Не знаю, как дышать… не могу… потому что с первым судорожным вдохом вырывается на свет безобразный рваный всхлип, на смену которому приходит вой… Словно раненный зверь, всё что могу это выть и вспарывать когтями бетонный пол…
Почти пять лет моя память спала, а я уютно жила, словно имела на это хоть какое-то право⁈ Как я могла так поступить⁈ Как могла просто забыть о них⁈
Хотя, кого я обманываю, я знаю, почему не могла вспомнить, чувствую надорванную печать на своём разуме и прекрасно понимаю кому она принадлежала! Но почему Великая мать так поступила со мной⁈ За что⁈ Как они могли бросить меня⁉
В груди черная дыра, кажется, она утягивает в себя всё хоть сколько-нибудь хорошее во мне. Не остается ничего. Я парю в этой тьме, позволяя утаскивать себя на самое дно. Там нет ничего. Там темно и спокойно. Там я совершенно одна, недосягаема ни до боли, что разрывает мне сердце, ни до тревог, что больше не в силах всколыхнуть мой рассудок.
Сколько я лежу так?
Мысль приходит, потому как слышу за стенами склада, как кто-то идёт сюда, говоря о том, как нужно расположить фейерверки. Но даже так, не могу заставить себя, пошевелить хотя бы пальцем. Нужно встать и уйти, пока меня никто не видел, но всего один вопрос заставляет лежать на месте:
«Зачем?»
Вот, что блуждает на задворках сознания. Да, в мире прошло пять долгих лет, как квисэн-е перестал существовать, а для меня это произошло лишь сегодня, потому что лишь сейчас…
Судорожно сделав вздох, я думаю о том, что их больше нет, а ведь никто, ни одно существо в мире, не зажгло для моих сестёр поминальной лампады… Как же им найти путь на другой берег реки забвения, если их никто даже не проводил⁈ Не подарил им мелодию тишины? Не надел белое, чтобы застелить их следы? Не записал их имена в книгу памяти квисэн-е. Как им найти путь во тьме, если единственный, кто мог бы для них это сделать, не удосужился даже попытаться вспомнить…
И вновь слёзы застилают мне глаза, а сердце болезненно сжимается. Кажется, от любого неосторожного вздоха сердце вот-вот расплющится и наконец-то разорвется, перестанет стучать!
— Аккуратно перетаскиваем фейерверки на тачки, — мужской голос проникает сквозь мутную пелену сознания, — без меня никуда не идём. Повезём всё вместе, а то знаю вас идиотов, — слышу, как поворачивается ключ в замочной скважине и отчаянно пытаюсь ухватиться за те секунды, что могу ещё прибывать в оцепенении, боясь пошевелиться и ощутить себя всё ещё живой. — Ничего доверить нельзя! За что ни возьметесь всё через одно место сделаете, — на последних словах дверь открылась, а я подхватила с пола ключ от комнаты и браслет. Две вещи, что так и не смогли сгореть на мне. Словно призрак, соскользнула в тень, полностью доверяя заботу о себе телу, что так долго спало в оковах разума.
Ничего не подозревая внутрь зашел один из помощников господина Таши, а следом за ним несколько учеников в простой коричневой униформе. Я стояла в тени, позволяя своей сущности подстраиваться под них, становясь совершенно незаметной, ничем не пахнущей, бесшумной и непримечательной. Пока мужчины занимались коробами, я проскользнула за дверь.
Ещё светло. Но солнце уже близится к закату. Я обнажена, и чтобы попасть в общежитие, где смогу одеться, мне нужно преодолеть довольно внушительный путь. Всем глаза не отведёшь, а потому…
Уверенно подбежав к одному из деревьев, благо кроны у них тут довольно пышные, я забралась наверх, и точно дикая кошка, перебегая с ветки на ветку устремилась к выбранной цели. Словно сковав все свои мысли железным захватом, я запрещала себе думать, о чем бы то ни было. Нужно добраться до собственной комнаты, одеться и… неважно, что «и» об этом сейчас я думать не собиралась!
Вместе с памятью пришло и знание того, кто я. Мне больше не нужно сдерживаться. Я знаю на что способно мое тело и как им пользоваться. Нет ни страха, ни сомнений. Уверенно двигаясь к общежитию, перепрыгивая с одной ветки на другую, совсем скоро я оказалась рядом с ним. По близости никого не было. И это дало возможность избежать не нужных свидетелей. Сейчас все задействованы на торжествах и в общежитии никого нет. Не могу сказать, что во мне проснулись какие-то невероятные способности. Просто ушла неуверенность и пришло осознание собственного «я», а оно точно знало, что в общежитии никого и не верить у меня причин не было.
Быстро спрыгнув с дерева, я устремилась к своей комнате. Ожидаемо никого не встретив на своем пути, скользнула внутрь и прислонилась спиной к двери судорожно переводя дыхание. Моё состояние… казалось, стоит мне просто присесть и хотя бы на секунду задуматься, вспомнить и всё внутри меня разобьётся на тысячи осколков. Словно весь мой мир из тысячи крошечных песчинок держится пока я не дышу, не двигаюсь, не думаю, но стоит ослабить концентрацию и всё это превратится в прах.
Переведя дыхание, я дрожащими руками распахнула свой крошечный шкаф и тут же натянула на себя сменный комплект формы…вот только обувь осталась та, что дали в доме Вариен…да какая разница⁈
Интересно, привлекло ли внимание тех демонов остатки горения на полу рядом с фейерверками? Хотя опять же, какая разница⁈
Почувствовав, как начинают дрожать руки, стоило отмести эту мысль, я ощутила себя запертым в клетке зверем. Это замкнутое пространство комнатушки, казалось сжимается вокруг меня! Как я всё это время могла выдерживать эти стены⁈ Как могла мириться с таким положением дел⁈ Казалось, ещё секунда и я просто сойду с ума в этой тесноте, где все мысли с изощрённой жалящей жадностью накидывались на меня из каждого угла.
— Надо собраться! Надо взять себя в руки! — шептала я себе под нос, раскачиваясь из стороны в сторону.
«Зачем?»
Всё тот же вопрос, на который нет ответа и найдётся ли?
«— Тебе будет обидно. Тебе будет больно. Но ты будешь жить. В память о квисэн-е. В память о каждой из нас ты проживёшь хорошую жизнь».
Слова, сказанные Великой матерью так не кстати вспыхнули в голове, вызывая приступ ярости и злости!
С силой сжав кулаки, я смогла вздохнуть лишь, когда острые когти вспороли кожу на руках, давая возможность проглотить тяжелый ком в горле, а вместе с тем пришли и слёзы. Это было уже не столь разрушающе, как тот вой на складе, просто всепоглощающая тоска, что вдруг упала на плечи.
— Я не хочу так жить, — шептала я себе под нос, лежа на полу комнаты. — Не хочу…
Сколько я так пролежала сказать было сложно, но в какой-то момент веки налились свинцовой тяжестью, и я провалилась в короткий сон, где квисэн-е жил своей прежней жизнью, а я была всего лишь ребёнком, о котором заботились, оберегали и любили. Моя Шанэ была всё такой же хохотушкой и проказницей, что всегда была готова на любые подвиги, если рядом есть я. А я…я была по прежнему самой собой — маленькой квисэн, которая умела мечтать, любить своих сестёр и загадывать желания на праздник фонарей.
Открыв глаза, почувствовала, как что-то щекочет мою щеку. Как оказалось, одинокая слеза бежала по ней оставляя влажную дорожку после себя. Смахнув её, я вдруг вспомнила тот самый день, когда всё перевернулось с ног на голову.
'— Великая мать квисэн-е услышь волю хана Айкса Эр и прими решение, сохранив жизни, что подвластны тебе, — низким поставленным голосом, говорил мужчина. — Великий хан Айкса Эр щедр и предлагает тебе место своей верховной наложницы. Каждая из квисэн войдёт в его гарем, чтобы дарить ему могущество и сильных сыновей…
Взамен на могущество хан гарантирует вам сытое существование и жизнь! Прояви мудрость и прими волю хана!'
Слова, что были произнесены тем нагом у подножья квисэн-е вдруг так ярко вспыхнули в моем сознании давая удивительной силы импульс всему телу, заставляя распахнуть глаза и подняться с пола.
— Айкса Эр, — на последнем слове, мои губы сами собой разошлись в улыбке. — Кто сказал тебе присвоить квисэн-е? Сам ли ты придумал это? — шептала я себе под нос, ненавидя больше всего на свете то, что не могу прямо сейчас встать и уйти отсюда. — Я хочу спросить тебя об этом, — сладко улыбнувшись, я наконец-то почувствовала, что могу встать.
Я найду в своем сердце ларец, куда бережно уберу каждое воспоминание о доме. Там же обретут жизнь сёстры и Великая мать. Им будет хорошо и светло в этом уголке моей сердечной привязанности. Я закрою этот ларец. Запру в нём свою боль, тоску и необъятную печаль. И я сделаю то, что я ещё могу. Моя цель будет далека и сложна, но я постараюсь дойти до конца. Я хочу знать кто и почему уничтожил мой дом! Я хочу попробовать на вкус кровь врага, а лучше всего бесцельно спустить её в бездну, не дав стать даже кормом для червей!
На дрожащих ногах, я поднялась, скрутила волосы в тугой пучок, убрала браслет в карман, а подаренную Ирдари флейту решила засунуть за пояс. Вышла вон из этой крошечной комнатушки. Вряд ли я смогу вернуться в неё вновь! Ни за что! Пришло время назначить свидание с «хозяином», а стало быть, есть два демона, которых мне безумно хочется навестить сейчас!
И, начать я хотела с той, что так по-глупому принимала за своего друга. Как же так я не почувствовала от неё опасности? Пожалуй, это единственное, что волновало меня в отношении Райсин. Хотя, было и ещё кое-что, участвовали ли в этом Мак и Лайэт? А, быть может, Райсин подставила одна из них? В своих обвинениях я не спешила рубить с плеча, хотя именно этого хотелось больше всего.
Смотр «невест» был запланирован с заходом солнца. Подразумевалось, что всё это время будущие наложницы должны готовиться к предстоящему событию. Мне кажется, будь я немного более в себе, я смогла бы придумать как встретиться с Ардэном более изящным способом. Но, проблема в том, что в себе я совсем не была…
Конечно же, я знала, где был тот самый третий корпус и много времени мой путь не занял. Совсем скоро должно было стемнеть, и я надеялась, что успею до того момента, как девочек уведут на торги. На какой-то миг закралось сомнение, что если я ошиблась? Но тут же решила, что подумаю об этом, если окажется что у девочек вышла заминка с доставкой нарядов. Только в этом случае я была готова отступить и подумать ещё раз. А, сейчас, мне до боли в костях, нужен был тот, кто примет на себя первый порыв моей ненависти. Почему не Таймарис? Ну, всё просто: пока я не знала, где её искать, а встречу с Ардэном затягивать я не собиралась. К тому же, вопреки всему произошедшему, я не могла злиться на неё, понимая, что эта девушка искалечена так, как не пожелаешь даже заклятому врагу. Мне было жаль её.