— Привет, — прогудел он, как из бочки, отряхнул толстые пальцы от налипших крошек и протянул пухлую, как у утопленника, руку.
— Мелех.
На обширной столешнице с затертыми до черноты краями была разложена газета с комьями чего-то съестного, источавшего густой жирный дух. Рядом стояла захватанная бутылка кефира с густыми потеками по бокам; кроме этого, на столе имели место толстая канцелярская книга с прошитыми суровой ниткой листами, сломанный красный карандаш и копеечная шариковая ручка с искусанным пластмассовым наконечником; доминантой всей композиции громоздился массивный, похожий на переносной телевизор компьютерный монитор с выступающим козырьком, прикрывающим черно-зеленый экран, два блока в металлическом корпусе со множеством тумблеров, кнопок и светящихся индикаторов на панелях, и клавиатура с такими засаленными клавишами, что к ним прилипал даже взгляд. В этом несчастном, пыльном и заляпанном монстре с трудом узнавался новейший ДВК — диалоговый вычислительный комплекс, который я видел только единожды в аналитическом отделе ГУВД.
— Ну, что ж вы, садитесь, — Мелех вытянул из-под полки расшатанный стул, на который осторожно присела Яна. Я остался стоять.
— Вот, Витя, рекомендую: Керув Мелех Элохим Банай, создатель Контура и Полигона, — представила она.
— Ну, уж так и создатель, — басовито проворчал Мелех, но видно было, что ему такое определение льстит. — Я группой гравитации руководил, ставил систему слабого взаимодействия внутри Контура. Потом, конечно, без меня все переиначили, усложнили зачем-то, набрали инженеров дополнительных с десяток — а у меня тогда всего-то трое работали, и ничего, справлялись, а сейчас без постоянного контроля автоматика у них слетает все время. Я, по старой памяти, сигнализирую время от времени наверх, но там разве послушают? Всё динозавров вспоминают мне, вот и весь ответ.
Яна мило улыбалась, склонив голову набок, и сочувственно слушала — уверен, что уже не в первый, а может быть, с учетом всех обстоятельств, даже и не в миллионный раз. Она бросила на меня быстрый взгляд, и я спросил:
— Динозавров?
Мелех откинулся на отчаянно заскрипевшую спинку стула, крякнул, провел рукой по волосам, внимательно посмотрел на ладонь и вытер ее об рубашку. Запахло так, будто кто-то рассыпал содержимое пакетика с порошковым супом.
— Ну да, динозавров. Это же мой проект был. Меня после завершения инженерных работ перевели со строительного участка на биологическое развитие, ну, подбирать форму для людей…
Он осекся и посмотрел на меня, словно только сейчас понял, кто я. Переглянулся с Яной и продолжил.
— Да…для вас, то есть. Виктор, без обид, но вот это, — он обвел меня широким жестом, — никуда не годится. У нас с моими ребятами была концепция, что помещать людей следует в доминирующий на планете биологический вид. Это бы позволило снизить потенциал агрессии и повысить шансы на успешное прохождение Эксперимента: если ты, к примеру, от истоков своих не должен постоянно драться за жизнь, конкурировать и убегать, а изначально стоишь на вершине пищевой цепи, то высвободившуюся энергию направишь на созидание и саморазвитие, а не станешь по привычке крошить в винегрет себе подобных, когда конкуренты в животном мире закончатся. Очевидно же, разве нет? Красота была бы! Господствующий вид, спокойный, устойчивый, с долгим периодом ограниченного воспроизводства во избежание перенаселения, в благоприятном климате — загружай этих своих людей и жди положительного результата. Смотришь, уже двадцать миллионов лет как закончили бы всё дело. Но ведь нет же.
— Что-то пошло не так? — предположил я.
— Да все было так! — вскинулся Мелех. — Но в руководстве Контура решили, что срок реализации проекта неоправданно долгий. Как будто кто-то торопит. Нас ВэДэ сроками не ограничивал, это тут — время, а у Него там — вечность, равная мигу. Но нет — сказали, долго возитесь. Я говорю: 100 миллионов лет ждали, давайте еще подождем, немного осталось — лобные доли уже подрастать начали, над речевым аппаратом работаем, групповое взаимодействие успешно протестировали у нескольких видов — а они ни в какую. Терпение, говорят, лопнуло. Из-за тебя, якобы, затормозили все прочие разработки, а ты задачу провалил. Ну и все, команда прошла, эксплуатационщики качнули немного защитный модуль, и метеоритом — шарах! Никого крупнее крокодила не осталось. И уборки еще на миллион лет. Головотяпы.
Яна расстроенно поцокала языком.
— Ну, не все ведь тогда были против, многие тебя поддержали, — заметила она.
— Да кто многие! Ты вот поддержала, да. Я это помню. Но все равно: меня — сюда, в Полигон, администратором Сферы, а на биоразвитие объявили конкурс. Тут уж началось — только держись! Кто во что горазд. Кто китов взялся развивать, кто головоногих, кто млекопитающих, некоторые даже насекомых предлагали на полном серьезе. Да лучше бы их и выбрали, а не примата, честное слово. Кстати, это шед какой-то придумал, не помню, как зовут…он сейчас в Южном полушарии руководителем региональной группы работает. Я как посмотрел тогда: беззубое, голое, медленное, хилое существо! За голову схватился! Говорю: оно же вам все разнесет к шедовой бабушке, если вы в него человека загрузите, агрессия будет переть так, что не обрадуетесь — ну, ровно как у ребенка, которого все лупили в детстве, а ему потом власть в руки дали, или оружие, а в нашем случае — и то, и другое. Генетическую память тела вы же никуда не денете, фонить будет! Нет, все чепуха, зато быстро. Ну вот, получайте: скороспелый продукт с физической сигнатурой, которая не нивелирует и без того нестабильный инвазированный программный продукт, а только усиливает все уязвимости. Как результат — патриархально-военная цивилизация агрессивных племенных групп. В Сферу заглянешь дольше, чем лет на пятьдесят — ужаснешься, прогноз один другого страшнее. Провалили Эксперимент, я считаю.
— Надо было, конечно, динозавров оставить, — сказал я. — Стоял бы сейчас удобно, устойчиво, опираясь на хвост.
Яна чувствительно пнула меня тяжелой платформой босоножки в лодыжку и быстро сказала:
— Мелех, мы к тебе как раз по поводу ужасных прогнозов и Эксперимента. Нужна помощь. Ты же все можешь, выручи, а?
Он сделал большой глоток из бутылки с кефиром, пожадничал, облился, со стуком поставил бутылку на стол и принялся вытирать ладонями лицо и рубашку. С последней получалось не очень: третий подбородок блокировал подвижность второго, так что нагнуть голову и посмотреть на грудь было затруднительно. Яна торопливо схватила лист бумаги и аккуратно, старательно, едва ли не нежно вытерла кефирные капли.
— Ну, так уж и все… — пропыхтел Мелех. — Это раньше я был ого-го, а теперь так, функционер мелкий, администратор. Проанализировать, совместить, загрузить, мелкий ремонт сделать — вот и все могущество. А что надо-то, Йанай?
— Ты же в курсе моей ситуации?
Массивная голова чуть заметно качнулась на невидимой шее.
— Знаю, что ты с Иф Штеллай крепко сцепилась. И тебе туго приходится теперь. Если кратко.
— Из-за чего именно, в курсе?
— Конечно.
— Нужно кое-что сделать.
— Весь внимание.
— Пробить ход через масах и прикрыть это технической необходимостью.
— Ну уж дудки.
Мелех мотнул головой так, что щеки хлопнули, будто бульдожьи брыли.
— Очень надо. Пожалуйста.
— Йанай, ты знаешь, как хорошо я к тебе отношусь…
— Знаю.
— И я помню, как много и часто ты меня поддерживала, не только с динозаврами, а вообще…
— Вот именно.
— Но я не сам себе враг. Я технический работник, мое дело — поддерживать функциональность системы, а в ваши дела я не лезу. Ты знаешь, я не против мелкого хулиганства, да и шедам соли на хвост насыпать никогда возможности не упущу, но это уж слишком. Я и так уже весь во взысканиях по поводу и без, сама видишь, — он печально похлопал себя ладонями по необъятному животу. — А за такие трюки машгиах сошлет на другой конец Ланиакеи, буду до скончания времени астероидами рулить у какого-нибудь захудалого красного карлика. Надо оно мне? Тут хоть интересно бывает временами. Нет, и не проси. Не могу. Все, мне работать надо.
Он решительно отвернулся и сосредоточенно защелкал клавишами.
— Что за машгиах? — спросил я.
— Судья, — ответила Яна, не сводя с Мелеха взгляда.
— Высшее должностное лицо в нашем секторе Полигона, — отозвался он. — Ну, как арбитр на футбольном поле. Следит за соблюдением правил, выносит решения о наказаниях, согласовывает корректировки в сценарии Эксперимента и существенные изменения Сферы вероятностей — по необходимости, конечно. Машгиахов всего двенадцать на Полигоне, а у нашего на меня зуб.
Я заглянул в монитор поверх обтянутого серой рубашкой покатого плеча. На экране мелкой рябью текли тонкие зеленоватые строки нечитаемых символов, то прерываясь, то возобновляя свое движение.
— Как Вы в этом разбираетесь?
Он покосился на меня и нехотя ответил:
— Опыт и навыки, как…Как ты преступников ловишь?
— Собираю информацию и анализирую.
— Вот и здесь так же. Сейчас в режиме реального времени фиксируется и записывается все, что влияет на перспективный сценарий: дела, слова, мысли, — он протянул руку и принялся тыкать пальцев в экран, оставляя жирные пятна. — Ссоры и примирения, обиды и прощения, прогул, опоздание на лекцию, вовремя невыгулянная собачка, выпавший птенец, которого подобрали и принесли домой, несправедливо обиженный отцом ребенок, найденный кошелек, лишняя рюмка, случайная встреча старых друзей, первая сигарета, выкуренная школьником — вот, прямо сейчас, с приятелем, на черной лестнице; приступ мигрени во время совещания в министерстве, ошибка в боевом приказе, неотрегулированный толком руль высоты, решение пойти пешком, а не ехать домой на автобусе — все это формирует те взаимосвязанные вероятности, из которых состоит Сфера. Затем они анализируются, и на базе рабочей прогнозной модели появляется обновленный сценарий, принятый, как основной. А потом я делаю вот так…