Единственная, или Семь невест принца Эндрю — страница 23 из 48

– Запоминай, – Глаша запела: – От улыбки хмурый день светлей, от улыбки в небе радуга проснётся…

Лаймиетта старательно повторила. А потом глубокомысленно изрекла:

– Вообще-то, мне папа рассказывал, что радуга бывает не от улыбки, а когда солнышко отражается в капельках дождя.

Умный у малышки родитель. Тут и не поспоришь.

– А кто твой папа? – вопрос вырвался сам собой.

На самом деле Глафира давно сгорала от любопытства узнать, чей всё же ребёнок перед ней. Но пыталась себя убедить, что ей совершенно всё равно.

– Мне нельзя говорить, – хитро улыбнулась Лаймиетта.

Понятно: девочку попросили молчать, чтобы усложнить конкурсанткам жизнь. Одно дело нянчиться с дочкой инструктора по фитнесу или массовика-затейника и совсем другое дело – с принцессой.

Ну и ладно, Глафира тоже умеет хитрить.

– Говорить нельзя, а кивать можно? – невинно поинтересовалась Глаша.

– Головой можно. Про голову мне ничего не запрещали, – рассмеялась малышка.

– Тогда поиграем в такую игру: я задаю вопрос, а ты киваешь, если ответ да, или качаешь головкой из стороны в сторону, если нет.

– Ладно.

– Твоего папу зовут Крайс?

Лаймиетта отрицательно покачала головой. И почему сразу от сердца отлегло? Эх, всё-таки, похоже, Глафира увлеклась этим улыбчивым любителем земной музыки. Решив обдумать эту тревожную мысль позже, Глаша продолжила игру:

– Твоего папу зовут Бриус?

Малышка вновь качнула головой. Вот и всё. Родитель Лаймиетты вычислен – методом исключения остаётся король. А значит, перед Глафирой – принцесса. Вообще-то, можно было догадаться об этом и по характеру девчушки. В ней чувствовалось благородство. Озорная, подвижная, неугомонная, но при этом воспитанная и умная. Никаких глупых капризов. Да и вообще, малышка была на редкость милым дитя. Располагала к себе с первой минуты. Глядя на таких крох, начинаешь задумываться о браке и собственных детях. Где-то в глубине души Глафире даже жалко стало, что заставила Лаймиетту заниматься скучным делом. Глаша решила ей немного помочь и между делом продолжила обучать песенке про улыбку.

Песенка малышке понравилась и была исполнена дружным дуэтом несколько раз. После восьмого раза Глафира начала усиленно вспоминать, не знает ли ещё какую-нибудь детскую песенку. Но на ум, как назло, ничего не приходило, кроме «В лесу родилась ёлочка». Ёлка была уж очень не по сезону, поэтому Глафира держалась до последнего. Но, в конце концов, сдалась:

– А давай разучим ещё одну детскую песенку.

– Ладно, – послушно согласилась малышка. – Только давайте сначала споём про неболонда.

Кто такой «неболонда», Глаша поняла не сразу – только когда малышка вновь затянула песню Земфиры. Звучало так самозабвенно. Умиляло, насколько малышка прониклась мелодией, пусть даже не до конца понимая смысл слов.

Глафира, вдохновлённая Лаймиеттой, подхватила:

– …Мне приснилось небо Лондона,

В нём приснился долгий поцелуй,

Мы гуляли там по облакам,

Притворились лондонским дождём…

Когда Глаша развернулась, чтобы пристроить очередную игрушку в шкаф, вдруг заметила, что в дверях, прислонившись к косяку, стоит Крайс. Руки сложены на груди, глаза мечтательно полуприкрыты, на губах улыбка. Глафира страшно смутилась. И давно он здесь стоит?

– Стучаться надо! – свернув глазами, выпалила она.

Упрёк, конечно, был притянут за уши. Наверно, Крайс пришёл сообщить, что время вышло и пора передавать Лаймиетту следующей конкурсантке, и, возможно, даже стучался. Но увлечённые пением девочки не заметили.

– Волшебно, – чуть растягивая гласные, промычал Крайс, никак не реагируя на гневный выпад Глаши.

– Что «волшебно»?! – передразнила она, пытаясь дерзостью прикрыть смущение.

– Небо Лондона и то, что в нём, – пояснил Крайс, ещё больше вгоняя Глашу в краску.

Глафира мучительно подбирала слова в ответ. Спасла появившаяся в дверях официантка с подносом, на котором красовался высокий стакан с оранжевым напитком.

– Морковный фреш, как заказывали, – произнесла она таким торжественно-официальным тоном, как будто принесла минимум каре новозеландского ягнёнка.

Крайс взял стакан и осушил залпом.

– А это ничего, что напиток предназначался ребёнку? – закатив глаза, поинтересовалась Глаша.

– Ничего, – радостно отозвалась Лаймиетта, – терпеть не могу морковный сок.

Глава 25Страшная сказка

В педагогическом конкурсе был объявлен небольшой перерыв – малышке необходимо было пообедать и немного передохнуть. Девушки-претендентки, обсуждавшие ход соревнования в холле, разошлись по своим делам. Остались только Глафира и Зурим. Они сидели рядышком и потихонечку секретничали. Глаша рассказывала восточной красавице, как провела время с Лаймиеттой и по чьей вине не удалось феерично провалить конкурс. А также давала последние наставления, как вести себя с малышкой, ведь следующей заниматься с девочкой предстояло именно Зурим.

Но вдоволь пошушукаться подругам не дали. В противоположном конце холла продолжения конкурса ожидали Крайс и Бриус. Скрасить это скучное времяпрепровождения решили беседой с девушками. Подошли и бесцеремонно пристроились в соседние кресла.

– Хотите узнать предварительные результаты? – Крайс лукаво поглядел на Глашу. – Лаймиетта назвала девушку, которая лидирует на данный момент. Малышка от неё в полном восторге.

По взгляду и интонации хромейстера догадаться, о ком речь, было несложно.

– Глафира? – предположила Зурим.

– Угу, – кивнул Крайс, продолжая смотреть на Глашу с хитрющей улыбкой.

Глафира в долгу не осталась. Смерила хромейстера взглядом, целью которого было прожечь насквозь:

– Если бы кое-кто не появился в самый неподходящий момент, результат мог бы быть другим.

– Боюсь, вы очаровали малышку задолго до моего появления, – парировал Крайс.

Пламенный взгляд Глаши произвёл на него не совсем то впечатление, на какое рассчитывала. Хромейстер ни капли не смутился, а, казалось, наоборот, с удовольствием купался в нём. В глазах тут же вспыхнуло ответное пламя.

– Лаймиетту можно понять, – тихо произнёс он. От его волнующего шёпота по телу пошли мурашки. – Поёте вы волшебно. Пробирает.

Глаша моментально покрылась румянцем. Да обыкновенно она поёт. В ноты, конечно, попадает. Но и только. Хотя для Дарлита с его лязгающей музыкой оно, возможно, и волшебно. Однако смутила Глафиру даже не сама похвала, а то, каким голосом были произнесены слова. Она не понимала своей реакции и даже обдумывать её не хотела. Решила сделать это потом, когда рядом не будет нагловатого любителя земной музыки. А пока единственным средством унять дрожь было переключить мысли с Крайса на кого-то другого. Глаша заставила себя перевести взгляд на Зурим и только теперь заметила, что та тоже о чём-то разговаривает с Бриусом.

– Вам нездоровится? – озабочено поинтересовался фитнес-тренер у восточной красавицы. – Вы сегодня бледная.

Ещё бы бедняжке не быть бледной, если все её радужные планы на совместную счастливую жизнь с тем, кто заинтересованно осведомляется сейчас о её здоровье, разрушились, стоило показаться настоящему принцу Эндрю.

– Нет. Всё нормально, – не дыша от волнения, ответила Зурим и побледнела ещё больше.

– У вас точно нет температуры? – Бриус коснулся ладонью лба восточной красавицы, и та окончательно потеряла дар речи.

Пока Глаша думала, как вернуть Зурим в чувства, в холле появился принц Эндрю за руку с Лаймиеттой.

– Малышка уже отдохнула. Можно продолжить конкурс, – сообщил он чопорно.

Девчушка оторвалась от сопровождающего и вприпрыжку понеслась к Глаше.

– Пойдёмте, – потянула её за руку и озорно рассмеялась. – У меня снова разбросались игрушки по всей комнате. Нечаянно, – на всякий случай уточнила она. – Их надо собрать, чтобы никто не запнулся.

– Нечаянно? – приподнял бровь Крайс.

– Угу, – интенсивно закивала малышка. Кудряшки весело повторили движение.

Глафира не могла не улыбнуться. Что за прелесть эта Лаймиетта! Тут ведь даже никакой педагогической заслуги Глашиной нет – малышка сама придумала, как скрасить скучное занятие, и превратила его в такую занимательную игру, что с нетерпением ждёт продолжения. Одно плохо: на данный момент Лаймиетта считает Глашу лучшей напарницей по весёлому времяпрепровождению, а надо, чтобы таким человеком в её глазах стала Зурим. Вообще-то, Глафира верила в подругу. Ласковая и нежная, она должна легко найти с ребёнком общий язык. Но всё же некоторые опасения присутствовали. Восточная красавица с утра пребывала в подавленном настроении, и это могло помешать делу. Поэтому Глаша приняла решение подстраховать подругу. Находиться в одной комнате с ней и малышкой – плохая идея. Можно невольно перетянуть внимание на себя. А вот подежурить под дверью – самое оно.

Глафира взяла малышку за руку, другой рукой потянула за собой Зурим.

– Раз нечаянно разбросались – надо собирать, – сказала Глаша Лаймиетте. – Но поможет тебе в этот раз Зурим. А заодно расскажет сказку. Страшную, но с хорошим концом, как ты любишь.

На сказку малышка тоже была согласна и помчалась по направлению к своей комнате так быстро, что даже Глаша еле поспевала за ней.

Крайс проводил троицу улыбкой. Потом, развернувшись к Бриусу, спросил:

– Как думаешь, можно ненадолго оставить их без присмотра?

– С ними Лайми, – усмехнулся Бриус, – думаю, малышка за ними присмотрит.

Потом сделался серьёзным:

– Правда, сегодня меня немного беспокоит Зурим.

– Немного? – Крайс многозначительно хмыкнул. – А мне показалось, с недавних пор она тебя сильно беспокоит.

Бриус намёк понял, но не отреагировал. Остался серьёзным:

– Какая-то она не такая, как обычно. Во время зарядки ещё всё было нормально. А сейчас понурая, бледная. Заметил?

Крайс больше шутить не стал. Он заметил. И даже больше того, о чём говорит брат. Бриус, похоже, действительно запал на Зурим. Когда думает о ней, даже голос меняется.