перму Ваззага облизывает снизу шары брюнета; тот, подняв руки, прижав задницу к стене, раздвигает ноги, потягивается всем телом, зевает; Ваззаг целует ляжку, растянутые мышцы которой согревают его плоть;/ повелитель шлюх отрывает губы кудрявого от раны, отталкивает голову, тело, которое с расставленными ногами отваливается на спину от тела Хамсиеха, поднимает Хамсиеха за окровавленные ноги, тащит холодное тело в чулан, закрывает чулан на ключ, идет через зал, по коридору, выходит в садик; кудрявый, с дрожащими окровавленными губами, клокочущим горлом, трет глаза, откинув руку в сторону, гладит ладонью теплое место на полу, где лежало тело Хамсиеха, размазывает кончиком пальца кровь в пыли, облизывает палец, зевает, заправляет свой обмякший липкий член в джинсы, застегивает, похлопывает по ширинке, поднявшейся над вновь разбухшим членом; его щека касается пола: пот высыхает на ней во сне;/ Ваззаг, выпрямившись, прижавшись к брюнету, трется своим ухом, виском о его губы:«.. мужик, прокуси мне вену, чтобы он покормил меня ягнячьей печенкой…»; повелитель шлюх развязывает джинсы, галобею хромого, обвязанные вокруг абрикосового дерева в углу, надевает их, перешагивает через изгородь: держась за колышек, бритый срет в горячий песок, женщины, присев в тени, бросают в его блестящий череп — на котором от усилий проступают вены, жилки — упавшие с дерева цветы, пыльца осыпается на затылок; кучерявый, девица, спариваясь на обломках тростника, тяжело дышат, стонут; женщины закрываются измазанными пыльцой ладонями; он бежит вдоль бывшей купальни к лагерю, окутанному кухонными запахами, оседающими в полдень в кустах, в кронах деревьев, к вечеру выдувающимися оттуда ветрами с плоскогорья; проползает под колючей проволокой, по земле, усеянной засохшим дерьмом, отброшенным ветром из псарни, огибает раскаленные бараки, в которых живет взвод любителей собак: тощие выдрессированные собаки с торчащими членами, цепляясь когтями за сетку, принюхиваются к запаху спермы, исходящему от тела повелителя шлюх, продвигающегося вперед под ярким солнцем; в комнате с розовыми стенами, облепленными фотографиями голых женщин, курчавый светловолосый голый, если не считать девственно-белых хлопчатобумажных трусов, на которых поблескивают кристаллики стирального порошка, солдат навалился под простыней потным телом на измятую кучу шерсти, лап, хрящей, черной суки в течке, лежащей без движения, с затуманенным взглядом, в углублении матраса; повелитель шлюх встает на колени у кровати, трогает лежащую на подушке мокрую руку солдата; солдат переворачивается на спину, раздвинув ноги под сырой простыней; сука, согнув передние лапы на простыне, рычит, слюна течет с ее клыков на розовое плечо солдата:…….мой рыжий пес кровит…»; солдат отталкивает суку, целует ладонь повелителя шлюх, шлепает суку по боку та, выскочив из-под простыни, спрыгивает с постели, быстро обнюхивает жопу повелителя шлюх; которого, светловолосый солдат привлекает к себе:…… лежать, Султана… поди сюда, коллега… пусть он кровит, твой рыжий пес, у него кровь гнилая…»; солдат приподнимает простыню, повелитель шлюх влезает на кровать, скользит под простыню, мурлычет, свернувшись на нагретом собакой матрасе, к светлым кудрям солдата прилипла черная собачья шерсть со слюной; тот, перевернувшись на бок, ощупывает под простыней горячий живот повелителя шлюх, внизу под слоем ткани вздрагивает член; задирает галобею — повелитель шлюх раздвигает ляжки, его испачканная в песке нога касается мокрой ноги солдата — , расстегивает нагретые, сухие джинсы, запихивает свою руку, до самого запястья, между ляжек повелителя шлюх, берет член в руку, ощупывает залупу, покрытую сухой спермой, смешанной с жиром, — с суриком, добытым в жопе Хемиссы: запах хромого — финики, верблюжье дерьмо, моча, испражнения младенца, кожа, чай — исходящий из-под одежды от разгоряченных тел, смешивается с резким запахом суки, с ароматом одеколона, которым солдат обливает все свое тело, до и после спаривания с собаками; член солдата поднимает, натягивает трусы; животы, груди соприкасаются под натянутой простыней, пропускающей розовый от стен свет; сука, усевшись, прижав уши, внимательно рассматривает фотографии голых женщин; повелитель шлюх переворачивается на живот, солдат привстает, задирает галобею, спускает джинсы, ощупывает обнаженные ягодицы, переваливается, упираясь кулаком в матрас, через тело повелителя шлюх, трется голым торсом об его покрытое тканью тело, достает свой напрягшийся до отказа член из трусов, вставляет его между ягодиц, вздрагивающих снизу у его живота; напрягая ноги, сжимая руками плечи котяры, прижимаясь к нему, ерзая по нему, обтираясь о него, он вызывает прилив спермы, от которой зудит его лобок, вскипает залупа; его извлеченные из трусов влажные яйца распластались по отвороту пояса джинсов; его мышцы расслабляются, язык лижет соленую щеку повелителя шлюх, жесткий пушок на его верхней губе; сука ложится на цементный пол, вытягивает свои лапы, выгибает круп, скулит; солдат стискивает челюсть повелителя шлюх, его член вновь твердеет, извергает скопившуюся в паху сперму, его рот открывается, вздрагивающая шея трется о скулу повелителя шлюх; одна слезинка разъедает крыло носа; порыв ветра швыряет нижнюю ветвь эвкалипта на полотно крыши: белый тарантул падает на вздымающийся живот суки, жалит в вену через потную шерсть; сука визжит, вскакивает, встряхивается; обессилев, ложится снова, лижет, обезумев, окрашенную в розовое стенку, перекатывается на укушенную сторону живота, тявкает; солдат вынимает свой извергающийся член из жопы повелителя шлюх, спрыгивает с кровати — его пухлый член подскакивает на резинке трусов — , приседает рядом с сукой — перламутровые сгустки спермы, пузырясь на залупе, стекают сбоку по курчавой ляжке — , переворачивает ее, сжимает рану, хватает суку за заднюю лапу, давит ее когтями притаившегося в выбоине на цементном полу тарантула; привстав, берет из висящего в углу застекленного матовым стеклом шкафа наполненный сывороткой шприц, снова приседает, поднимает кулак с зажатым шприцем: последняя струйка — омывающая съежившуюся залупу, стекает по члену к волосам, пачкая хлопок — расслабляет свою руку; большим пальцем свободной руки он приподнимает, стискивает свой член, снова заправляет его в трусы, облизывает измазанный спермой кулак, разжав, вытирает ладонь о поясницу; его рука опускается, шприц протыкает волосатую эпидерму; сука вздрагивает; солдат вынимает иглу, гладит взмокшую морду, встает, кладет шприц обратно в шкаф, возвращается к кровати, садится на нее, подвигает задницу к щеке повелителя шлюх, перевернувшегося на спину, отбросившего простыню, упавшую на запыленный цемент, переворачивается, упираясь ногами в стенку, трется липким обтянутым трусами прибором о щеку котяры, опускает голову между его одетых ляжек; нос бандера обнюхивает жопу солдата; у того член натягивает трусы, губы его приникли к усеянной звездами складке джинсов, к огненной ляжке начальника кончалова; его мокрая ступня упирается в раскаленное оконное стекло, в это время один, два, три часовых из нового караула, вспотевшие после приема пищи, затянутые в форму, испуская кишечные газы, появляются за стеклом; стукаясь касками о стекло, они торопливо припадают измазанными жиром ртами к тому месту, где пятка касается стекла, занавешенные ресницами глаза жадно вперились в складку на ткани, где угадывается опрокинутый в трусах член; из угла, образованного раздвинутыми ляжками, поднимается голова повелителя шлюх, губы целуют, сосут липкий хлопок; солдат, трясясь всем телом от смеха, подсовывает руки под поясницу бандера, член которого приподнимает его затылок, сморщенные губы дрожат:… «…сперма, кровь, пот, слюна, желчь… твои псы бурят мужиков в самую глубину… а когда до лимфы доберутся?..»;/ присевший Ваззаг посасывает член задремавшего брюнета; блондин храпит внизу у сортира, навалившись на хромого; его измазанные пылью губы хватают шмат розового мяса, прилипший к кафелю, всасывают его: трепещущее на цементе горло глотает; у него на пояснице поблескивает кровь; брюнет соскальзывает вниз по стенке; Ваззаг одной рукой поддерживает его поясницу, другой, покрытой потом, массирует ему прибор; брюнет, разлегшись у стенки, вздыхает; Ваззаг убирает руки от уснувшего тела; выпрямляется, вытирает пальцы о свои ляжки, потягивается, подняв руки, расставив ноги; засохшая сперма осыпается с растянувшейся эпидермы; Ваззаг садится на корточки, подбирает, отдирая от кафельного пола, прилипшие куски мяса, раздавленные мощными ногами бурильщиков, он подносит их к своему рту, ко рту хромого; его выгнутая пурпурная от затылка до самого крупа спина, раздвинутые тяжелые ягодицы, почти касающиеся испачканных плит, блестят в полумраке, залитом розоватыми лучами солнца;/ солдат в трусах, прилипших к заднице от спермы, разлитой по лицу бандера, встав с кровати, начинает нагревать шприц на газовой плитке, прикрепленной к розовой стене: в свете голубоватого пламени поблескивает его измазанный спермой выпуклый живот; его член сжимается под нагревшейся тканью; повелитель шлюх поднимается, садится на край кровати, застегивает джинсы, встает, спускает вниз на своем теле голубоватую галобею, прислоняется спиной к косяку; солдат, одной рукой держа кастрюльку за ручку, подняв ногу, другой скребет свой прибор: кишечные газы надувают сморщенную ткань на заднице; он достает шприц, прячет его в футляр, берет со стойки свой автомат, вешает на плечо, застегивает под голым животом пояс с патронами, располагает их по обе стороны от своего набухшего в трусах члена, засовывает футляр в пустой патронташ; они выходят, у них на задницах, на лице бандера, на волосатых ляжках, сзади на трусах, на пальцах руки солдата виднеются потеки спермы, курят под палящим солнцем; прижавшийся к. решетке солдат, голый, если не считать легких американских обтягивающих не подшитых снизу шортов того же оливкового цвета, что и его тщедушное тело, внимательно рассматривает сбившихся в кучу задремавших под пальмовым навесом сук: его напрягшийся до отказа член торчит у ляжки из прорези шортов; блестит просунутая сквозь сетку залупа; солдат трогает спину, забрызганную жиром, соком дичи; голова поворачивается, в ухе дрожит кусок чеснока:«.. собачий начальник, я новый специалист по приготовлению соусов, я повар супер-класса, я весь в твоем распоряжении, бери меня сзади, спереди, отдам свои мясо, кудри, юшку — только не желчь и не кровь — , в обмен на одну беременную суку, рыжую, здоровую, на мой выбор, я ж, почитай, старый кореш ее европейского женишка, я и хуй его пробовал, знатный хуй, куда его только не пихали…»; собачий начальник заходит на псарню, согнувшись, роется голой ногой среди потных животов проснувшихся собак: все они, потягиваясь, обнюхивают его прибор, лижут сперму: одна, рыжая, с тяжело вздымающимся животом, обессилев, лежит под навесом, полуприкрыв налитые слезами глаза; собачий начальник, расталкивая собак — их языки обволакивают, согревают его разбухший под липкой тканью член — , приседает щупает живот рыжей; ее глаза открываются, склера сливается с золотой радужной оболочкой в кровавых кругах; повар встает на колени, щупает ей зад, вставляет туда большой палец; его бедро касается бедра собачьего начальника, их пальцы переплетаются в потной шерсти; собачий начальник, р