Все эти статьи Эдди уже не читал. Не потому, что не хотел их читать. 7 декабря 1946 года он сам давал интервью… в кабинете следователя. 29-го (по другим данным – 28-го) ноября 1946 года наш герой был арестован во Львове органами государственной безопасности и через двенадцать дней доставлен на Лубянку.
Приведем цитаты из «беседы».
…Вопрос: В октябре 1946 г. вы получили отпуск и должны были выехать из Москвы для отдыха в Сочи. Непонятно, каким образом вы оказались в г. Львове, да и при том еще на нелегальном положении?
Ответ: Я совершил перед советской властью тягчайшее преступление, которое выразилось в моем намерении бежать в Польшу. С этой целью я в ноябре 1946 года под предлогом выезда в дом отдыха переехал из г. Москвы в г. Львов и, перейдя на нелегальное положение, ждал наиболее благоприятного момента для осуществления своих изменнических намерений. Вопрос: На такой акт измены мог пойти только враг советской власти… О каких же других причинах вы можете говорить?
Ответ. Прошу поверить, что врагом советской власти я не являлся. Наоборот, я был благодарен советскому правительству за то, что оно очень заботливо отнеслось ко мне и приютило меня в своей стране после того, как в 1939 г. я бежал из Польши от вторгнувшихся туда немцев… Проживая в Минске, я имел хорошую квартиру и персональную машину, зарабатывал много денег и абсолютно ни в чем не нуждался… В Советском Союзе мне была предоставлена огромная возможность для творческого роста, которой я не имел ни в одной из посещаемых мною стран. И, наконец, в 1943 году я был удостоен звания заслуженного артиста БССР.
Вопрос. И за всё это вы отплатили советскому правительству черной неблагодарностью и изменой?
Ответ. Да, я признаю это…
Вопрос. Так чем же, если не вашим враждебным отношением к советской власти, вы можете объяснить свои преступления?
Ответ: Враждебных советской власти взглядов у меня не было. Правда, прожив всю свою жизнь в капиталистических странах и только последние 7 лет – в Советском Союзе, я за такой короткий срок не смог перевоспитать себя и советским человеком, в полном смысле этого слова, не являлся. Однако искренне заявляю, что в основе моего преступления лежат не политические, а другие причины.
Фрагмент выписки из постановления особого совещания
Вопрос. Говорите конкретнее, какие именно?
Ответ. Прежде всего на меня очень плохо повлияла статья Е. Грошевой под заглавием «Пошлость на эстраде», помещенная в августе 1946 года в газете «Известия», где про грамма моего джаза была подвергнута резкой критике. Этой статьей я был обижен, так как считал ее неправильной, и у меня создалось впечатление, что для советского зрителя я как артист потерян. Некоторую роль в принятии мною преступного решения бежать за границу сыграло и то, что мать моей жены – известная еврейская актриса Ида Абрамовна Каминская, прибывшая в Советский Союз в 1939 году из Варшавы, решила вернуться в Польшу и несколько месяцев тому назад получила польский паспорт… Жена, естественно, хотела ехать с матерью, хотя и заявляла, что она не возражает быть там, где и я.
Госджаз БССР выступает без Рознера. Осень 1946
Наконец, за границу я намеревался бежать еще и потому, что мне очень хотелось повидаться со своей 70-летней матерью – Рознер Розой, про живающей в г. Сан-Паулу в Бразилии, которая в 1945 году прислала мне письмо и про сила во что бы то ни стало приехать к ней. Вот, собственно, и все, что я мог показать о причинах, побудивших меня бежать за границу. Вопрос. Нет, это далеко не все. Известно, что, намереваясь бежать за границу, вы руководствовались совершенно иными соображениями. Скажите прямо, как давно вы занимаетесь шпионажем против СССР?
Ответ. Утверждаю, что с иностранными разведками я никогда связан не был.
Вопрос. Вы подавали официальное заявление в советские правительственные органы о разрешении вам выехать за границу?
Ответ: В конце августа или начале сентября 1946 года я написал было ходатайство в Верховный Совет СССР о раз решении мне выехать в Польшу, но… решил это заявление не посылать. Однако, имея все же желание уехать из СССР, я спустя несколько дней подал заявление в польское посольство в Москве, в котором про сил оформить мой выезд в Варшаву.
Вопрос. Как отнеслись к вам в польском посольстве?
Ответ. В польском посольстве мне сообщили, что мое за явление будет рассмотрено и о результатах я буду поставлен в известность. Подождав после подачи этого заявления около месяца, я никакого ответа из польского посольства не получил и, узнав, что во Львове происходит регистрация польских граждан, желающих выехать на родину, решил уехать туда, считая, что таким путем мне быстрее удастся попасть за границу.
Вопрос. Но вы же гражданин Советского Союза, какое отношение могла иметь к вам регистрация польских граждан, проводившаяся во Львове? Ответ. По существу никакого. Но таким путем, как мне говорили, я мог бы быстрее уехать за границу… По прибытии во Львов я встретился… с членом польской комиссии по эвакуации Дрезнером и указал, что он оформит мне все необходимые документы для выезда в Польшу с эвакоэшелоном, При разговоре со мной Дрезнер подтвердил это и вначале предложил мне вылететь в Польшу под другой фамилией, но когда я не согласился, он обещал приобрести документы на мою настоящую фамилию, предупредив лишь о том, чтобы о нашем сговоре я никому не говорил.
Вопрос. Что потребовал от вас Дрезнер за изготовление подложных документов?
Ответ. Прежде всего Дрезнер заявил, что на покрытие расходов, связанных с изготовлением документов, я дол жен заплатить его людям 20 тысяч рублей. Кроме того, он потребовал, чтобы в случае организации мною в Варшаве своего ансамбля я взял его к себе на должность администратора или директора. Я обещал и дал об этом письменное обязательство.
После этого Дрезнер посоветовал мне возвратиться в Москву и ждать его вызова, что я и сделал. 11 ноября от Дрезнера я получил телеграмму, в которой он просил меня немедленно вместе с семьей выехать во Львов. На следующий день я продал всю имеющуюся у меня мебель и покинул Москву. Вопрос. Где вы проживали во Львове?
Ответ. По прибытии во Львов я остановился на частной квартире, где проживал без прописки, и с целью конспирации своего пребывания в этом городе говорил всем, что на днях намерен выехать на курорт в местечко Трускавец (близ Львова).
Как только я прибыл во Львов, ко мне явился Дрезнер и сообщил, что все документы для выезда за границу уже готовы и что 18 ноября эшелон должен отойти в Польшу. После этого сообщения, я, по указанию Дрезнера, вручил пришедшему с ним человеку 20 тысяч рублей. Кто этот человек, я не знаю. Вопрос. Дрезнер вам вручил фиктивные документы для выезда за границу? Ответ. Нет, Дрезнер на руки мне этих документов не дал. Он мне сказал, что все документы переданы им куда следует и перед отходом эшелона он сам меня посадит в вагон, однако этого не случи лось, так как накануне выезда я был арестован.
Признаний в шпионской деятельности от Эдди не добились. Может быть, потому что на статье «шпионаж» не слишком настаивали? Конечно, заманчиво сделать Адольфа Рознера «тройным агентом», «резидентом», работающим сразу на несколько иностранных государств. В каких только странах не побывал Рознер перед войной! Его родственники оказались разбросаны по всему миру. Ко всему прочему Эдди могли припомнить дальневосточный «компромат» – общение с американцами, инцидент с Юрием Благовым, наконец, бегство братьев Гаррисов в Польшу. А выбить показания проще простого.
Виза Абакумова в деле Рознера
В шестидесятые годы певица Нина Бродская «обратила внимание на то, что у Рознера два больших пальца обеих рук выглядели очень необычно. Ногти были в сплошных вмятинах и выглядели уродливыми». Бродская поинтересовалась причиной.
– Золотко! Это всё сделали на Лубянке, – ответил Рознер, пытаясь двумя фразами замять разговор. Но Нина не унималась: «Почему?»
«– Чтобы я больше никогда не мог играть на своей трубе. Они мстили мне, вставляли пальцы в специальный станок и зажимали их с такой силой, что я порой терял сознание… – сказал мне Рознер, но, заметив в моем лице резкую перемену, тут же постарался сменить тему, переведя беседу в веселое русло».
Уж не вмешался ли любитель фокстрота министр В. С. Абакумов, ограничив следователей минимальной задачей? Новая установка звучала правдоподобнее: Рознер намеревался через Польшу выехать в США.
Блюз Казачьей горы
Семь лет спустя в письме на имя председателя Совета Министров СССР Г. М. Маленкова Рознер так реконструировал свое тюремное заключение:
«9 декабря меня вызвал министр МГБ Абакумов. Я ему всё в точности изложил. На предварительном следствии мне было предъявлено обвинение в преступлениях, о которых я не имел понятия… Следователь учинил мне следующий допрос:
– Сколько лет вашей матери?
– 75 лет.
– Вы любите свою мать?
– Очень.
– Хотели бы вы перед смертью увидеть старуху?
– Очень хотел бы.
– Она, наверное, уже нездорова.
– Нет – всегда болела.
– Если вы были бы в Польше – мать ваша не могла бы приехать к вам, не так ли?
– Конечно, она никак не смогла бы.
– Значит, надо было вам ехать к ней?
– Да.
– Ну, вот! Подпишите мне протокол, что вы хотели ехать в Америку.
– Какую Америку? Она же находится в Бразилии!
– Но Бразилия ведь тоже Америка. Южная или Северная, но все же Америка.
Он мне дал прочитать протокол. Я увидел, что там написаны следующие фразы:
– Вы признаете, что вы хотели изменить Родине?
– Да.
– Куда вы хотели ехать из Польши?
– Я хотел уехать в Америку.
Я отказался подписать такой протокол.