— Ответ положительный, капитан Заварзин.
— Хм… а смысл?
— Полагаю, для надёжности, сэр.
— Надёжность и эта хреновина?! — усомнился я. — Странно, что она до сих пор на куски не развалилась. Лиз, ты хоть один элемент силового набора видела?
— Не-а…
— В них нет необходимости, капитан Заварзин. Прочность и жёсткость элементов станции обеспечивается «кирпичиками» и способом их крепления. Всё просто до гениальности, сэр. Это как куполообразные перекрытия в древних храмах, форма, обладающая естественным запасом прочности.
— Хм… занятно… ладно, посмотрим, что в жилом отсеке…
Глава 3-5
Оказалось, ничего особенного. Разве что теперь появились ярко выраженные «верх» и «низ», привязанные к вектору центробежной силы. То есть нам с Лизкой пришлось задействовать магнитные подошвы и исполнить примитивный кульбит, в прыжке прилипнув ботинками к «полу», который оказался справа на уровне пояса. Ну а дальше всё встало на свои места: нормальный коридор прямоугольного сечения с дверями по обеим сторонам. Нормальными, прямоугольными же. И без кремальер, но с механическими кодовыми замками с уже знакомыми кнопочными пультами. Пол под ногами едва заметно закруглялся — судя по всему, он заодно являлся и внешней обшивкой вращающегося модуля. Неведомые строители станции не поскупились на пластиковое покрытие, так что сварных швов я не видел, но в своей правоте практически не сомневался.
Пробежавшись по сектору из конца в конец, ничего интересного больше не обнаружили и решили осмотреть одну из кают. Открытых не оказалось, мы по пути пробовали все подряд двери, но ни одна не распахнулась. Пришлось снова заняться вандализмом, задействовав плазменный резак. Многоопытная Лизка от этого занятия технично отмазалась, предусмотрительно врубив светофильтры и спрятавшись у меня за спиной, так что вся работа выпала мне. Хотя сколько там её, работы? Здешние двери оказались не чета мощным люкам, так что достаточно просторный проход я прорезал меньше чем за минуту, оставив небольшой стык, чтобы створка не вывалилась в коридор. Вместо этого загнул вырезанную панель внутрь и с опаской заглянул в каюту, мазнув по помещению фонарём. Лизка сунулась следом, и дело пошло веселей — уже довольно скоро Кумо построил модель помещения в «дополненной реальности».
Ну, что сказать по этому поводу? Не хотел бы я жить в таких условиях. Этакий вертикальный «халф пайп», из ровных поверхностей только стена, отделяющая каюту от коридора. А все остальные выгнуты в той ли иной степени. А, вру, ещё переборки между соседними помещениями ровные, но расположены под углом, так что картину это кардинально не меняло. Из обстановки — странные выступы, кое-как выровненные и снабжённые то ли поручнями, то ли трубчатыми ограничителями, я так понял, спальное место, что-то типа кресел и рабочая зона со столом и вваренным в пол «пуфиком». Из материалов — металл и пластик, причём последнего целых два вида: облицовочный и, так скажем, умягчающий. На лежанке и сидячих местах, вестимо. Плюс светодиодные лампы с кнопочными выключателями, архаичные донельзя трехконтактные розетки под сеть сто двадцать вольт в количестве целых двух штук, и пара труб под потолком — видимо, система вентиляции. Да, ещё забыл — дверь распашная, открывающаяся внутрь. И в качестве уплотнителя всё тот же умягчающий пластик. И никаких следов встроенной электроники.
— Они тут в скафандрах жили, что ли? — недоумённо повертела головой Лизка.
— Вряд ли, — отмахнулся я. И съязвил, завершив осмотр каюты: — Ну и где тут искать помещение с доступом к системе управления, а, Кумо?
— Недостаточно данных для анализа, капитан Заварзин.
— А я, собственно, и не сомневался… чёрт… это теперь все двери вскрывать?
— Попробуем выборочно, — подбодрила меня Лизка. — Но что-то мне подсказывает, что ничего интересного в этом секторе не найдём. Разве что общий санузел.
Ну да, точно — каюты-то без удобств! Что за примитив, право слово!
Потратив ещё минут сорок на бессмысленный вандализм, мы убедились в правоте моей ненаглядной — абсолютно все жилые боксы оказались типовыми и симметричными. И санузел мы тоже нашли, целых четыре — в крайних помещениях в начале и конце сектора. И нигде, ни в одной каюте из вскрытых не попалось ни малейшего признака обжитости! Такое ощущение, что все они пустовали даже в те времена, когда станция функционировала в штатном режиме. Да что там говорить, у меня сложилось впечатление, что в этом секторе даже системы жизнеобеспечения ни разу не активировали! Будь иначе, хоть какие-то следы остались бы — та же пыль или плесень. Но нет, всё стерильно. Как будто и впрямь даже воздухом помещения не наполнялись. Резервное жилье? Тогда, получается, с запасом строили? С заделом на будущее? Вопросы, вопросы, одни лишь вопросы. И ни единого ответа.
— Это мы офигеть как удачно зашли! — подвёл я итог исследованиям. — Спасибо, дорогая.
— А чего сразу я?! — надулась Лизка.
— А кто именно эту «спицу» предложил?!
— Ладно, с кем не бывает, — моментально сдулась ненаглядная. — Проверим другой сектор?
— Придётся, — тяжко вздохнул я. — А если не найдём здесь, переберёмся во второй вращающийся модуль. Не знаю как вам, соратники, но мне тут всё больше и больше не нравится.
— А чему тут нравиться? — удивилась Бетти. — Честно, я такого примитива ещё не видела.
— Ты абсолютно права, дорогая, — поддержал я благоверную. — Но я бы ещё кое-что добавил. Примитив это одно, но возникают сопутствующие проблемы, этим примитивом порождённые.
— Например? — вопросительно заломила бровь Лизка.
— Ну, например, как они с перегревом боролись? Я при всём желании ни одного радиатора не обнаружил, когда модель анализировал, а пластик на обшивку пошёл хоть и специфический, но высоким коэффициентом тепловыделения он не обладает. Как они рассеивали вырабатываемое тепло в безвоздушном пространстве? Если хочешь знать, на заре космонавтики, когда люди только-только научились выводить на орбиту Земли первые космические станции, этой проблеме уделялось очень большое внимание. А тут нате вам — ни единого признака решения! Или я неправ, Кумо?
— Совершенно правы, сэр. И объяснение у меня только одно — владельцы данного, хм, объекта как-то лишнее тепло утилизировали.
— И как же? — чуть ли не хором поинтересовались мы.
— Пока не знаю. Могу лишь предположить, что где-то на станции есть… нечто, способное поглощать излишки тепла.
— Думаешь, они здесь реализовали какой-то процесс с эндотермической реакцией?
— Не обязательно, сэр. Возможно, они обогревали… что-то. Или кого-то.
— Ну, насчёт «кого-то» это ты однозначно загнул. Кто может существовать в открытом космосе?
— Некая энергетическая форма жизни? — предположил «мини-гекс». — Которой всё равно, каким именно видом энергии подпитываться?
— Фига себе монстра ты обрисовал! — восхитился я. — Но сразу же возникает вопрос: смогли бы предки такую тварюгу удержать силой? Были у них подобные средства? Я всё понимаю, колумбайны, передовая нация на тот момент, но…
— Магнитные плазменные ловушки, быть может?
— Да ты сам-то в этот бред веришь? Опять же, где они? А реактор, от которого их запитывали? Ты это всё видишь?
— Нет, сэр.
— И я не вижу. А стало быть, нечего плодить сущности. И вообще, понятно, что ничего не понятно. И что придётся обшаривать всё подряд.
— А ты в этом сомневался, Заварзин? — сделала большие глаза Лизка. — Заранее же к этому готовились. Да и что тут обшаривать? Примитив он и есть примитив. В голове не укладывается, как эти люди смогли преодолеть сотни световых лет на… этом.
— А они и не преодолевали, — буркнул я, занятый своими невесёлыми мыслями.
— Как это?! — вскинулась Бетти.
Ну всё, завелась. Теперь придётся объяснять. Впрочем, ладно. Это даже хорошо — когда озвучиваешь идею, появляется возможность оценить её бредовость.
— А очень просто. Кумо, сколько ты насчитал конструктивных элементов?
— Меньше двух десятков на данный момент, сэр. Если не считать готовых узлов и агрегатов вроде вакуумных насосов, компрессоров и ламп.
— А сколько типов материалов?
— И того меньше — два сплава и три специализированных вида пластика.
— Ну и зачем вы мне всё это рассказываете? — недоумённо поинтересовалась Елизавета.
— Чтобы ты проанализировала информацию и сделала выводы.
— Так уже сделала! Примитивный конструктор, как детская игрушка. Вот это что.
— Именно! А дальше?
— Что дальше?
— Второй вывод.
— Хочешь сказать, что эту хреновину… собирали прямо здесь, в системе? И строительный материл здесь же производили?
— Вот видишь, какая ты умница!
— Да ну тебя, Заварзин! — по привычке взъелась Лизка, но сразу же опомнилась: — Но… зачем?! В чём смысл?!
— В том, что станцию сюда не пригнали откуда-то, а построили здесь вокруг чего-то. Чего именно, пока не ясно, но, несомненно, чего-то ценного. Хотя бы тем, что это что-то способно поглощать излишки тепла, генерируемого инфраструктурой станции — иного объяснения отсутствию системы охлаждения у меня нет. И отсюда примитивизм конструкции и её же минимализм. А те же компрессоры можно привезти готовые из метрополии.
— А не проще было перевезти находку в специально оборудованное место?
— Видимо, не проще. Секретность, опять же. А к спартанским условиям космонавты той эпохи были привычными.
— Ну и когда ты заподозрил? — с прищуром уставилась на меня Лизка.
— Почти сразу же. Помнишь, ты мне отповедь устроила, типа, у предков во времена Рывка были такие же технологии, что и у нас сейчас? И ты права. Принципы и технологии на их основе — одинаковые. Разница только в масштабах. Развитие любой технологии идёт, как правило, по пути миниатюризации. Поэтому сейчас у нас корабли куда меньше размерами, но при этом значительно более комфортабельные. И безопасные. И функциональные. То есть мы бы однозначно сумели узнать знакомые агрегаты типа маршевых двигателей. Но ничего этого на объекте нет — ни