ладно, ладно, уговорил…
Вот ведь! Лишь бы побухтеть… хотя без этой «милой» черты Борисыч не был бы Борисычем.
— Кумо, у нас все готово?
— Так точно, капитан Заварзин.
— Запускай понтоны.
— Процесс активирован.
Ну вот, как говорится, понеслась! И если все получится, я заполучу еще одно важное преимущество. Какое? Помните, перед первой атакой хакера лорда Саффолка на анабиозные капсулы на «Латнике» я мини-гексу идейку одну озвучил? Ту, с «жестким скафандром» и буем? Вот ее мы и проверяли в текущий момент на практике. Именно с этой целью Борисыч и модернизировал буксиры, навесив на каждый усиленные лебедки с бухтой троса километровой длины. Больше просто не нашли, поэтому еще и с прыжковыми генераторами пришлось химичить, урезав каждому радиус действия до абсолютного минимума.
Первый этап эксперимента предусматривал запуск спарки понтонов и наблюдение со стороны — чисто посмотреть, не «перекусит» ли трос на границе «сред», то бишь континуумов ПВ и ВП. Ну а дальше война план покажет. Но планов громадье, вплоть до «погружения» «Набата», привязанного к «бую».
— Спарка на позиции, капитан Заварзин. Приступаю к гашению скорости… относительная скорость — ноль.
Относительная, это потому что за начало координат принят «Набат», дрейфующий с мизерной по космическим меркам скоростью — какие-то километры в секунду. Не тысячи, не сотни и даже не десятки. Это чтобы нам наблюдать удобнее было — мы «висели» в жалких пяти километрах от буксиров, прямая видимость. А с учетом оптики и цифрового зума, так вообще как под микроскопом. Я даже не поленился вывести на основной дисплей, демонстрирующий общий вид на опытную установку, пару дополнительных окошек — с увеличенным изображением собственно понтонов, причем со стороны лебедок. Борисыч, лицезревший аналогичную картину, довольно кивнул — его больше всего интересовали как раз самопальные усовершенствования, а не какие-то высоколобые научные данные.
— Выставить щит.
— Процесс активирован. Процесс завершен.
— Начать «погружение».
— Процесс активирован. «Глубина» по координате Т — минус один квант… минус два кванта… минус три кванта… граница преодолена, капитан За…
— … да твою же мать!!!
Признаться, я прервал мини-гекса на полуслове по вполне себе уважительной причине: оставшийся в нашем родном пространстве понтон, еще мгновение назад мирно висевший в межзвездной пустоте, вдруг превратился в огненный шар. А еще через секунду обломки настигли «Набат». На наше счастье, большая их часть пришлась по силовому щиту, поэтому нас всего лишь тряхнуло, да и то не очень сильно. Впрочем, эффект неожиданности сделал свое черное дело — Борисыч, как выяснилось чуть позже, умудрился прикусить язык. А потому и не присоединился к моему воплю.
Некоторое время в ходовой рубке не раздавалось ни звука — такое ощущение, что мы даже дышать забывали… хотя нет, вру — стук крови в ушах очень даже слышно. Просто сердце билось о-о-очень медленно… или это я ускорился? Точно, адреналиновый выброс же! Ф-фух… но… что, черт возьми?! Как?! Что мы упустили?! Хотели как лучше, а получилось как всегда… и где Борисычева удача? Напарил, старый хрыч! Вот я ему сейчас все и выскажу… как только язык ворочаться начнет…
Отпустило так же внезапно, как и приплющило — время обрело свою естественную скорость, конечности вернули подвижность, и я пораженно выдохнул:
— Epic fail!
— Согласен, обоср… кхм-хм… зыденько обзелались.
— Минус триста кусков, — снова вздохнул я. — Дороговато забава обходится. Борисыч, а ты чего шепелявишь?
— Язык прикусил.
— Сильно?
— Зыть бузу… тьфу!
— Так, Кумо, че за нафиг?
— Воспроизвести запись в замедленном режиме, сэр?
— Давай.
— Процесс обработки видео активирован. Процесс завершен. Воспроизведение с десятикратным замедлением.
— Н-да… понятнее не стало.
— Анализ данных завершен, сэр. Воспроизвести динамическую модель?
— Давай.
На этот раз стараниями Кумо все удалось — уж не знаю, во сколько раз он замедлил процесс, но рассмотрели мы его в подробностях. А рассмотрев, переглянулись и хором заржали. Правда, Борисыч тут же зашипел и схватился за шлем, хотя наверняка намеревался подержаться за челюсть.
— Зараса…
— И не говори… но кто же мог знать? Век живи, век учись…
— А помрес все равно изиосом…
На это я не нашелся, что возразить. Да не очень-то и хотелось — до сих пор на ха-ха пробивало. Это надо же! Картинка просто… черт! Гомерически-инфернальная, вот! Самое то определение.
Вы когда-нибудь видели юмористические ролики про домашних животных? Их в сети полно, причем в открытом доступе. Так вот, очень популярным в таких видюхах является сюжет с собакеном на длинном поводке, который дает возможность хорошенько разбежаться — например, за троллем-кошарой — а потом в самый неподходящий момент натягивается, и незадачливая псина на собственном печальном опыте узнает, что такое сила инерции. Да-да, как раз в тот момент, когда голова резко останавливается, а задница все еще весело несется вперед. Результат, как правило, донельзя смешной. Для всех, кроме пса, хорошенько приложившегося хребтиной. Вот примерно то же самое произошло и с понтоном, оставшимся в континууме ВП. Только в нашем случае облом был еще эпичнее — поскольку оба буксира являлись не просто одноклассниками, а односерийниками, то «погруженному» понтону не хватило «массы покоя», и его сдернуло с места. Мало того, еще и выдернуло из подпространства, как пробку из бутылки. И так получилось, что суденышки встретились примерно на середине длины троса (который, что характерно, не перерезало пополам границей) — с нехилым таким ускорением. И даже в этом случае вряд ли бы случился большой «бабах», но резкое извлечение «подтопленного» суденышка из пространства ВП породило своеобразный «всплеск» с выбросом «капель» — как предположил Кумо, микрообъемов пространства ВП, закукленных в «пузырях наоборот». И те через какое-то время (микро, если не наносекунды) благополучно «схлопнулись», хорошенько наподдав вслед буксирам. Мне мгновенно пришел на ум аналог — кавитация. Страшная штука, способная вызвать сильный износ или даже полное разрушение водопроводных (и не только) труб. Суть его в том, что переносимые потоком жидкости частицы газов или их смесей (того же воздуха) в турбулентном режиме склонны к объединению и укрупнению с образованием пузырей. И эти пузыри, попадая на стенки трубы, схлопываются, вызывая микрогидроудар. И если таких схлопываний много, в конце концов возникают явления, характерные для усталостного износа — с поверхности начинает выкрашиваться металл, образуются каверны, а со временем и сквозные отверстия. В нашем же случае долго ждать не пришлось — суммарное ударное воздействие вызвало детонацию энергоблоков. Результат — впечатляющий из-за малой дистанции огненный шар. Ну а потом по нам еще и волна искривления пространства пробежала, породив эффект замедления времени, который я списал на адреналиновый выброс.