– До чего вы дошли – защищаете вампира.
Я замерла, как будто натолкнувшись на стену. Не обернулась, но мои плечи окаменели:
– Не вам бросаться камнями. Вы их тоже защищаете, если не забыли.
– И вам не дико жить среди них?
Он как будто ударил меня этими словами. Можно подумать, у меня был большой выбор. Да если бы не Айк, неизвестно, где бы я была и в каком положении. Вампиры не ангелы, но и оборотни тоже.
– Дико было остаться одной в неизвестном лесу, не зная, куда идти. Несколько часов идти под проливным дождем, падать и подниматься, не зная, придет ли помощь, слышит ли кто меня, или так и придется замерзнуть в грязи, не в силах подняться.
Выпалив это я, так и не оглянувшись, как ошпаренная выскочила из конюшни.
– Ольга? Он вас обидел? – всполошился Грегори, шагнув ко мне.
Я отрицательно покачала головой, не в силах вымолвить и слова. Хотелось как можно дальше убежать от конюшни. Зачем я ему это сказала? Идиотка! Ну кто меня за язык тянул? Чего я хотела этим добиться? Лишь напомнила о произошедшем в охотничьем домике. Ведь дала себе обещание обо всем забыть и вычеркнуть из памяти, а стоило увидеть Люциана, как все всколыхнулось.
Он же бросил меня, дав ясно понять, что больше не нужна. Так какая ему разница, как я выбиралась из леса? Чего я хотела добиться? Угрызений совести у него? Глупо. Как же глупо…
– Ольга, вы в порядке? – настойчиво спросил Грегори, идя рядом со мной.
– Все хорошо. Давайте прогуляемся, – попросила его я. Возвращаться в дом к Хризее не хотелось. Из-за этой девчонки я была вынуждена приблизиться к Люциану, а от него лучше держаться подальше. Что-то стоит нас вместе свести, как мы ищем способ больнее друг друга ударить.
Некоторое время я шла, погруженная в себя. Было как-то безрадостно. Захотелось переключиться с грустных мыслей, и я посмотрела на своего спутника.
– Давно вы знаете Айка?
– Давно. – Если мой вопрос удивил Грегори, то он не показал и виду. – Он убил моего прежнего мастера.
– Значит, заслужил, – рассеянно заметила я. Грегори глухо засмеялся, чем привлек мое внимание.
– Вы настолько в нем уверены? Вы оправдали его поступок, даже не задумываясь.
– Хотите сказать, что сожалеете об утрате бывшего мастера?
– Нет! Тот еще мерзавец был.
– Тогда что вам не нравится?
– Я бы так не сказал. Меня поражает ваша вера в мастера.
– Айк самый уравновешенный человек из всех, кого я знала. Если он так поступил, значит, за дело.
На лице Грегори появилось странное выражение.
– Меня с первой встречи поразили ваши отношения. Сначала я думал, что вы его любовница, но это не так. Он сделал вас своей Алитерой, но, как и прежде, пьет кровь у других. Да, вкус вашей крови особенный, но ведь дело не в этом, Ольга. Вы делаете его более человечным, видя в нем человека.
– А кого я должна видеть? – удивилась я. Не ожидала от Грегори философского настроения.
– Монстра. Мы монстры, но вы почему-то этого не видите и не боитесь нас. Мы пьем вашу кровь, но вы воспринимаете это… – Грегори бессильно взмахнул рукой, подбирая слова.
– Грегори, скажу по секрету, вампиры не сделали ничего такого, чего бы не делали люди. Пьете кровь? Так и люди пили. Были такие, что считали кровавые ванны средством продлить молодость. Охотитесь на людей? Люди и сами устраивают такие забавы. Что бы ни придумал ваш извращенный за годы долгой жизни мозг, выяснится, что когда-то это уже было и люди вас в этом опередили. Почему я должна вас бояться? Почему я должна видеть в Айке монстра, когда именно он подарил мне чувство безопасности?
– Вот я об этом и говорю. Мастер один из самых страшных вампиров, его способностей боятся даже свои, а вы смотрите на него без страха. Ладно бы вы были в него влюблены, но это не так. Здесь другое, и я этого не понимаю.
– Я тоже не понимаю, почему я должна его бояться и почему вы хотите, чтобы я, смотря на вампиров, видела монстров.
– Вам же не понравилось, когда тот вампир хотел выпить из ребенка.
– Да, и я рада, что Владыка его остановил.
– И после этого мы не монстры?
– Грегори, что вы хотите от меня услышать? Вы те, кто вы есть. Вы питаетесь кровью. Делает ли это вас монстрами? Для меня нет. Но когда вампир принуждает ребенка, потому что может и чувствует свою безнаказанность, тогда да.
– А если я скажу, что хочу испить вашей крови?
– Вы голодны?
– Вас это не пугает?
– Грегори, вы вампир. Для вас это нормальное желание. Почему меня это должно пугать?
– И вы не боитесь, что я нападу на вас? – допытывался он. Я не понимала, к чему все это и что для себя он хочет уяснить.
– Грегори, вы мой охранник. Зачем вам нападать на меня? Ради крови? Если она вам так необходима, я могу добровольно дать ее. Вам стоит только попросить.
– Вот так просто? Я попрошу, и вы дадите мне испить из вас? – удивился он. – Почему?
– Потому что вы мой охранник и, по идее, станете между мной и опасностью, защищая меня, – начала я терять терпение. – Если вы готовы пролить за меня свою кровь, то и я могу сделать то же. Почему нет? Хотите? – протянула ему руку.
Грегори ее взял, и какой-то миг боролся с искушением, что-то темное промелькнуло в глубине его глаз. Он поднес мою руку ко рту и прижался губами к запястью, где бьется пульс. Никогда мне не целовали руку с таким плотоядным выражением лица. Как будто моя рука является лакомством для сидящего на диете.
Он смотрел на меня, не пряча желания вонзиться зубами, вспороть кожу клыками, глотая кровь. Он дал мне почувствовать тьму своих желаний.
– И я не монстр? – хрипло спросил он, царапая клыками кожу.
– Вам просто нужна кровь. У каждого свои недостатки.
Откинув голову, Грегори рассмеялся надтреснутым смехом. Так смеется падший ангел, вспомнив о своей утраченной чистоте. Он смеялся так, как будто хотел плакать о чем-то давно утерянном. Бог его знает, что за демоны терзали его и какие струны души задел этот разговор.
Он с нежностью поцеловал мне руку и отпустил ее. На мой удивленный взгляд ответил:
– Вы Алитера. Мастер не простит, если я возьму кровь без крайней необходимости, но спасибо.
Это «спасибо», прозвучало так, как будто он благодарил меня за нечто большее, чем предложение крови.
Колеса кареты тоскливо скрипели, жалуясь на тяжелую жизнь. Пейзаж за окном был однообразный и навевал тоску: трава и чахлые кустарники до горизонта. Переход через Лисноурскую пустошь оказался тяжелым. Люциан внял моему предупреждению и отклонился от утвержденного маршрута. Лорд Тэрон с пеной у рта доказывал, насколько Владыка не прав, но ничего не мог добиться. Как он его только ни называл, с какой яростью ни возмущался, но не мог прошибить спокойствия Люциана. Мне было стыдно, так как лишь мы с ним знали, что по официальному маршруту нас, вероятнее всего, ожидала засада. Для всех же оборотню попала шлея под хвост и он без причины решил отклониться от продуманного курса, подвергая нас опасности и удлиняя и так не близкий путь. Люциан стоически терпел все нападки в свой адрес, я же испытывала муки совести. Ведь мне стоило лишь озвучить истинную причину, как все бы прекратилось.
После нашего с ним разговора Владыка продолжил меня игнорировать. Я же злилась на себя, что мой взгляд нет-нет да останавливался на его фигуре. Оправдывала себя тем, что он держался во главе кортежа и вполне естественно, что взгляд устремляется вперед. Не моя вина, что он там маячит.
Я поссорилась с Хризеей. Вернее, она на меня обиделась. Просто, наслушавшись лорда Тэрона, она тоже как-то высказалась о глупости оборотня, который петляет по пустоши, вместо того чтобы придерживаться продуманного пути. Наверное, ее охлаждение к Владыке произошло от того, что он попросил ее держаться в середине кортежа или ехать в карете в целях безопасности. Так как сам он ей компанию составить отказался, вампирша обиделась, что ее обществом пренебрегли. Я не выдержала несправедливости и прямо ей заявила, что петляем мы лишь потому, что кто-то не подумал и сдал наш путь недругам, а теперь мы вынуждены таким образом спасать целостность наших шкур. Хризея разобиделась и сказала что-то типа того, что она, дескать, открыла мне душу, а я не оценила ее доверия. В общем, я еще виноватой оказалась. Несколько дней она ехала в карете с родственницей, дуясь на меня, но потом оттаяла. Наверное, надоели наставления насчет того, как ей надо себя вести.
Да я сама, послушав эти наставления, выпала в осадок. Та твердила не ронять честь рода, помнить, кто она, но это понятно. А вот другие перлы ничего, кроме недоумения, не вызывали. Дать проникнуться будущему супругу тем везением, что именно она станет его женой. Почаще упоминать, насколько древний и уважаемый ее клан. Ни в коем случае не принимать религию дроу и не чтить неверных богов.
Послушав все это, я не сдержалась:
– Как она будет править народом, не приняв их религию?
Дело происходило перед сном. Мы установили наши обозы с каретами кругом, слуги расставляли шатры. Оборотни готовили еду, и уже потянуло ароматным запахом мяса, от чего у меня потекли слюнки. Наставница, видать, решила продолжить давний разговор и вложить как можно больше «умных» вещей в красивую головку гордости клана. Меня эта мадам невзлюбила по причине того, что Хризея предпочитала всю дорогу мое общество, и сейчас отрывалась по полной, пользуясь нашей размолвкой. Сама девушка сидела у костра со страдальческим лицом. Видно, данные изречения слышала не по первому кругу. Мое же замечание привлекло ее внимание, и она оживилась.
– Мы не поклоняемся неверным богам! – свысока сказала мне наставница.
– Да хоть черту лысому! Даже если дроу будут поклоняться дереву, я бы советовала делать вид, что она тоже верит в его божественность. Будущая правительница должна принять религию народа, которым собирается править. И постоянно выпячивать свое происхождение глупо. Ее начнут считать зазнайкой, да и у дроу оно не ниже.