- Ну привет, - приветливо сказала девушка, вынув из кармана железную зажигалку и прикурив.
- Привет, - ответила Ю (как обычно).
- Ксюха, кстати (выпуская дым, чуть выдвигая нижнюю челюсть и задирая верхнюю губку).
- Ю-Ю, кстати (уже пыталась кривляться).
- Хочешь, на закури. Значит, такие дела…
- Я не курю, - опять робко, вздыхая, ломая руки за спиной.
- Я тоже почти бросила, но как выпью или там… Да, сегодня я, можно сказать, с похмелюги… Всё ломит, пить охота воще – мрак!
Ю перемялась, пошевелилась. Даже чуть подкашлянула для поддержания разговора.
- Ты очень симпатичная, Ю-ю. Нет, красивая, очень, правда. Очень стройная, длинная, просто модэл… Честно гря, никак не ожидала, ещё не хотела ехать… даже…
- Я тоже не хотела… - призналась Ю, - ты тоже…красивая…
- Я?! Да нет, я, можно сказать… Ладно. Тебе пятнадцать, да?
Ю кивнула, кашлянула, потупилась.
- Правда, ты просто блеск. Симпотная такая, невинная, ангельская… Впрочем, может ты и маленькая развратница, внешность такая штука…
Ю хотела сказать, что она не развратница, но замялась. Ксюха приблизилась, положила сумку на окно, подвинула своим задом Ю-ю, примостилась рядом.
- Я тебе понравилась?
- Ад, - выдавила Ю что-то неясное, среднее между «да» и «ага».
- Ты первый раз сегодня, да? Я имею в виду с девушкой.
- Ну да, - небрежно, но тихо ответила Ю-ю, взглянув почему-то на Ксюху.
- Я ещё закурю, пожалуй, извини, если тебе мешает. Теперь вот самое неприятное… надо… обговорить, а то уж время позднее… а тут места такие – хоть изнасилуй, никто не просечёт!.. Может надо бы выпить… или курнуть?.. Я обычно того… просто как-то раскрепощённее… так непривычно… Правда я пивка уже сделала парочку… ты как, не пьёшь, не хочешь?
Ю отрицательно, невнятно, невнимательно качала головкой, даже пытаясь отодвинуться от собеседницы.
Ну ладно, я вижу, ты и так разомлела уже, вернее, от страха… Не хочешь, как хочешь – и это и вообще. Я хочу быть тебе подругой, подружкой, маленькой твоей девочкой, сестрёнкой… Ты девочка вообще? И хочешь ей остаться?.. Целоваться? Груди я не очень как-то, если хочешь сама, там целовать – я тебя, например… а то долго провозишься с непривычки, двоим сразу тут нельзя – условия не позволяют… Потом, после того как я, если захочешь, можешь… попу тоже можно, обожаю… я даже тебя очень прошу… хотя бы пальчиком… знаешь, как приятно… я вообще извратка, люблю всё необычное, и, можно сказать, даже грязь – писать там, какать… но если не хочешь… можно просто нежно… - Как будто на секунду сняла свою сетчатую маску, показав такое не соответствующее белому наряду и стройной фигуре лицо чудища – может, увидев его на мгновенье как 25-й кадр, почувствует притяжение, родственность душ… но инертная её визави, кажется, ничего даже не заметила. - Пожалуйста, не уходи… Ну, как ты хочешь?
- Ну… чтоб ты сама, я… как сама хочешь… только не очень…
- Да что ты так дрожишь, Люлька, я просто тебя не понимаю, всё будет оф’кей, сама будешь приставать потом… ко всем вподряд… ничё… ты такая аппетитная, повернись-ка задом, отклячь чуть-чуть, я посмотрю (она отошла)… О, о, это просто шик, нет, ты просто модел! Как там? - оф элит модел лук… Но это надо делать не так – look!
Ксюха быстро повернулась, прогнула спинку, из-за чего на ее заднице мгновенно натянулись штанишки, словно дрожалка-заливное колыхнулись расслабленные ягодицы, и вдобавок она громко пукнула.
- Кто устоит перед этим – идём? – она протянула руку по воздуху, Ю потупилась, приблизилась, догадалась подать ручку, та обняла ее за талию и подтолкнула впереди себя в дверь туалета.
Чтобы запереться на крючок, она была вынуждена оторвать руку от Ю, крючок она замотала узким мотком скотча, израсходовав его весь (хотя и оставалось уже мало).
- А то он выскочит, кто-нибудь дёргать будет. На чём мы остановились? Ах, ты так сразу? Я ж говорю: распутница! – Ю взмостилась на толчок писать.
Одобрительно поглядев на трудную Ю, Ксюха поставила «баул» на подоконник, повернувшись к окну, расстёгивала брюки.
- Окошко классное…
- …А правда, что здесь… ну… девчонка какая-то выбросилась отсюда?…
- Кто?! Кто тебе это сказал?! Чушь какая-то! уродство! идиоты долбаные!! Смотри, Ю, как делают это мальчики! – Она приспустила штаны, зажав ладони между ляжками – сзади торчали два пальчика и с них полилась струйка…
Закончив, Ксюха застегнула верхнюю пуговицу, Ю тоже только закончила и «застёгивалась».
- Что упаковываешься – поссала и передумала?
Ю нерешительно приблизилась, как бы намереваясь пройти мимо. Ксюха схватила её за щёки сырыми ладонями и начала целовать. Непривычно цепкая хватка – за лицо ведь так не берут… такой язычище!.. а руки не холодные… Чуть исследовав рот, она принялась очень слюняво елозить по тончайшему девственному подбородку, без усилий заглатывая его весь и даже всю нижнюю челюсть маленькой Ю, цепляясь зубами за её и доставая даже до коренных, потом обсасывала верхнюю губку около носа, переходя на сам носик, мягкий, вздёрнутый, как у свинки, приготовивший свои вытянутые норы для толстого, слюнявого, мягкого языка…
Ю-ю, на какое-то время впавшая в оторопь и новые ощущения, попыталась как-то оттолкнуться от неё, высвободиться, но в результате только очень крепко захватила руками её талию. Ксюхе это понравилось, но не очень.
- Фу-у… еле смогла… оторваться… - захлёбываясь, переводя дух, выпалила Ксюха, - ниже, ниже, руки, дура, во-от!
Она опять принялась целовать рот, язык – теперь уже в качестве главного дела поцелуйной прелюдии. Ей очень нравилось, что Ю-ю тискает ее сзади – она даже расстегнула пуговицу и приспустила штаны, удерживая их от полного паденья на пол за счёт расставленных ног. Сама она тёрла рукой по лосинам Ю-ю спереди, пытаясь, не снимая, пробраться в самую глубь.
Ю-Ю вдруг оторвалась, отстранилась, мутно поглядела и начала сама лизать лицо Ксюхи. Язык её был необычайно длинный и большой, какой-то неуклюжий… детско-розово-ванильный, тёпленький… Лизнув раз 8, длинно, выгибая его весь, как спину, «до самой его спины», и, конечно, запрокидывая при этом голову, она устала и обмякла. – Ксюха стала целовать её шею, засовывая руку внутрь лосин, Ю вяло гладила ее трусики сзади, сжимала свои ножки, мешая любовнице.
Ксю всё пыталась направить ее на путь истинный, но никакие намёки, тычки и мычания не помогали. Чувствуя, что маленькая опять пытается атаковать, она даже чуть сама запрокинула голову…
- Ну, родная, не надо так сильно шею – засосов наставишь… и вообще… не жмись, расслабься… уже время-то… сколько… пора бы уже… а сама хуль ты мне трусы гладишь – давай не жалей, засунь туда, пожалуйста – там уже наверно пот струится, так что не бойся… врывайся, пока дают!..
Кто, кто-то пришёл, шум, шаги, дёрнули дверь – они замерли, задыхаясь, своё дыхание им показалось громким, пытающимся помимо их воли выдать их. - Зашли в соседний отсек сортира, полилось. «Подожди меня!» - сказала девушка. - «Ладно, не пысай», - ответила другая. - «Как же не пысать!..» - смеялась та. - «В смысле «не ссы», - смеялась другая.
- Не пысай, Ю, залезай ко мне туда, - шептала Ксюха, засунув-таки руку под трусики Ю-ю. Опять нашлись губы, опять начали целоваться.
- Ну давай, давай, маленькая, комон, не спи… ну что ты там?.. я устала уже стоять – пора бы уж хотя бы на жопу присесть… или в жопу… Что ты так аккуратничаешь… Смотри, сейчас я в тебя… - расслабься, ну чё ты как маленькая! – всю руку засуну! Шучу! Вот пока первый указате… указывает куда…
- Пусти, - простонала Ю.
- Терпи, детка. Второй как дома… да у тебя там подготовляется уже… ну ничё, вот и третий свободно… только неудобно, блин…
- Пусти… в туалет…
- Терпи! – и засмеялась.
Ю пыталась вырваться, лицо ее исказила гримаса боли и детской обидчивости, Ксюха все трепыхания награждала агрессией. «Ты ж ведь на крючке», - вслух басово и безэмоционально сообщила она Ю.
Опять послышались шаги. На мгновенье даже мелькнуло – «спасительные»…
- Буду кричать, - вслух и жалобно, со слезами, сказала Ю.
- Ты чё, Ю? – серьёзно, как опытный психолог, спросила Ксюха, перестав ее теребить, ослабляя хватку, отпуская, - ладно, иди писни, дрисни, я покурю… (Она, всхлипывая, торпливо отходила на отхожее место.) Слушай, ты не можешь… (Ксюха вдруг подскочила, хитрющая) задом встать…(хватает ее и разворачивает) сюда – во-от та-ак! о!
Ю пыталась вырваться, но естественные процессы, уже запущенные, мешали, сковывали. Ксю смеялась, держа ее как маленького ребёнка, за талию, слегка раскачивая ради шутки и даже воспроизводя наставительные детские звукоподражания…
- Ха! Теперь я тебя научу, как надо работать! Ну тихо, тихо! Не брыкайся, не смеши мои коленки!.. Туда и не такое можно всунуть, поверь мне!
Ю опять забрыкалась и закричала.
Из сортира через стенку кто-то вышел и полетел вниз.
- Ах ты так! – усмехнулась Ксюха и, придерживая свою подружку одной рукой за талию, вмазала ей коленом в бок. Что-то ёкнуло, и Ксюха не раздумывая обрушила согнутый локоть на спину Ю. «Сочно вошёл, в цвет!» – как будто это сказала сама Ю. Но Ю едва-едва вскрикнула, всхрипнула, медленно опадая вперёд… Схватив её под руки, стащив с постаментика, придерживая чтоб не упала, она перехватилась – схватила за волосы и, приподняв голову, сильно ударила кулаком в губы, потекла кровь. Хотела ещё раз быстро перехватиться – надо только на миг оставить ее в невесомости - она повалилась, но удар, к счастью, почти успел, попав куда-то в щёку. Ю свалилась в угол, стоная. Ксюха отошла, достала сигаретку, закурила.
Она стояла над своей жертвой, широко расставив сильные ноги в армейских бутсах, курила, механически застёгивая ремень, и, казалось, размышляла, что сделать ещё. Жадно втягивала ртом приятный дым, а носом – запах нечистот сортира, в голове шумело, в груди колотилось, в паху сжималось, конечности тряслись, глаза упирались в настенные рисуночки и надписи... Вдруг совсем внезапно она налетела на Ю-Ю и начала так лупить пинками по голым ляжкам, по нежным грязным местам, к которым минуту назад подлезала так нежно, что потом, когда она уже переводила дыхание, е