– Сюда, – сказал я, указывая на коридор, ведущий в кухню. – Там есть подземный ход, соединяющий кухню с кладовкой над родником. Он обеспечит нам элемент неожиданности.
– Зачем это нам? – удивилась мисс Лоддиджс. – У вас в руках пистолет Ренелле.
– А если у сторожа имеется ружье или еще что-либо огнестрельное? У меня вовсе нет желания устраивать с этим малым дуэль, – пояснил я, умолчав о сомнениях в своей способности попасть в движущуюся цель – тем более если та вознамерится пристрелить нас. – Если Джиммерсон слышал нашу потасовку с Ренелле, он будет ждать появления противника со стороны дома и без помех возьмет меня на мушку там, посреди лужайки. Но если я выйду из кладовой, он не сумеет увидеть меня через окно, и я получу шанс застать его врасплох.
– Я иду с вами, – сказала мисс Лоддиджс.
– Ни под каким видом. Не могу же я, оставаясь в здравом уме, вновь подвергать вас опасности.
Мисс Лоддиджс прихватила кочергу, стоявшую у очага.
– У двоих против одного шансов на победу больше, и даже не думайте запереть меня в кухне. Этот человек обошелся со мною дурно, а потому я не останусь сидеть здесь сложа руки.
Произнесенные сим тонким, дрожащим от гнева голоском, ее слова звучали особенно яростно.
– Я не согласен с вашим решением, однако времени для споров у нас нет. Прошу вас, держитесь за моею спиной. Уж если после сей эскапады меня и сочтут невежей, хотя бы позвольте защитить вас, насколько это в моих силах.
Мисс Лоддиджс кивнула. Я отворил дверь, казалось бы, ведущую в обычный чулан, и двинулся по каменным ступеням вниз. Мисс Лоддиджс последовала за мной. Холодное дуновение из темноты едва не загасило свечи, заставив нас дружно ахнуть, но в следующий миг пламя выровнялось, и мы продолжили путь. Осторожным толчком отворив дверь в кладовую, я услышал шуршание лапок: то вспугнутая нами мышь, а может, и некая более крупная тварь, поспешила спрятаться в нору. К счастью, во всех иных отношениях кладовка оказалась пуста.
– Луна светит достаточно ярко, чтоб обойтись без свечей, – сказал я.
Мисс Лоддиджс кивнула и дунула на огонек.
– Однако, прошу вас, подождите здесь, – умоляющим тоном продолжил я. – Это безмерно безопаснее.
– Ну уж нет. Во-первых, опасности я не боюсь, а во-вторых очень хочу узнать, не причастен ли Джиммерсон к убийству Иеремии. Идемте, схватим злодея, пока он не успел сбежать.
С этими словами мисс Лоддиджс толкнула дверь, так что мне оставалось только задуть свою свечу и следом за ней ступить на траву, залитую неярким светом луны. Прокравшись через лужайку, будто ночные звери, мы остановились у стены сторожки и прислушались: не шевельнется ли что внутри? Но нет, в сторожке все было тихо. Я положил руку на пистолет. Холод стального ствола и дерева рукояти внушал уверенность. Конечно, я страстно надеялся, что воспользоваться им не придется, но понимал: усомниться в моей решимости пустить оружие в ход сторож не должен ни на минуту. Сделав глубокий вдох, я рывком распахнул дверь в сторожку.
– Мистер Джиммерсон! Сядьте-ка, да держите руки на виду! – прокричал я.
Ответный стон сменился шорохом простыней, сторож поднял голову и сел, а я, сжимая в руке пистолет, быстро двинулся к нему.
– Руки вверх, живо!
Что там делает Джиммерсон, мне было не разглядеть, пока во мраке не замерцал неяркий огонек: мисс Лоддиджс засветила фонарь, стоявший на столике у двери, и в этот момент я от души порадовался ее присутствию. Лицо Джиммерсона было искажено ужасом, взгляд так и метался меж пистолетом в моей руке и кочергою в руках мисс Лоддиджс.
– Чего вы хотите? – с запинкой пробормотал он. – Красть у меня тут нечего.
– Не стройте из себя невинного ягненка, – резко сказала мисс Лоддиджс. – Кто я такая, вам прекрасно известно. Теперь ваша жертва спаслась и предаст вас в руки правосудия. Надевайте брюки и пальто. Придется вам пойти с нами.
– Куда это?
– Полицейские пожелают с вами побеседовать, – пояснил я. – Вашего нанимателя мы схватили, а вы должны будете свидетельствовать против него.
– И сознаться в собственных преступлениях, – добавила мисс Лоддиджс.
– Но я ничего такого не сделал! – заявил сторож. – Ни в чем я не виноват.
– Не лгите. Когда Ренелле похитил меня, вы были его сообщником. Это вы тащили меня в экипаж! – с негодованием возразила мисс Лоддиджс.
Пристыженный, Джиммерсон умолк, не без опаски выбрался из постели, натянул брюки, накинул поверх ночной рубашки пальто и принялся не спеша шнуровать башмаки. Дабы поторопить его, мисс Лоддиджс пригрозила ему кочергой.
– Не думайте, будто я побоюсь воспользоваться этим оружием, – сказала она.
Джиммерсон живо поднялся, сложил руки на затылке и вышел наружу. Я, направив пистолетное дуло ему в спину, последовал за ним. Всю дорогу к дому Джиммерсон причитал и жаловался на судьбу, однако оказался отнюдь не полным дурачком и характер мой оценил безошибочно. Ярдах в десяти от дверей он пустился бежать, предоставив мне стрелять ему в спину.
– Стреляйте же, пока он не скрылся в зарослях! – воскликнула мисс Лоддиджс.
Всерьез ли сказаны эти слова, или же мисс Лоддиджс просто пытается напугать беглеца? Этого я знать не мог, однако сторож удвоил прыть и скрылся среди деревьев.
– Вы же держали его на мушке! – прорычала мисс Лоддиджс, развернувшись ко мне. Взгляд ее пылал злостью. – Стоило вам нажать на спуск, и…
– Стоило мне нажать на спуск, и я совершил бы человекоубийство, а брать на душу такой грех я пока не спешу.
– Он заслужил это! – крикнула мисс Лоддиджс, потрясая кочергой, точно копьем.
– Нет, не заслужил, – негромко возразил я. – Он был всего-навсего пешкой в чужих руках. Ну, а теперь идемте, отыщем ночного стражника и сообщим ему о коварстве Ренелле.
– Хорошо, – проворчала мисс Лоддиджс. – Но я бы на вашем месте не колебалась.
Мне оставалось лишь ужасаться ярости сей достопочтенной леди и радоваться тому, что при ней не оказалось собственного пистолета. Благодаря своему ремеслу она привыкла к виду мертвых созданий – возможно, таксидермия заодно привила ей привычку и к мыслям об убийстве?
Глава сорок четвертая
Долгий пеший путь до Джермантаунской штаб-квартиры ночной стражи мы проделали в относительном безмолвии: все мои попытки завязать разговор неизменно наталкивались на односложные ответы. Очевидная ярость мисс Лоддиджс, вызванная моей неспособностью пристрелить беглого сторожа, привела меня в немалое замешательство. Впрочем, когда мы отыскали стражника, она описала все случившееся в мельчайших подробностях, а когда стражник разбудил полицейского чина, без запинки повторила свой рассказ, и чиновник тут же согласился отправиться в Усадьбу Ренелле, дабы взять ее похитителя под стражу.
Ночной стражник подыскал нам экипаж для возвращения домой, где встревоженная, но исполненная радости Сисси обняла всех поочередно и повела в гостиную, к теплу камина. Мадди принесла нам по чашке курящегося паром бульона, что весьма и весьма улучшило расположение духа мисс Лоддиджс. Поддавшись мягким уговорам Сисси, наша гостья начала рассказ о своем похищении.
– Это было неописуемо, – сказала она жене. – Я и представить себе не могла, что подобное бывает в природе. Такое множество птиц в одном месте! И сами голуби просто прекрасны. Нежный окрас, изящные силуэты… и совершенно не боятся людей. Это-то их и погубит[58], – мрачно объявила гостья. – Когда среди деревьев появились люди и начали палить из дробовиков, в лесу началась сущая бойня. Я не могла поверить, что кто-либо может быть столь жесток, чтоб сотнями истреблять столь великолепных созданий, но для охотников они оказались прекрасной поживой.
– Да, жуткое было зрелище, – подтвердил я. – Простите, что я повез вас туда.
– Нет-нет, – возразила мисс Лоддиджс, покачав головой, – мне нужно было это увидеть. Эта картина заставила меня усомниться во всем – и в коллекционерской страсти отца, и в собственном таксидермическом ремесле, и даже, осмелюсь сказать, во всем человечестве. Стоит ли губить жизни этих чудесных созданий лишь с тем, чтоб создавать их точные копии? Безусловно, изображение птицы – живой, в родной среде обитания – куда предпочтительнее мертвых птиц, украшающих наши гостиные. Размышляя обо всем этом, я поняла, что и Иеремия пришел к тому же выводу и, отыскав столь экстраординарную колибри, пожелал привезти ее нам живьем, вместо того чтоб убить ее и снять с нее шкурку. И вот, едва мне в голову пришла эта мысль, кто-то схватил меня и заткнул рот носовым платком, да так, что я едва не задохнулась. Затем он поднял меня, а его сообщник, сторож, подхватил меня за ноги. Пока они волокли меня через лес, я пыталась сопротивляться и не могла поверить, что случившегося со мной никто не замечает, однако так оно и было: все вокруг были целиком поглощены стрельбой по птицам. По пути мне удалось бросить на тропинку перчатки, а после и одно из украшений – чучело колибри. Я знала: эти следы дадут вам понять, что меня похитили, если только вы сумеете отыскать их.
– Ну и ну, – пробормотала теща.
– Действительно, оставленные следы возымели должный эффект, – сказал я. – Мы обыскали окрестности до последнего дюйма, но, только наткнувшись на ваши перчатки и птичку, смогли понять, что могло произойти, и определить, в какую сторону похититель увез вас.
– Когда мы прибыли в Усадьбу Ренелле, профессор сделал вид, что послан моим отцом. Отчего ему могло прийти в голову, будто я поверю, что мой отец пожелал бы, чтобы меня взвалили на плечо, отволокли в экипаж и посадили под замок до отъезда домой, для меня до сих пор загадка.
– Он счел, что вам недостает интеллекта, и жестоко ошибся, – объявила Сисси. – Воистину, нелегкое это испытание, когда тебя раз за разом недооценивают!
– В самом деле, – согласилась мисс Лоддиджс. – Хотя в данном случае это могло сыграть мне на руку. И, как ни больно было разыгрывать из себя дурочку, я решила, что, поступив так, верней отыщу возможность бежать, но план мой не удался.