Между тем, поэмы Подгаевского в достаточной мере прозрачны и вполне, несмотря на всю заумь, поддаются и структурной, и смысловой интерпретации. Как справедливо заметил Дж. Янечек (см. предисловие), в его поэзии «в конечном итоге неясность или даже многозначность почти не присутствует».
Нарочито затруднен для понимания, пожалуй, только «Шип»: Подгаевский крайне увлечен здесь «сольпьерро бессознательного творчества» и стихией заумной речи. Однако и в этом урбанистическом этюде нетрудно проследить не слишком «зашифрованный» рассказ о поэте, который приводит к себе проститутку и совершает с нею соитие. Подгаевский, впрочем, оставляет открытой и другую возможность – все эти «спазмы» и «визги» могут быть всего-навсего «вонючмыслием» онаниста («онана обруге»). В заумном «желе» спермоносной поэмы всплывают, по наблюдению А. Крусанова, и отдельные «смыслонесущие слова», придающие тексту эпатажную и антиэстетическую окраску.
Протагонист «Эдема» – иная ипостась замкнутого в своем мирке поэта из «Шипа», футуристический клоун в духе раннего Маяковского. Он исполняет каскад кинематографических «номеров»: падает в грязную лужу, «с быстротой молнии» становится на голову, к удивлению и непониманию окружающих правит долото и пытается пробить дыру в собственном лбу. Затем гордый поэт с «крепким, здоровым телом» венчает «бычачью главу» рероградной аудитории – «слепцов», «марионеток», «разнузданных зубоскалов», «истеричных самок» в «сифилитических пятнах, чешуйках, узелках» (лирическому герою Подгаевского вообще свойственно, как сказано в поэме, и «преступное сладострастие», и страх перед женщиной) – собственным «дырявым красным колпаком». «Эдем» завершается гротескным «апофеозом бессмертия» поэта: он высится на пьедестале в окружении поверженных врагов – «гнилых языков уязвленной обывательщины».
Но к долоту в руке поэта стоит присмотреться внимательней: ведь повествователь взыскует «сладчайший вертоград» и долбит во лбу «священную дыру». Это не что иное, как «третий глаз» или «глаз Шивы» у теософов (Блаватская) или «духовный глаз» антропософов (Штейнер), то есть орган просветления и познания иного мира. Определенный, хотя и не слишком разработанный мистицизм в текстах и живописи Подгаевского налицо; среди его живописных работ 1912-14 гг. мы находим «Мистический портрет», «Начало мистической трагедии», «Старика и девушек на фоне мистического пейзажа», «Профиль мистического экстаза» и т. д. В этом плане необходимо также вспомнить выдвинутую им художественную теорию «суммизма». «Суммистское» произведение, по Подгаевскому, являет «таинственные символы потустороннего, неведомого нам мира»; оно выстраивается, перефразируя Хлебникова, «на холсте каких-то потусторонних соответствий». В «Эдеме» оккультная работа над собой обставлена подобающими случаю декорациями: «черное с гигантскими белыми колоннами» и «рогатое пламя мистической лампы».
Не чужды Подгаевскому и инфернально-демонические мотивы (в значительной степени являющиеся, вне всякого сомнения, пережитком декаданса и символизма). В «Эдеме» дьявол, в пару поэту-клоуну, принимает облик «горохового шута» с традиционным высунутым языком, который «издает дикие звуки / <…> харкает. / делает непристойные телодвижения. / оборачивается, наконец, ко мне задом и бьет / себя ладонями по ляжкам!» (издевательски показывая зад и одновременно предлагая поцеловать эту часть тела, как на шабаше). В шутовском антураже «Эдема», заметим, и Бог в «разверстом небе злой копоти» на мгновение видится повествователю двойником с «пошленькой рожицей».
Демонические мотивы достигают полного размаха в «Бисере», лучшей и самой отделанной из поэм Подгаевского. Первая часть «Бисера» начинается как любовная – и местами даже трогательная – поэма, написанная от лица отвергнутого любовника. Повествователь в отчаянии призывает «дьявола-защитника» и помышляет о самоубийстве. Постепенно текст насыщается все более мрачными образами: жалящие и кровососущие насекомые (символически нагруженные и соотнесенные с дьяволом как «повелителем мух»), восковые птицы и куклы-покойники и самолично «ангел смерти», укладывающий повествователя в могилу.
Осью симметрии поэмы, как и обложки книги, служит буквосочетание «сссссссссс» – в оригинальном издании им завершается 21-й из 40 листов набранного на одной стороне листа текста (вероятно, Подгаевский имел в виду нечто вроде «Бисер ссссссссссвиньям»). Вторая часть «Бисера» – картина мира «в лоне сатаны». Это мир поруганной красоты и попранного искусства («Венера иязывах», «Аполлон сифилисифи»), страна туманов, где ползают змеи, мелькают «белы саваны» мертвецов, бродят вампиры и «рогатые болота» полнятся гробами. Завершает «Бисер» финальный образ героя, качающегося «в петле над миром» – самоубийство, как мы понимаем, давно совершилось.
«Бисер» изобилует «шокирующими» и эпатажными образами, чрезмерная концентрация которых представляется более чем излишней. Вместе с тем, Подгаевский эффектно использует в поэме повторы и умеренную заумь, а в некоторых строках – привожу их в виде более привычной строфы – достигает неподдельной зловещести:
Страши крешты-чыры, страши.
Мертецы жолом увиты.
Страши пэси-цвети, страши,
Чочором, чолом убиты.
Шип
Впервые: Подгаевский Сергей. Шип. Зеньков: тип. Г. Н. Подземского, [1913]. Тираж 200 экз. Публикуется по первоизданию.
Цитаты из книги были включены Подгаевским в некоторые произведения «живописной суммистской поэзии», экспонировавшиеся на полтавской выставке 1916 г.
…разжижж – Ср. с заглавием более позднего сборника поэтов-фуистов Н. Лепока и Б. Перелешина «Мозговой ражжиж» (М., мартобря год первый [1921]).
…руши – от укр. рухатися: двигаться, шевелиться, шагать.
…пищик – зуммер, также охотничья дудочка для подманивания птиц.
…взир – возможно, от укр. Взip: образец, пример.
Бисер
Впервые: Подгаевский Сергей. Бисер. Зеньков: тип. [А. А.] Василевского, 1913. Тираж 110 экз. Публикуется по первоизданию.
Формат книги необычен: 310×110. Текст напечатан на одной стороне листа.
…страннаго / дома – Очевидно, подразумевается гроб (и в целом юдоль смерти), т. к. в части II именно из «странного дома» появляется пронзенный колом вампир-обыватель.
…мазаю / гарчичицей / пуп – Мазать горчицей пуп – народное средство, призванное отучить ребенка ковыряться в пупке. Здесь в переносном смысле – попытка отвлечься от горестных размышлений.
…кулю – от укр. куля: шар, но также и пуля; отсюда далее «в бок, / куля» (с. 34).
…смотреть / вперед /раскосыми / мокрыми/ очами – Хотя знакомство Ал. Блока с этим текстом сомнительно, строки разительно напоминают «с раскосыми и жадными очами» из «Скифов» (1918).
…пурпурнаго /яду – «Пурпурный яд» упоминается в древних западноевропейских заговорах.
…дзвины – от укр. дзвш: звон, колокол.
…эли-эли / умертынны – аллюзия на слова Иисуса на кресте: «Или, Или! лама савахфани?» (Мф. 21:46), восходящие к Пс. 21:2 («Боже мой! Боже мой! Для чего Ты оставил меня?» – на древнеевр. «Эли, эли, лама азавтани?»). Ср. выше в газетных отчетах описание использованного в одной из работ Подгаевского распятия и высказываний художника по этому поводу.
…рот / из пасти / дико, / злобно / глянул / <…> кот – Образ, предвосхищающий мандельштамовскую «кошачью голову во рту» («За Паганини длиннопалым…», 1935) и, как позднее у Мандельштама, имеющий дьявольские коннотации.
…тарантанолы – Произведено от тарантеллы, танца, связанного в итальянских народных поверьях с безумием, вызываемым укусом тарантула.
…дики / футур- / маляры / жырыбу – Намек на знаменитые строки Маяковского из стих. «А вы могли бы?». Впервые – в сб. «Требник троих», тогдашней новинке (вышел в марте 1913): «На чешуе жестяной рыбы / Прочел я зовы вещих губ». См. в том же сб. стихотворение Д. Бурлюка «Закат маляр широкой кистью…»
…что же, / в могилы / вбиваются / колья – Здесь начинается вампирическая тема, см. далее: «Затхлый / обыватель / <…> в сердце / безкровном / дырявом / торчит / истлевающий / клин!»
…ана- / нашца – Как можно судить, автор был знаком с анашой в том или ином ее виде. Ср.: «…„анашисты“ – люди, одурманивающие себя особой пастой из макового сока, очень распространенной на северном Кавказе» (Кавеев Н. Анаша // Аргус. 1913. № 4).
…зыраю – от укр. зиркати: посматривать, бросать взгляды.
…кигти / спрутны – от укр. кiгтi спритнi, букв. «когти быстры, проворны», с учетом также рус. спрут.
…вилоальное – Такое название Подгаевский дал одной из работ (№ 139), представленных в Москве на выставке «№ 4» (март-апрель 1914).
Эдем
Впервые: Подгаевский Сергей. Эдем. Зеньков: тип. Г. Н. Подземского, [1913]. Тираж 200 экз. Публикуется по первоизданию.
Текст поэмы напечатан на одной стороне листа.
…издыхаю- / щую беременную свинью / <…> женщи- / ну, нагую – Сочетание этих образов близко напоминает чрезвычайно известную – и часто репродуцировавшуюся в начале XX в. – работу бельгийского художника Ф. Ропса (1833–1898) «Порнократия» (1878), изображающую нагую куртизанку со свиньей на поводке.
…почему хочу быть / во что бы то ни стало / сумасшедшим – Как и другие футуристы, Подгаевский вызывающе берет на вооружение часто адресовавшиеся футуристам (и ему лично – к примеру, одна из статей о его выставке 1916 г. была озаглавлена «Выставка работ дома для умалишенных») обвинения в безумии. Ср. у К. Олимпова: «Для толпы навсегда, навсегда / Я хочу быть душевно-больным» («Я хочу быть душевно-больным», 1912).
Писанка футуриста
Описание книги принадлежит В. Полякову и взято из указанной в предисловии биографии Подгаевского. Фотографии с сайта www.raruss.ru.
Сие посвящается закоренелому обывателю