[831] то при убийстве – конструирующем признаке разбоя совершается одно преступление – разбой со специфическим насилием. Мы видим один путь указанного устранения – изъятия из норм уголовного закона всяческого упоминания о сопряжении с другими видами преступления и квалификации содеянного по общепринятым правилам идеальной совокупности: если одна норма не охватывает своей санкцией какое-либо насилие, то данное насилие вменяется по совокупности преступлений. Данное правило вполне работает и применительно к убийству. Применительно к другим преступлениям (например, бандитизму) вопрос решается несколько иначе: банда является преступным сообществом и следует вменять убийство, совершенное бандой, т. е. преступным сообществом, хотя для этого нужно дополнить п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК еще одной формой соучастия – преступным сообществом и вовсе не обязательно «сопрягать» убийство с бандитизмом.
Указанные разновидности совокупности преступлений (составные и альтернативные) не являются самостоятельными, составляют те же самые реальную и идеальную совокупности. Правда, в теории уголовного права существует несколько предложений по квалификации совокупностей, в том числе – реальной.[832] В продолжение позиции А. М. Яковлева, разделяющего все реальные совокупности на связанные друг с другом и связанные лишь субъектом,[833] мы предлагаем разделять все виды совокупности преступлений на те, в которых преступления, входящие в совокупность, связаны конструирующе (одно преступление является условием другого преступления, отражающим стадию создания условий, либо одно преступление уточняет деяние другого преступления и т. д.), и те, которые абсолютно самостоятельны или связаны с другим, но помимо его конструкции (например, одно преступление отражает последствие, которого нет в формальной диспозиции). В первом варианте имеется идеальная совокупность, во втором – реальная. Отсюда и их квалификация. Иные классификации мы считаем несущественными и малоприемлемыми.
Квалификация реальной или идеальной совокупности особых проблем вызывать не должна. В этом плане мы уже готовы были согласиться с мнением Президиума Верховного Суда РФ о том, что сам по себе вид совокупности преступлений (реальная или идеальная) не имеет правового значения,[834] если бы не два обстоятельства. Суть рассмотренного судом первой инстанции уголовного дела такова: преступная группа, состоящая из трех человек, решила завладеть иномаркой и с целью сокрытия преступления убить ее владельца; принудили владельца сесть в автомашину, привезли к садовому участку, вывели владельца из машины, сбили его с ног, связали ремнем руки за спиной, нанесли ему удары ногами по телу и голове, а двое из них – несколько ударов ножом в шею и ухо; полагая, что владелец машины мертв, двое отнесли его в сторону от дороги, а один замел следы крови на снегу. Виновные на похищенной машине с места происшествия скрылись. Потерпевший остался жив. Были осуждены Химкинским городским судом за разбой и похищение или подделку документов 8 октября 2004 г., а 26 мая 2005 г. Московский областной суд вменил им убийство. По последнему поводу Президиум Верховного Суда РФ заявил, что на основании Международного пакта о гражданских и политических правах, Конвенции о защите прав человека и основных свобод, Конституции РФ и Уголовного кодекса РФ лицо за одно и то же не может быть привлечено к уголовной ответственности дважды, что те же самые обстоятельства убийства были вменены в виде признаков разбоя еще 8 октября 2004 г. и что у осужденных должны быть «гарантии от повторного уголовного преследования и осуждения, в том числе и в тех ситуациях, когда действия виновного изначально ошибочно квалифицированы (выделено нами. – А. К.) органами, осуществляющими уголовное преследование». Просто замечательная ситуация! Потерпевшего убивали с прямым умыслом (удары ножом в шею и ухо), Верховный Суд требует в таких случаях реальной совокупности с убийством,[835] и данное требование сам же Верховный Суд не исполняет под благовидным предлогом. В результате любая глупость судьи, его незнание закона, его нераскрытый подкуп, вылившийся в умышленную ошибку более мягкой квалификации, делают ошибку социально оправданной и поддержанной. При этом допущенная в отношении потерпевшего несправедливость, несправедливость по отношению к обществу и государству в целом (не следует забывать о публичности уголовного права) Верховный Суд не беспокоит. А ведь в уголовном законе указана цель наказания – восстановление социальной справедливости, которая в данной ситуации оказалась абсолютно похороненной. Непонятно, из чего заключил Президиум то, что при квалификации по статье об убийстве возникла двойная ответственность, ведь в первом приговоре ни о каком убийстве и речи не было, там говорилось просто о насилии, опасном для жизни и здоровья; второй приговор лишь конкретизировал характер этого насилия. Поэтому приговор Московского областного суда не дублирует прежний приговор, а лишь уточняет его квалификацию. И если Международное право готово в этом плане игнорировать интересы потерпевшего и общества в целом, то едва ли оно может представлять собой хотя бы какую-то ценность для правосудия. В конечном счете потерпевшие кормят государство и преступников, а не наоборот, и забывать об этом было бы непростительно. Хотя в этом плане мы не исключаем иска потерпевшего к государству по поводу ошибочной деятельности его органов. И когда данные иски достигнут определенной критической массы, увидим, останется ли государство столь же лояльным к преступникам, как это оно делает сейчас.
Что касается мнения Президиума по вопросу о том, что вид совокупности не имеет правового значения, то и в этом вопросе он не совсем прав, поскольку квалификации вид совокупности преступлений действительно не изменяет, однако при назначении наказания, как об этом далее будет сказано, виды совокупности имеют огромное значение, и об этом Президиуму не следовало забывать.
Следующая группа вопросов при квалификации множественности преступлений связана с объемом вменяемой совокупности. Проблема заключается в том, что можно и чего нельзя включать в совокупность преступлений. В некоторых случаях суды допускают искусственное создание совокупности. Так, виновный был осужден за причинение тяжкого вреда здоровью, чем он создал опасное для жизни потерпевшего состояние; и на этой основе суд вменил виновному еще поставление в опасное для жизни состояние (ст. 125 УК), определив тем самым совокупность преступлений. Президиум Верховного Суда совершенно справедливо и оправданно исключил квалификацию по ст. 125 УК,[836] так как на преступнике не лежит обязанность заботиться о жертве, а наличие смягчающего обстоятельства в виде оказания медицинской помощи потерпевшему вовсе не свидетельствует при отсутствии такой помощи об обязанности виновного оказывать указанную помощь.
Но довольно часто Президиум Верховного Суда РФ необоснованно изымает из совокупности преступлений какое-либо преступление, исключая тем самым совокупность или уменьшая ее объем. Так, виновный напал на водителя автомашины, ударил его и задушил шарфом, труп спрятал в багажник автомашины, завладел деньгами и находившимся в машине имуществом, автомашину сжег вместе с трупом, боясь разоблачения. Суд первой инстанции кроме убийства и разбоя вменил виновному также и уничтожение имущества. Президиум исключил уничтожение имущества из совокупности преступлений, мотивировав это тем, что таким образом виновный распорядился похищенным имуществом.[837] Не думаем, что Президиуму не известно, что разбой (хищение) предполагает корыстный мотив, который напрочь исключает собой уничтожение имущества, поскольку при последнем никакой корысти нет, по крайней мере, по отношению к данному уничтоженному имуществу. И говорить при этом о таком способе распорядиться похищенным имуществом как чем-то обычном для хищения непростительно, подобное не свойственно корысти хищения. Президиум опирается на термин «впоследствии сжег», который вроде бы признан оправдать предыдущее хищение, осуществленное до уничтожения машины. Нам представилась занимательная ситуация: преступник долго-долго катался в похищенной машине, возил на ней друзей, ездил по магазинам… с трупом в багажнике. Скорее всего, ситуация была другой: машина была нужна виновному, чтобы выбраться из местности, где не было транспорта, и доехав на угнанной машине до соответствующего места, где он уже мог обойтись без машины, он ее уничтожил вместе с трупом владельца машины. И если это так, то совокупность преступлений необходимо было не сокращать, а расширять путем введения в нее угона (неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения – ст. 166 УК) и совершенно естественного в данной ситуации уничтожения имущества (ст. 167 УК).
Схоже рассмотрено Президиумом еще одно уголовное дело, но с несколько иным резюме: не следовало суду вменять отдельно приготовление, поскольку оно охвачено оконченным преступлением.[838] Очень интересно, с каких это пор неоконченное преступление становится частью оконченного преступления? Президиум Верховного Суда создал новую теорию соотношения неоконченного и оконченного преступления. Он просто забыл, что кроме неоконченного преступления существуют еще стадии совершения преступления, которые входят в структуру преступления, однако они не являются приготовлением или покушением (неоконченным преступлением). Здесь же речь идет именно о приготовлении к разбою и об оконченном разбое как двух преступлениях с двумя разными действиями и с двумя последствиями, точнее, с одним отсутствием последствий и с одним насилием в виде последствия. И опять Президиум деформировал общепризнанное соотношение неоконченного и оконченного преступления в угоду непонятным целям. Столь же неприемлем и отказ Президиума Верховного Суда от совокупности преступлений и в других уголовных делах.