Алексей А. ШепелёвEcho (Роман в трёх частях)
«Лексика, орфография и пунктуация данного произведения не совместимы с программой Word!»
«Но в вообще огромный ШОК меня повергла книга Алексея А. Шепелева “ЕСНО”. После нее я еще долгое время испытывала страх и отвращение к подросткам».
«Лучшее, что я прочёл в 2000-х. Почему-то нераскрученное…»
(отзывы из Интернета).
По мнению Захара Прилепина,
Алексей Шепелёв самый необычайный, самый непредсказуемый и самый недооцененный персонаж современной молодой литературы.
Предупреждение: детям до 18 лет чтение данного текста не рекомендуется;
все совпадения с реальными именами и событиями случайны. – Авт.
Ура!
Миру – мир
спиду – нет
В – питух
Таня – швабра
Б-11 – карали
гомик есть гомик
Лена дура и т.п
НАДЮ НАША ТАНЯ
Их не зовут
Они приходят сами
заучен(н)ные лаской
руки глаз
с богатым прошлым
Я (фамилия, имя)…перед лицом
своих товарищей торжественно обещаю:
горячо любить…, жить, учиться и бороться….
всегда выполнять законы…
Из «Торжественного обещания
…человек на земле стремится
к идеалу, противоположному его натуре.
Я засмеялся потому, что… издатели
то и дело присылают мне... произведения лишь одной
разновидности: романы, напичканные непристойностями,
вычурными словами и нарочито зловещими происшествиями.
Впечатление такое, что все их пишет один и тот же автор…
Чтоб всё было обнажено до предела,
чтоб все были обнажены и на пределе,
чтобы все были при деле, чтоб всё
было как на самом деле, чтоб были
двери, пороги, сортиры, трактиры, чтоб
вышибали пинками двери, чтоб пердели, пировали,
даровали, били, жили – и всё это как лейтмотивы…
Убийство двух девочек… в саду.
Аффект, девочки. Аффект, ребёнок,
столкнутый из окна…Что ж, твёрдо вы уверены,
что не существует такой черты, за
которую нельзя переходить в аффекте.
Всё от среды… не называйте зла нормальным
состоянием. Для чего не изнасиловать девочки
и т.д. Ещё теперь стыдятся и отговариваются аффектом,
но скоро перестанут стыдиться. Прав, права, так и следует.
Насилие безмолвно, тогда как разум наделён речью…
…существование в основе своей благопристойно
и упорядочено: труд, забота о детях, благожелательность
и лояльность определяют взаимоотношения людей…
но в определённых условиях те же самые люди начинают
грабить, поджигать, насиловать и подвергать своих
собратьев пыткам…
Насилие в передовых обществах и смерть в отсталых
не заданы изначально: лишь некая ошибка
может повлечь их за собой.
В Тамбове… нет ни одного поэта, ни одного
беллетриста! Удивительный город!
…я сейчас уснул и мой кошмар – Тамбов…
Видишь, как трудно мне. А как тебе – не вижу
и не слышу.
Сейчас 5 часов… Вновь охватила меня
моя порочная тоска, вновь я в «Тамбове»,
который в будущем станет для меня каким-нибудь
символом, как тяжкий сон в глухую тамбовскую
ночь, развеваемый утром надеждой на
свидание с тобой…
Black day, stormy night
No love, no hope inside
Don’t cry, He is coming
Don’t die without
Проблема статического и динамического
в искусстве. Мои герои – хватаются за предметы,
за самоё реальность – схватил, оттолкнулся, отбросил –
словно работают лыжными палками.
И вообще это скоростной слалом… Всякие там неровности,
бугры… А палки не в руках изначально, а как бы вросшие
в сугробах и по пути их и надо схватить…
Конечно, несколько корявая метафора…
- По-ашепелёвски…
- О, спасибо за комплимент.
- Все события и герои – «вымышлены» – как же так?
Ну, это широкую публику дурачить легко, а как
быть с теми, кто знает Вас лично – Вы ведь даже имена
не потрудились изменить!
- Признаю; стыдно, стыдно, товарищ! Мне так и говорят:
что ты, Олёша, с девочкой трагедия произошла, а ты…
Ну живёшь ты как урод, но зачем же этим кичиться?!
И самое отвратительное в том, что ты
удумал всё это совместить, - а если ещё учесть и то, что ты
сделал сам с ней потом…Что ж ты про это-то не написал?!
чёрный снег
чёрная землистая луна
все люди самоубийцы
доживают только единицы
тёмная ночь
даже крики не могут помочь
я тебя как родимую дочь
в темноте расстилаю…
Достоевский
миллионными тиражами
его читают (почти) все
но никто не становится лучше
Библия есть в каждом доме
у меня нет я ее никогда не читал
но знаю сюжет и смысл
# 1.U -
ю – Ю болела; она проснулась только в 12 часов. Ты злоупотребляешь таблетками, говорил всегда я (мать её работает медсестрой и заносит домой лихорадку поглощения лекарств и сами эти лекарства). Полезные полужелеобразные пилюли. Горло болит, голова болит, говорит она раза два-три в месяц (а просто голова болит - чуть ли не каждый день). У меня вот, говорю, практически никогда, тьфу-тьфу, а почему? – думать, думать ей надо… Она, Ю-ю, можно сказать, глупая – со мной не сравнить. Развитие её не ушло дальше, чем группы «Вирус», «Руки вверх», «Дискотека «Авария» и отягощённое чтение краткого изложения русской классики и – конечно же и – в особенности – бессознательной любви-потребности к телевизору как к самой невинной вещи. В будущем, я думаю, всё это преобразуется в вялую любовь к профессии и статусу, а также в потребность (уже без любви) в телевизоре и таблетках (в том числе витаминах и кремах), еще, конечно, кроссворды, рецепты масок, тортов и прочие советы, кругом одни советы… Но моего мнения, как вы догадались уже, вообще никто не спрашивает. И как я ей объясню, что это, может, злоупотребление. Я, например, люблю злоупотреблять спиртным, а если мне кто-нибудь скажет, что злоупотреблять им нехорошо – неужели я поверю?! Я, допустим, слышал, что это как бы вредно, но уж если оно мне органически присуще, то я этот вопрос закрою как таковой. Она проснулась в 12 часов, встала. В свои пятнадцать она была такой хорошей, на мой взгляд (теоретически я очень оч. понимаю в девочках). Она соответствует всем современным канонам красоты – высокая, стройная, с формами - но формы эти суть андрогинизированные, в стиле Мэрилина Мэнсона на обложке «Микеникел энимэлз» - милая, слегка а-ля Николь Кидман (здесь и далее мы будем пользоваться трафаретными образами масскульта, дабы короче достигнуть мозга читателя. – Авт.), такие ходят по самым высоким подиумам; единственное, что её отличает от её супердвойников – у нее нет еще надменной улыбки, означающей понимание жёстких законов шоубизнеса, нет взгляда усталости из-за «жизни», нет домашней улыбочки, означающей то же самое, а именно, что всё о’кей, ребята, и что свои деньги надо отрабатывать, нет никакой осанки, позы, позиции, позиционированности, никакой аристократичности. Если б она была хоть в каком-нибудь виде аристократкой, училась бы всему, воспитывалась, носила брильянты, знала бы языки, а также то, что жизнь это поток удовольствий, за которые надо платить, делая карьеру, - она была бы самой натуральной аристократкой, дочкой, секретаршей, моделью, психологом, любовницей – самой восхищающей смятые взоры всей этой «ботвы». Но она не понимает, что это такое. Она покупает дневник с портретом Алсу и думает, что вот она-то красива, вся соткана из талантов, интервью, платьев, кожаных штанов, фуршетов, любви и самое главное – из какой-то звёздной пыли, похожей на свет от телевизора. Ну в пятнадцать лет сие ещё более-менее простительно (ведь и впрямь нелегко сразу осознать, что у Алсу, например, не очень большой рот, что противоречит всем нормативам современной шоу-аристократичности).К тому же никто даже не может оценить ее красоту – думают и говорят, что она не уродина, что симпатична, что несколько длинновата, тоща и неуклюжа, что вялая какая-то, что очень большой размер «обувки», что, мягко говоря, не очень большие «груди»… Меж тем, как надо бы ползать за ней на коленях и целовать, как поётся, песок, где ступала ее «лапа»; Алсу же надо одёргивать, чтоб не зазнавалась, Королёву надо шлёпать довольно грубовато по крупу – как хозяйки ласкают перед тем как подоить свою бурёнку, К. Орбакайте надо говорить: «Конечно оно, «Чучело» фильм хороший, и сам образ, и роль. Но образование ты получила зассатенькое, молодая мама», а когда застигнешь эту Ю-ю или другую свою дочку за просмотром передачи про Л. Долину или так называемую нашу землячку, получившую достойную подготовку в Тамбовском культ-просвет училище, тоже с детства вполне себе упитанную и созревшую, но взявшую в пику традиции после набоковского романа не называть сим именем дочек наименование «Лолита», их, всех вместе, надо так отделать ремнём, чтоб на всю жызню запомнили, что можно, а что нет.Она, с вчерашним компрессом на горле (фу, водяра – как её только пьют!), в одних трусиках, сидит на кресле и мутно думает о любви (можно сказать, что в настоящий момент даже о сексе), рядом стоят книги маркиза де Сада и графа Толстого, но она не знает этих имён – она листает мягкую коротенькую разваливающуюся на глазах книжку из серии «Романтическ (-ая,-ое, -ий; второе слово я забыл)» и морщится: как мать может читать такую парашу. «Параша» - это ее личное слово: параша – это сериал или советский фильм, непараша – это что-нибудь увлекательное или развлекательное, клёвое, короче. Хоть ей и пятнадцать, она н