— Именно. Но я провел в подпространстве всего пять суток. Не хочешь же ты сказать…
— Слишком мало исходных данных для прогноза, — отрезал гекс. — И вот вам еще одна причина принять мой план, капитан Заварзин. При помощи вашего прыжкового генератора я смогу подать широкодиапазонный сигнал о помощи, и кто-нибудь обязательно явится…
Кто-нибудь… блин! Очень ободряюще! А если кто-то из вражеского лагеря заглянет на огонек? Хотя, судя по рассказу той же Лизки-Бетти, схлестнувшиеся гексаподовские Ульи вырезали друг дружку под корень… пожалуй, об этом тоже пока промолчу. Кто его, этот слепок, знает — вдруг он стрессам подвержен? Возьмет, и сам себя удалит из системы. А мне потом кукуй в карго-боте, жди голодной смерти…
— Хорошо, мы договорились. Как я должен осуществить физический контакт?
— Возьмете с собой мобильный модуль. Объем его памяти не позволит закачать мое сознание целиком, но зато поместится лайт-версия с урезанным функционалом.
— Переносной калькулятор, ха?
— Отнюдь. Это тоже буду я, с сознанием и всеми сопутствующими способностями, но с ограниченной вычислительной мощностью.
— Ладно, давай.
— Процесс инактивации выносного модуля запущен, — сообщил голографический гексапод, и… рассыпался на миллион искорок.
Зато прямо над тем местом, где он ранее стоял, из пола-«потолка» сформировался длиннющий вырост на манер сталактита, доставший почти до моей головы, и от него отделилась здоровенная хитиновая «капля»… ну, как здоровенная? С футбольный мяч примерно, но при этом довольно тяжелая — еле удержал, когда поймал. Плюс, стоило лишь немного сфокусировать на ней взгляд, как на дисплее замигала знакомая до боли надпись: «Контакт установлен. Приступить к процедуре взлома?»
Ну-ка, на фиг! Сначала на «Кэрриер» вернусь, от греха. Благо дорогу теперь и с закрытыми глазами найду.
Что характерно, обратный путь занял куда меньше времени — просто потому, что я уже был готов к сюрпризам и почти не торговал лицом, а сосредоточенно шагал, игнорируя выверты гравитации, дохлых гексаподов и даже очень заманчивые коридоры на развилке. В шлюзе тоже задерживаться не стал, сократив процедуру дезактивации до минимума, причем как у гексов, так и на собственном корыте. Один хрен скафандр пока снимать не собирался — кто знает, кто на зов заявится? Может, воевать придется. А это куда сподручнее делать в броне и во всеоружии.
Впрочем, оказавшись в родных стенах, я темп несколько сбавил — куда теперь торопиться? Постоял немного, отдышался, убедился, что за время моего отсутствия никаких форс-мажоров не случилось, и неторопливо зашагал к кладовке, мужественно игнорируя надоедливую, но при этом такую соблазнительную надпись на дисплее. И облегченно выдохнул, лишь приземлившись на пятую точку и прижавшись спиной к прыжковому генератору. Который, кстати, теперь на схеме вовсе не выглядел монолитным — я и пульт потенциальный нашел, и пару сегментов, подозрительно напоминавших технические лючки.
— Ну и что дальше? — хмыкнул я вслух, не дождавшись изменений.
Ждал я, надо сказать, довольно долго — минут пять точно. И хоть бы хны! Мигала набившая оскомину строчка, и все.
— Ладно, давай так.
Я нехотя поднялся на ноги, прислонил «каплю» выносного модуля к участку, отмеченному на схеме как пульт, и снова принялся ждать.
— Зараза… ну чего тебе еще надо? А, хрен с тобой! Подтверждаю взлом!
«Процесс активирован…»
— Подождем, фиг ли… хотя долго что-то…
Сглазил. В очередной раз, ага. Стоило только ляпнуть эту неосторожную фразу, как фон дисплея снова изменился, причем не в лучшую сторону — такое ощущение, что синий фильтр врубился. И вообще кладовка стала очень похожа на рубку «гекса», разве что без эффекта «дома вверх дном». Зато голографический шестиног объявился, правда, изрядно уменьшившийся — сейчас он был размером с хорошего котяру.
— Долго вы соображали, капитан Заварзин! — попеняла мне голограмма. — Готовы к «единению»?
— Чего?! Мы так не договаривались!
— Ну а как, по-вашему, я должен осуществить физический контакт с генератором? Исключительно через вас. Видите, даже виртуальность уже сформирована. Приступим?
— Что-то мне подсказывает, что ты сейчас прямиком мне в мозг инсталлируешься. Так что отказать.
— Зря. Мне от вас как физического носителя толку мало. Тут бы мой соплеменник пригодился.
— Ну… кого нет, того нет. Черт! Это ведь и есть твой хитрый план? Ты позовешь на помощь, а потом залезешь в мозги одному из спасателей?
— А вы меня за это осуждаете, капитан Заварзин?
— Хм… скорее, понимаю. Но простить, извини, не могу. Для меня это диковато.
— Я просто пытаюсь выжить. Как и вы сами.
— Но я для этого не зохавываю мозг соплеменника!
— Потому что для вас в этом нет необходимости.
Уел. Как есть уел.
— Ладно, давай. Делай… как его? «Единение»!
Да, дурак. Да, излишне доверчивый и даже инфантильный. А что делать?..
— Даю обратный отсчет. Приготовьтесь, капитан Заварзин. Три. Два. Один!
Не знаю, как такое возможно, но с последним звуком голова моя вдруг раздулась раз в десять… потом еще раз в десять… и еще… заняла весь свободный объем кладовки… выплеснулась, как тесто, в коридор… а затем очередной скачок привел к закономерному результату — мозг попросту взорвался, разлетевшись роем уже знакомых искорок. Как ни странно, я при этом почувствовал лишь облегчение — душа моя (или чистый разум?) воспарила и над «Кэрриером», и над десятком близлежащих звездных систем… и я завис в «где-то» и «когда-то», странным образом осознавая себя и сидящим на полу в кладовке (успел грохнуться, хоть боли в копчике и не ощутил), и одновременно парящим в пространстве. Масштабненько, ага…
— Первый этап — успешно, — прошелестело со всех сторон. — Активирую визуальный интерфейс.
«Где-то» и «когда-то» съежились до «здесь» и «сейчас», и я снова вернулся в собственную голову, к виду из глаз. Правда, реальная обстановка помещения почти не просматривалась за искусственно сгенерированной виртуальностью, которая мастерски наложила давешний вид из ниоткуда на ближайшие космические окрестности, да еще и украсила визуальными эффектами: вроде бы я сидел в самом центре голографической сферы, но стоило лишь присмотреться к какому-то конкретному участку, как он разворачивался куском плоскости с координатной сеткой, начинал затейливо мерцать с бесконечными переходами из синего в серый с проблесками алого и зеленоватого. А еще кое-где попадались самые настоящие воронки, с градацией от просто синего до фиолетово-черного. Ситуацию усугублял тот факт, что достаточно было хоть немного отвлечься, чтобы перед глазами снова сформировалась сфера. Обломавшись в очередной раз, я начинал щуриться в попытке вернуть картинку, но автоматически цеплял иной участок пространства, и процесс повторялся. Светопреставление здорово било по зрению и мозгу, и я в конце концов не выдержал — зажмурился и заорал:
— Что это, блин?!
— Это Граница, — пояснил все тот же шелестящий голос.
Мой вероломный партнер? А больше некому…
— Граница чего?!
— Успокойтесь, капитан Заварзин. Постарайтесь не концентрировать внимание. Расслабьтесь, перестаньте думать о чем-то конкретном. Пусть разум скользит по визуализации… слушайте мой голос…
— Полегчало, спасибо. Так что за Граница?
— Граница континуумов ВП и ПВ. Немного примитивно, но лучше при имеющихся вычислительных мощностях не воспроизвести. Извините за неудобства, капитан Заварзин.
— Занятно… а что за воронки?
— Это каналы, ведущие в пространственные «карманы».
— Черт… это то, о чем я думаю? Там, внизу, «пузыри» с кораблями?
— С вашими кораблями, человеческими.
— И ты можешь отметить эти воронки по координатам в нашем пространстве?
— Естественно.
— А почему ты говоришь, что «пузыри» с нашими кораблями? Твой «Ищущий путь» в таком же был! Я сам видел!
— У «пузырей» с нашими кораблями нет «пуповин», поскольку принцип подпространственных перемещений у нас отличен от вашего. Вы как бы «прокалываете» подпространство, соединяя туннелем точки входа и выхода, и когда корабль возвращается в континуум ПВ, этот проход в пространстве ВП рассеивается. Ну а если точки выхода нет… сохраняется связь между «затонувшим» кораблем и его родным континуумом. У нас же процесс осуществляется иначе: наш корабль «тонет», потом определяет координаты точки выхода, и совершает переход по струне. Из подпространства, понимаете? Чувствуете разницу?
— Чувствую. И вообще, ты мои мысли повторил.
— Я изложил упрощенную версию, воспользовавшись уже задействованной вами терминологией, капитан Заварзин. В действительности картина более сложная и не доступна восприятию ни людей, ни гексаподов. Адекватно описать ее можно лишь математическим языком.
— Ладно, давай дальше.
— Второй этап — успешно. Активирую протокол широкополосного сигнала бедствия.
Голографическая сфера незамедлительно отозвалась на команду очередной порцией спецэффектов: выросла на порядок, съежилась, снова выросла… да еще при этом мигала, но не в цветовой гамме, а в четкости и яркости, с переходом от фотографического негатива к позитиву и обратно. И так раз за разом, со все увеличивающейся частотой, пока перепады не слились в одну нечеткую картинку, в которой проступили рыжие искорки в зеленоватых ореолах, желтые «запятые» и пурпурные «головастики». Затем все повторилось в обратном порядке — мерцание с уменьшающейся амплитудой, пульсация сферы… и вот я снова осознал себя в старой доброй кладовке, в окружении голограммы.
— Что… блин… — Я судорожно сглотнул и попытался протолкнуть хоть немного воздуха через пересохшее горло. — Черт… ч-что?..
— Это был «зов».
— Рыжие искры с зеленым?
— Корабли гексаподов, находящиеся в данный момент в подпространстве.
— Э-э-э… «затонувшие»?
— В том числе.
— То есть нас услышали?
— «Зов» прошел. Теперь остается только ждать.
— Хорошо, подождем, — покладисто согласился я. — А «головастики»?..