Он опускает руки, и его лицо становится пепельно-серым, словно он увидел призрак человека, которого похоронил.
— Ты прав. Я не могу. Разве могу? Что, черт возьми, ты со мной сделал?
— Я? Я ни хрена не сделал.
— Я был в порядке, пока твоя любовная болезнь или, как называется это дерьмо, не перекинулась на меня. Это твоя вина, — кричит он, дергая себя за волосы. — Я не готов к этому дерьму, чувак.
— Ну, тебе лучше, бл*дь, быть готовым, потому что моей сестре нужен мужик, а не гребаная киска. Ей нужен тот, кто достаточно мужественен, чтобы добиваться своего. Тот, кто, бл*дь, не отступит. Так что, бл*дь, набирайся смелости, Нео. Или убирайся нахрен.
— Ты все равно не хочешь, чтобы я был с ней.
— Да, но, видимо, не мне выбирать. Она хочет тебя, так что тебе лучше, бл*дь, не разочаровывать ее.
— Она так сказала?
— Ты серьезно? Мы что, чертовы чирлидерши из средней школы?
— Точно. Ты в порядке? — спрашивает он, оглядывая меня с ног до головы.
— В порядке, а ты?
— Отлично.
Я подхватываю свою рубашку, и мы вместе поднимаемся по лестнице.
— Ты ведь знаешь, что она — это пакет услуг, верно? Это не только она, но и Изабелла.
— Я знаю, — говорит он.
Я надеялся, что Холли и Анжелика все еще будут в кинозале, когда мы поднимемся обратно. Но обе женщины стоят посреди холла. Холли — с шокированным выражением лица. Анжелика — в ярости. Нео знал, что ему придется столкнуться с последствиями неповиновения моему прямому приказу. Если бы на его месте был кто-то другой, ему бы оторвали руки. Моя сестра начинает ругать нас обоих на итальянском.
— Расслабься. Как видишь, он почти цел, — говорю я, подходя к Холли. — Пойдем, мне нужно в душ.
— Ты выглядишь так, будто тебе нужен врач. Вам обоим. — Она переводит взгляд с меня на Нео и снова на меня. — Зачем ты это сделал?
— Ничего страшного, Dolcezza. Я в порядке.
— Нет, не в порядке. Пойдем. — Я позволяю Холли взять меня за руку и потянуть в сторону нашей спальни.
Глава двадцать вторая
Холли
Не могу поверить, что они могли так подраться. Они выглядят так, будто только что провели десять раундов с гребаным Майком Тайсоном. Я в ярости на них обоих. Я не понимаю потребности избить друг друга до полусмерти. Что это вообще может решить?
— Dolcezza, я в порядке, — говорит Ти, когда я заталкиваю его в ванную.
— Заканчивай. Я не хочу это слышать, Ти. Ты в порядке? Правда? Посмотри в зеркало. Посмотри на свое лицо и скажи мне еще раз, что ты в порядке. — Открыв шкаф, я нахожу в задней части аптечку. Я принимаюсь за работу, доставая антибактериальную мазь и салфетки.
— Холли, это ерунда. Все заживет.
— У тебя опух глаз, и по лицу течет кровь. Не говоря уже об остальных синяках, которыми, как я вижу, покрыто все твое тело. Серьезно? Как бы ты себя чувствовал, если бы я пришла домой в таком виде?
— Мир был бы в беде, потому что я бы впал в гребаное буйство.
— Именно. Ты хоть представляешь, как сильно я сейчас хочу причинить боль Нео?
— Ну, я думаю, мне удалось нанести один или два хороших удара.
— Как же ты меня бесишь.
— Не в первый раз это слышу.
— Сиди спокойно и дай мне привести тебя в порядок.
Ти обхватывает меня руками. Несмотря на то что он весь в поту и крови, я позволяю себе утешиться в его объятиях.
— Мне очень жаль. Я не хочу, чтобы ты волновалась, Dolcezza.
— Ты еле держишь себя в руках, Ти. Что, если бы ты потерял контроль, когда дрался с Нео? Что, если бы ты сорвался? Ты бы никогда себе этого не простил.
— Я бы не допустил, чтобы все зашло так далеко. Мы с Нео не в первый раз деремся. И я совру, если скажу, что это был последний.
— Мне не нравится видеть, когда тебе больно.
— Я знаю. Но я в порядке. Клянусь. Даже ребра не сломаны, Dolcezza. Я быстро поправлюсь.
После душа мы с Тео ложимся в кровать и решаем посмотреть какой-нибудь романтический фильм. На середине фильма я чувствую, что сон одолевает меня.
— Ти, куда ты сегодня ходил? Что ты должен был сделать?
Все его тело напрягается подо мной, заставляя меня поднять взгляд. Я снова опускаю голову ему на грудь и жду, промолчит он или откроется. Через несколько минут он вздыхает.
— Нео нашел того, кого мы искали. Он держал его на складе. Я должен был выяснить, есть ли у него необходимая информация.
— И что? Выяснил?
— Не все. Но кое-что.
— Не хочешь рассказать мне об этом? Возможно, я смогу помочь.
— Есть один парень. Его зовут Клевер. Он ирландец, очевидно. Он тот самый ублюдок, заказавший меня. Похоже, я сорвал его сделку, которую он проводил здесь, в Нью-Йорке.
— Что за сделка?
— Я отправился в Италию, чтобы остановить продажу детей в сексуальное рабство. Они ввозили украденных девочек и продавали их прямо здесь, у нас под носом. Мы с дядей Ланы трижды сорвали их планы и спасли детей. Они не в восторге от этого.
— Что за монстры продают маленьких девочек? Меня от этого тошнит.
— Да, это полный пиздец. Я не позволю им делать это в моем городе.
— Я рада. Так как же нам убить этого Клевера?
Грудь Ти сотрясается от смеха.
— Dolcezza, мы ничего не будем делать. Как только я найду его, сразу убью. Поверь мне.
— А что, если он найдет тебя первым, Ти? У нас скоро будет ребенок. Я не смогу справиться с этим одна.
— Тебе и не придется. У нашего сына или дочери будем мы оба, Холли.
— Кого ты хочешь?
— А?
— Сына или дочь? Кого ты хочешь больше?
— В моем положении я должен сказать — сына. Того, кто возьмет на себя семейный бизнес — если он захочет. Но, честно говоря, я бы чертовски хотел дочь. Мини-ты? Я не могу придумать ничего лучше. А ты?
— Не знаю. Я просто хочу здорового ребенка. И я хочу быть похожей на свою маму, какой она была в моем детстве. Она всегда была рядом с нами. Бросала все свои дела ради меня и Райли. Я беспокоюсь, что у меня не хватит сил на это. Я боюсь, что не смогу полюбить этого ребенка так, как он того заслуживает, Ти. Не знаю, почему я не могу перестать так думать. Мне нужно взять себя в руки. Этот ребенок появится. Я стану его матерью. Я должна начать думать об этом.
— Dolcezza, ты будешь любить этого ребенка так, как никогда не любила меня. Я знаю, что будешь.
— Я не думаю, что это возможно, Ти. Я люблю тебя так чертовски сильно. Я не могу представить себе никого, кого бы я поставила выше тебя. Не смей никогда говорить Райли об этом, иначе я сама тебя убью.
— Знаешь, мне казалось, что я и раньше любил людей. Своих родителей. Нео иногда. Но ты, Холли, — это совсем другой вид любви. Это то, чего я никогда не испытывал. И этот ребенок — это тоже другой вид любви. Не могу дождаться встречи с ним или с ней. Я чертовски завидую, что ты можешь носить его в себе, а я нет. Я знаю, что ты будешь любить этого ребенка. Это будет не так, как ты любишь меня, и это нормально. Это будет сильнее, Холли, поверь мне.
— Ты завидуешь, что не станешь толстым? Это странно.
— Ну, я могу набрать вес. Обзавестись большим пивным брюшком или еще чем-нибудь, если хочешь? — предлагает он.
— Нет, меня устраивает то, какой ты сейчас. — Я провожу руками по его обнаженной груди, по кубикам пресса и снова вверх. — Знаешь, если этот Клевер — ирландец, ты не пробовал поискать его на виду? В ирландской общине?
— У нас есть люди, которые прочесывают город в его поисках, Холли. Мы найдем его.
— Может, есть способ выманить его?
— Может быть, но я не хочу, чтобы ты об этом беспокоилась. Я все улажу.
— Я думала, мы теперь команда? Единая и все такое.
— Так и есть, но тебе нужно поспать. Завтра вечером я приготовлю для тебя сюрприз. Тебе нужно хорошо отдохнуть.
— Сюрприз? Что это?
— Если я скажу тебе, это перестанет быть сюрпризом. Спи, Dolcezza. Я люблю тебя.
— Ненавижу сюрпризы, — стону я.
— Нет, это не так.
Весь день я была как на иголках. Ти уехал в офис на несколько часов, а потом вернулся спокойный как удав. Я пыталась заставить его рассказать мне, в чем сюрприз, но он упрямо молчал.
Близится время ужина, и я начинаю думать, что никакого сюрприза на самом деле нет. Но это не страшно. Потому что прямо сейчас, свернувшись калачиком в кинозале с мужем, у меня есть все, что только может понадобиться.
— Ребята, вы же знаете, что сейчас только восемь вечера, и вы находитесь в Нью-Йорке — городе, который не спит. Какого черта вы в пижамах смотрите телевизор? Вам уже пятьдесят?
Я вскакиваю — буквально вскакиваю — с дивана, как только слышу этот голос. К тому времени, как она закончила свою короткую лекцию, я уже набросилась на нее, и она, спотыкаясь, отступила на пару шагов назад.
— Что? Как? Почему? — Кажется, я никак не могу облечь свои мысли в слова.
Райли здесь, прямо передо мной.
— Ну, я тоже чертовски скучала по тебе, сестренка.
— Не могу поверить, что ты здесь. И мы не в чертовых пижамах, — визжу я. Да, я сосредоточилась на этой части ее речи.
— Ну, за это ты можешь поблагодарить своего привлекательного муженька. Он прислал самолет и практически приказал мне сесть в него. А это платье? Черт, Хол. Точно не пижама. Я так рада, что у нас одинаковый размер. Я украду всю твою одежду, когда уеду.
— Поправка: я попросил, вежливо. И ты действительно только что сказала, что украдешь дерьмо из дома босса мафии? — говорит Ти у меня за спиной своим безэмоциональным тоном.
— Нет, никаких вопросов не было. Ты сказал: Райли, ты нужна своей сестре. Я сейчас же пришлю за тобой машину. — Райли пытается говорить это с интонацией Крестного отца, но проваливается, игнорируя при этом его слова о краже моей одежды.
— У тебя была возможность отказаться, — возражает Ти.
— Конечно, была. — Райли смеется. — А ты пробовал ей отказать? — Затем она указывает на меня.
— Да, вообще-то, пробовал.