Асмодей говорит, что до меня единороги все были сутью лунного света и ртути, а во мне сказалась человеческая кровь отца, вот и вышел из меня — черный единорог. Мне все равно. Я обрела себя.
Луна не знает, что она луна,
И светиться, не ведая об этом.
Песок песку непостижим. Предметам
Не осознать, что форма им дана.
Не сходен мрамор выщербленной гранью
Ни с отвлеченной пешкой, ни с рукой,
Ее точившей. Вдруг и путь людской,
Ведущий нас от радости к страданью, -
Орудие Другого? Он незрим.
Здесь не помогут домыслы о Боге,
И тщетны колебания, тревоги
И плоские мольбы, что мы творим.
Чей лук стрелой, летящею поныне,
Послал меня к неведомой вершине?
Александр Новоселов, 39 лет, бизнесмен.
Когда Валерку выписали из больницы, он заходил ко мне. Мы помянули Леру. Валерка был такой — потухший, что ли? Он любил ее, да поймите, любил. И не смог за-щитить.
Выпили мы в тот раз много. Валера обычно долго не пьянеет, но на этот раз он уж очень быстро захмелел. Видно, пил еще до меня. Он собрался уходить, я ему ска-зал, чтоб он не вздумал садиться за руль. Он вроде как согласился, но, когда он ушел, я подошел к окну посмотреть, послушается или нет.
К машине Валерка не подошел, направился сразу по тропинке через двор. И тут его окликнул какой-то мужик, длинный такой, худой, в дубленке и черной лыжной шапке. Нет, на того, который напал на Леру, он не был похож. Тот был поплотнее, ши-рокоплечий и пониже, а этот — худой, как жердь.
Они о чем-то поговорили. Валерка вроде оживился, заозирался вокруг, но этот мужик что-то сказал ему, и они пошли вместе по тропинке.
С тех пор я Валерку больше не видел. Может, его и убили, у него были пробле-мы последнее время, его квартиру взорвали, да знаете вы, наверное. У него был крутой бизнес. Да и после Афгана Валерка зарабатывал чем придется, а заработал только кучу врагов. Так что желающих его убить хватало. Их ведь не нужно слишком много, доста-точно одного, который захочет этого по-настоящему сильно.
Я не думаю, что его смерть была связана с Лерой. И не думаю, что на нее кто-то охотился. Это просто случайность. Отморозков сейчас хватает, даже странно вспоми-нать то время, когда самыми отмороженными считали нас.
Знаете, смешно это, но я все не могу поверить до конца, что Валерка мертв. Тела ведь так и не нашли. Иногда я жду, думаю, может, позвонит. Я не верю в то, что он мертв. Хотя человека очень легко убить, конечно. Никакой опыт, никакая подготовка не спасут.
Но я не могу поверить в его смерть. Я же чувствую — жив он, жив! Я все думаю, может, он лег на дно. Может, он позвонить не может сейчас, может, его даже в стране нет, с ним все что угодно ведь может случиться, Валерка такой. Но я знаю, однажды он объявиться. Что-то внутри меня не верит, что Валерка мертв. Может, это всего лишь дурацкая сентиментальность, но, мне кажется, нечто большее.
7 декабря 2001-2 января 2002
май-июнь 2002