Единственная, или Семь невест принца Эндрю — страница 30 из 48

– А что мне оставалось делать? – не принял наезда Крайс. – Как было заставить вас выбраться из зарослей? Поверьте, скоро вы ощутите всю прелесть этого коварного растения.

Сказать по правде, лёгкое покалывание действительно начало перерастать в неприятное жжение. Но у Глаши всё равно до сих пор были сомнения насчёт правдивости слов о камыше с эффектом крапивы. Она посмотрела на лодыжку, где покалывание ощущалось сильнее всего, и обнаружила, что кожа покрылась красными пятнышками.

– Пойдёмте, – позвал Крайс. – Здесь недалеко есть мостик через реку. Думаю, лучше воспользоваться им.

Глаша раздумывала.

– Или хотите снова продираться через камыши?

Снова в камыши не хотелось. Жжение и так усилилось настолько, что сомнения в коварности местного фиолетово-оранжевого растения отпали окончательно. Но терзал один вопрос:

– А как же матч?

– Матч окончен. После вашего броска победитель стал очевиден.

Глаша недовольно сверкнула глазами в сторону Крайса. Нет, в общем-то, она и сама понимала, что её промах свёл шансы на победу к нулю. Но всё же девушки ещё бы поборолись. Вот так безапелляционно списывать их со счетов? В голове родилась чудесная язвительная фраза о завышенном самомнении некоторых членов мужской команды. Но выдать изречение Глафира не успела. Крайс опередил словами:

– По правилам дарлитбола касаться мяча можно только клюкой. А принц Эндрю коснулся головой, да ещё и во время вашей атаки по воротам – за это присуждается штрафное очко. Так что женская сборная победила со счётом 3:2.

Эх, жалко, девчонок рядом не было. Так захотелось пообниматься, попрыгать, повизжать. Выкрикнуть с триумфом: «Мы это сделали! Прощай ненавистная чистка рыбы!» Но рядом был только Крайс. Он, вообще-то, тоже неплохо годился для обнимания, может даже где-то лучше девчонок, но мог неправильно истолковать Глашин порыв.

– Вы как? – с противоположного берега раздался голос Бриуса.

– Нормально. Вернёмся по мосту, – крикнул в ответ Крайс.

И указал Глаше на едва различимую, поросшую травой тропинку, тянущуюся вдоль берега.

– А знаете, я рад, что вы выиграли, – сказал хромейстер, когда они потихоньку двинулись в путь.

– Ну, разумеется, – саркастически хихикнула Глаша. Так она и поверила, что парень может радоваться своему поражению.

– Нет, правда. Просто мечтаю попробовать ху-ху в вашем исполнении. Если готовите вы так же хорошо, как поёте, представляю, какой получится шедевр.

Глаша не нашла, что ответить. Тут и так всё тело горело от крапивного камыша, так вдобавок ещё и щёки запылали от комплимента, сказанного просто и искренне.

Глафира попыталась сосредоточиться на дороге. Ступать босыми ногами по мягкой тёплой земле было приятно. Хоть как-то отвлекало от всё нарастающего жжения.

– Сильно печёт? – Крайс поглядел понимающе. – Через час должно пройти.

Час? А Глаша-то надеялась: эти непередаваемые ощущения максимум минут на десять.

– А знаете, есть одно средство. Нам с братом, когда были детьми, тоже пришлось однажды пробираться через такой осот. Так вот, мама подсказала, как просто можно избавиться от жжения. Всего-то приложить к ожогу лист цветного лопуха.

– У вас есть брат?

– Есть, – Крайс потёр подбородок.

– Тоже хромейстер? – спросила Глаша.

Ей было бы интересно познакомиться с ним. Наверняка такой же позитивный, как и парень, шагающий рядом.

– Что-то вроде того, – уклончиво ответил Крайс. – Так что? Испробуем лопух?

– Давайте.

Не очень-то Глаша доверяла народной медицине, но если хромейстер имел возможность на собственном опыте убедится в действенности метода, то почему бы не испытать.

Крайс вывел Глашу на небольшую полянку и предложил подождать на травке, а сам углубился в лес. Вернулся минут через пять с охапкой огромных листьев. Растение напоминало обыкновенный лопух, но имело белые и лиловые пятнышки.

Крайс присел на траву рядом с Глашей.

– Это делается вот так.

Он взял один лист, тщательно растёр его в ладонях, а потом медленно провёл рукой по предплечью Глаши.

– Легче?

Ну как сказать? Жжение утихало, но вместо него волна других острых ощущений накрыла с головой. А Крайс уже поднимался выше по руке, дошёл до плеча. Аккуратно, одними пальцами провёл по ключице, а потом снова всей ладонью по изгибу шеи. Так нежно. Ещё и легонько подул. У Глаши дыхание перехватило.

– Я поняла, как это делается, – Глафира отчаянно пыталась вернуть хладнокровие.

Реакция тела на прикосновения Крайса её пугала.

Она немного отстранилась от него. Взяла лист лопуха, размяла и начала натирать участки кожи, где жжение ощущалось наиболее сильно.

Крайс молча наблюдал за её действиями. Смотрел так странно. Обычно ироничный взгляд на этот раз был серьёзным.

– А вы почему не применяете этот ваш замечательный метод? – попробовала говорить насмешливо Глаша. – Вы же тоже обожглись. Или на вас осот не действует?

– Действует, – Крайс не отводил взгляда.

– Вот тут, – она указала на плечо, – покраснение. Печёт?

– Печёт, – одними губами ответил он.

Глаша осторожно прикоснулась к ожогу и легонько провела рукой. Крайс с шумом втянул воздух. Его ладони заскользили по её рукам. Он резко притянул Глашу к себе. Прижал к горячему напряжённому телу и накрыл губы поцелуем.

Земля ушла из-под ног. Ураган сумасшедших чувств заставил ответить на поцелуй. Хотелось, чтобы это сладкое мгновение не закончилось никогда. Почему это происходит и как к этому относиться, Глаша подумает потом. А сейчас прерывистое дыхание Крайса, бешеный стук его сердца, который сквозь тонкую ткань топика ощущался, как собственный, сбивали все мысли.

Крайс отстранился на секунду, чтобы заглянуть в глаза. Страшно подумать, что он там прочёл. Потом опять притиснул к себе. Его движения были порывистыми, нетерпеливыми и жадными, как будто он долго сдерживался, но, наконец, дал волю чувствам. Его тёплые губы коснулись виска и пошли дальше вниз. Он поцеловал шею. Ещё и ещё. Горячее дыхание обжигало. Потом снова припал к губам. Это был долгий поцелуй. Очень долгий. Тягучий. Хотелось, чтобы он длился ещё и ещё… вечно…

Но над Глашей и Крайсом было не небо Лондона, а небо Дарлита. И в нём – огромная чёрная ворона, которая приземлилась справа от Глафиры и громко каркнула. Неожиданный звук заставил вздрогнуть и резко отстраниться от Крайса. Он выпустил её из объятий неохотно.

Эта наглая птица вернула в реальность, заставила мозги включиться. Кто её просил? Глаше и с отключенными мозгами было неплохо. Вообще-то, до этого момента она относилась к воронам позитивно, считала их умными птицами, но поступок конкретно этой особи надолго испортил мнение о них. Хотя причём тут пернатая? Она всего-то прервала то, что хоть и было головокружительно приятным, но абсолютно неразумным. Ведь Глаша даже не в Лондоне. Это было бы ещё полбеды. Из Лондона в родной Новосибирск хотя бы самолёты летают. Она в Дарлите, параллельном мире, который через пару недель покинет навсегда. И уж если её угораздило влюбиться в местного парня, хоть и давала себе установку не делать этого ни в коем случае, так надо хотя бы не усугублять положение такими вот сомнительными лопуховыми процедурами с неадекватным побочным эффектом. Чем сильнее разгорится чувство, тем горше будет потом. Самое разумное в её ситуации держаться как можно дальше от этого парня, что сидит сейчас рядом и продолжает смотреть так, что мурашки по коже.

Крайс перевёл взгляд с Глафиры на ворону. Хотелось прибить глупую птицу. Если б не она, то он до сих пор держал бы Глашу тесно прижатой к себе и продолжал сводящий с ума поцелуй. Крайс давно мечтал об этом. Воображение услужливо рисовало будоражащие картины, но он старательно гасил пламя. Убеждал себя, что пройдёт. Не стоит увлекаться девушкой, которая рвётся домой, которая через пару недель исчезнет из жизни навсегда. Но Глаша не та, о которой можно перестать думать. Не та, которою можно не замечать. Она ураган, цунами, торнадо, и хочется окунуться с головой в этот сумасшедший вихрь. Она свежий беспечный ветер, и хочется глотнуть этой пьянящей свободы. Она та единственная, которую можно искать всю жизнь и не найти. Но Крайс нашёл. Вот так вот понял в один прекрасный момент, что другие ему не нужны. Ну и что, что она слышать не хочет ни о каком принце. Он будет бороться. Однажды она рассказала, как в её родном мире поступают парни, если влюблены. Они добиваются своих женщин.

– Ты мне нравишься, Глаша, – тихо сказал Крайс. – Ты особенная.

От его низкого голоса и от того, что он впервые обратился на «ты», по телу Глафиры прокатилась дрожь. Хотелось ответить, что и он ей нравится, отогнать наглую ворону и продолжить с того места, на котором остановились. Но Глаша мужественно подавила порыв. Если Крайс тоже увлёкся, тем более надо поубавить пыл. А то и ему придётся страдать при расставании.

– Нам не стоит больше повторять подобное, – строго произнесла Глафира. – Если принц Эндрю увидит или кто-то ему донесёт, меня за нарушение договора отправят на полгода чистить конюшни, а вас уволят. Я вообще удивляюсь, как Его Светлость доверил вам проведение конкурсов и общение с его невестами.

– Вряд ли ты боишься гнева Эндрю, – покачал головой Крайс. – Причина в другом. Я тебе нравлюсь, но не настолько, чтобы остаться в Дарлите, верно?

Глаша подбирала слова для ответа, но Крайс приложил палец к её губам:

– Тс-с. Ничего не говори. Мы это исправим.

Глава 33Особый ингредиент

Фраза прозвучала многообещающе, угрожающе и соблазнительно одновременно. Страшно подумать, что Крайс подразумевал под «исправим». Как он собрался исправлять? Будет охмурять Глашу? Ухаживать под носом принца Эндрю?

Она не знала, как относиться к такой перспективе. В ней боролись два чувства. Благоразумное начало требовало забыть всё, что только что произошло, и категорически игнорировать все будущие поползновения Крайса. Но это не мешало Глаше одновременно испытывать противоположные эмоции: сердце заходилось от предвкушения чего-то будоражащего, пьянящего, авантюрного, жгучего, прекрасного и, более того, неотвратимого. Раздираемая противоречивыми чувствами, она не заметила, что к полянке несётся Зурим, а рядом с ней вышагивает Бриус.