— А что тебе советует Чинция?
— Ей я пока ничего не говорила. Хотела сначала услышать, что скажете вы.
— Я могу сказать только дно: береги себя и помни о ребёнке.
Чинция попыталась отговорить Эдеру, предлагала обратиться к врачу, который помог бы избавиться от ночных кошмаров и дневных галлюцинаций.
— Если здесь тебе постоянно кажется, что ты видишь Андреа в толпе, то почему это же не может происходить с тобой и в Милане? Я думаю, причина не в Риме или Милане, а в твоих расшатанных нервах. Хороший врач сумеет освободить тебя от навязчивого ощущения, будто Андреа рядом с тобой.
— Чинция, прости меня, но я должна попробовать. Я боюсь Леоны! И потом… я опять видела во сне Андреа. На сей раз мы с ним поговорили… Я сидела у него на коленях… Знаешь, он не возражал, чтобы я поехала в Милан!
— Ну, с тобой, я вижу, совсем беда, — заключила Чинция. — И самое печальное, что тебя, кажется, уже не остановишь. А что это за Дальма? Она сможет тебя поддержать, если ты там, не дай Бог, свалишься? Кстати, как её фамилия?
— Дальма дель Бальцо. Чинция, что с тобой? Тебе плохо? — спросила Эдера, заметив, как побледнела Чинция.
— Нет, ничего… Послушай, когда будешь составлять договор, оформи его только на своё имя, а меня не упоминай. Ладно?
— Я тебя не понимаю.
— Извини, у меня действительно кружится голова. Сделай, пожалуйста, как я прошу.
Получив от Леоны желанный документ с подписью Валерио, Франц де Марки… исчез. Леона искала его повсюду, но он как в воду канул. Это не могло понравиться Леоне и впервые она почувствовала что-то вроде смятения. А тут ещё Казираги, увидев копию договора, прямо сказал, что Леону жестоко обманули. Развеять эти подозрения, кроме Франца, могла только Клаудия, и Леона с утра отправилась к ней домой.
Каково же было возмущение Леоны, когда дверь ей открыл заспанный, полуодетый Франц.
— Это вы? — смутился Франц и непроизвольно попытался преградить Леоне дорогу.
— Пустите меня! Я должна поговорить с Клаудией!
— Клаудия спит! Этой ночью она засиделась допоздна.
— Разбудите eё! — настаивала Леона.
— И не подумаю! — заявил Франц. — Могу вам предложить кофе, если вы перестанете шуметь.
— Какая наглость! Вы целыми днями не показываетесь в офисе, не звоните и не отвечаете на мои звонки. Что всё это означает?
— Если мне не изменяет память, я не имел никакого официального поручения от «Недвижимости Сатти». А также и никакого вознаграждения. Вам не кажется, что я усердствовал даже слишком?
— Так всё дело в деньгах? — у Леоны несколько отлегло от сердца. — Вы можете их получить хоть сейчас. И официальный договор с фирмой заключайте. Пожалуйста!
— В этом нет нужды, — ответил Франц. — У меня уже есть поручение от синьора де Ренцис. Профессиональная этика не позволяет мне служить двум господам одновременно.
— Вы шутите, Франц? — всё ещё не могла поверить Леона.
— Отнюдь нет, — улыбнулся Франц.
— Вы обманули меня, признайтесь! — у Леоны больше не оставалось сомнений. — Те участки убыточны? Почему вы заставили меня, их купить? Ответьте!
— Простите, я вас не заставлял. Это вы хотели купить их любой ценой. Я только прикинул, что рано или поздно эти земли могут возрасти в цене. Такой возможности нельзя исключить.
— Я всё поняла! — глухо произнесла Леона. — Вы вовлекли меня в сделку ради выгоды этой шлюхи. Вы сговорились погубить меня и всю фирму. Мошенники!
— Прошу не оскорблять Клаудию! — потребовал Франц. — Я этого не позволю.
— Мне плевать на вас обоих! — перешла на крик Леона. — Я приостановлю все платежи! Я расторгну сделку!
— Всё это мог бы осуществить только ваш деверь. Но даже и он теперь ничего не сможет сделать. Скандал с расторжением договора ударит по имиджу фирмы Сатти и нанесёт ей ещё больший урон, чем покупка земель де Ренцис.
— Вы негодяй! Мошенник!
На шум выбежала Клаудия.
— Леона? Чем ты расстроена?..
— Ах, добрый день, дорогая подруга! — приветствовала её Леона. — Твой любовник знает, что ты пыталась затащить в постель моего сына? Ты шла на всё, чтобы прикорманить наши деньги. Поздравляю: тебе, наконец, это удалось сделать!
— Леона, послушай… — пыталась возразить Клаудия.
— Нет, это ты послушай! Твой слизняк обманул меня, но он обманет и тебя! Я не сомневаюсь! Так что не обольщайся: тебе не придётся насладиться украденным у меня состоянием! Вы оба омерзительны. Будьте вы прокляты! — Леона хлопнула дверью.
Больших усилий стоило Францу успокоить Клаудию, внушить ей, что Леона кусает локти исключительно по своей глупости.
— Бизнес — вещь суровая, — терпеливо объяснял он. — Когда один партнёр выигрывает в сделке, то другой, естественно, проигрывает. Это закон. Правила игры. А вовсе не мошенничество.
— Леона доверилась мне и тебе, — возражала Клаудия.
— Взамен своих денег она получила землю.
— Которая ничего не стоит…
— Когда твой отец покупал те участки, они имели ценность. Потом, из-за ряда обстоятельств, они её утратили. Но синьор де Ренцис ведь не говорил о мошенничестве? Он просто вынужден был признать эту сделку неудачной.
— Да, но…
— Позволь мне закончить. Представь, что ситуация изменилась, и стоимость проданных тобой участков резко возросла. Не пойдёшь же ты к Леоне скандалить и кричать, что она тебя надула?
— Нет, конечно.
— Пойми, Клаудия, всё это я делаю ради тебя. Потому что однажды ты станешь моей женой, и я хочу, чтобы ты была спокойной и обеспеченной.
— Прости, Франц. Но мне больно видеть Леону в таком состоянии.
— Ну, конечно. Я тоже испытываю неприятное чувство, оттого что вынужден был применить жестокие правила игры. Но не думай об этом больше! Обними меня!
Матильда сказала Валерио, что Эдера сейчас в Милане, и очень удивилась его ответу:
— Что ж, у неё своя жизнь!
Странно было услышать это от Валерио: вчера так настойчиво требовал разыскать Эдеру, а сегодня потерял к ней всякий интерес. «Наверно, сказывается болезнь», — объяснила такую непоследовательность Матильда и перешла к ещё более трудной теме:
— Синьор Казираги просил вам передать, — начала она без обиняков, — что Леона может прийти с купчей на земли де Ренцис, так вы не подписывайте эту бумагу.
— Да, я знаю, эта сделка нам невыгодна.
— Ну, слава Богу! — облегчённо вздохнула Матильда. — Будьте только повнимательнее с этой бестией.
— Матильда, ты несправедлива к Леоне. Она была у меня, и я не обнаружил в её рассуждениях о фирме никакого авантюризма.
— Она была у вас? — изумилась Матильда. — А её ведь к вам не пускали! Я же говорю, синьор Валерио, с нею всё время надо быть начеку.
Дурное предчувствие не обмануло Матильду: через несколько дней Казираги сказал ей, что самое худшее всё-таки произошло.
— Но синьор Валерио не собирался подписывать эту купчую. Он мне сам говорил, — ничего не могла понять Матильда.
— Значит, она его каким-то образом обманула, — заключил Казираги.
Вдвоём с Матильдой они отправились к доктору Джиральди и убедили его в том, что Валерио следует знать о сложившейся ситуации.
— Хорошо, — пообещал профессор, — я сам с ним поговорю. Думаю, он уже способен мобилизоваться на конструктивные действия.
И Джиральди рассказал Валерио не только о гибельной сделке с де Ренцис, но и о том, что Леона практически разогнала всех сотрудников фирмы.
— Прости, друг, — закончил своё сообщение Джиральди. — Ты ещё не совсем здоров, но я не мог скрывать от тебя всё это. Полагаю, тебе следует немедленно вмешаться и отстранить зарвавшуюся даму от дел.
— Это сейчас не самое главное. А вот сделка с де Ренцис — настоящее бедствие. Я должен как можно скорее связаться с банкирами. Они мне доверяют, и с их помощью я попытаюсь избежать катастрофы.
— Только прошу тебя: не бросайся очертя голову в работу! Ты ещё очень слаб.
— А вот это предупреждение совершенно напрасно, — заявил Валерио. — Ты прекрасно знаешь, что работа меня только лечит! И все мои приступы случались не от работы, а от различных ударов судьбы.
— Да, тут ты прав, — согласился Джиральди. — Но не забывай о Леоне! Кто знает, что она ещё может натворить.
— Я думаю, Леона сейчас переживает не меньше, меня, — возразил Валерио. — Представь, она только взялась за дело, а её так жестоко обманули. И откуда появился этот адвокат?
— Жизнь тебя ничему не учит! — сердито сказал Джиральди. — Мне не хотелось тебе выкладывать всего, да, видно, придётся. Знаешь, что на второй день после гибели сына и мужа эта женщина явилась ко мне с тем адвокатом для того, чтобы выяснить, когда она сможет официально завладеть всей компанией.
— Ты говоришь какие-то ужасные вещи, Антонио. Я вообще не понял, зачем Леоне надо было обращаться с этим вопросом к тебе. При чём тут ты?
— А при том, что их интересовало, как скоро ты, извини, умрёшь! Через день или через месяц?
— Это чудовищно!..
— Увы, но это так. Мне пришлось их выставить из кабинета.
— Боже мой! — сокрушался Валерио. — Эта женщина видела от нашей семьи только добро! И какое ж надо иметь сердце, чтобы, потеряв мужа, потеряв сына!..
— Успокойся, Валерио! — строго сказал Джиральди. — Иначе у тебя не останется сил на дело.
— Да, ты прав. Мне надо возвращаться домой и заниматься делами фирмы.
— Но, Валерио!.. Ты ещё нуждаешься в уходе.
— Для этого существует Матильда!
— Матильда живёт в отеле!
— В отеле? Она сказала, что гостит у родственников за городом. Бедняжка! Не хотела меня огорчать. Но, она сразу же вернётся, как только ты отпустишь меня домой, — заверил друга Валерио.
— Ладно, я позволю тебе выйти отсюда, но поклянись, что будешь принимать лекарства, которые я пропишу.
— Меня обманули. Меня предали, — оправдывалась Леона, — воспользовались моим благородством, моей… моей…
— Твоей глупостью, твоей необузданной гордыней, — подсказал Валерио. — Однако я пригласил тебя не за тем, чтобы выслушивать оправдания. Сейчас надо спасать компанию. Потому ты уступишь мне акции, наследованные от Серджио и Андреа. Я же обещаю положить на твой счёт сумму, которая позволит тебе жить без забот. И ещё: прошу тебя немедленно покинуть этот дом.