Единственная, или Семь невест принца Эндрю — страница 41 из 48

– Я решилась, Глаш. Невесты ночи после обряда уже не могут забеременеть. У меня оставалась последняя возможность. Я знала, как неприятна близость с человеком, который не является твоим суженым, но я всё стерпела ради того, чтобы получить шанс стать матерью.

Глафира прижала подругу к себе. Что ж так светила-то подкачали? Что ж эти дневные и ночные поставили перед таким поганым выбором? Но Зурим молодец. Пыталась бороться с системой, как могла. Она боец.

– Однако Абеллиин разгадал мой план. Перед тем как уйти, заставил выпить снадобье на основе яда жёлтого пустынного паука. Просто влил мне его в горло.

– Противозачаточное зелье? – догадалась Глаша.

– Да. Моя последняя надежда рухнула.

– Но, получается, снадобье не подействовало?

– Снадобье действует стопроцентно. Не понимаю, как так получилось. Возможно, Абеллиин перепутал бутыльки.

Зурим немного помолчала, потом сказала с философской грустью:

– Знаешь, Глаш, никогда не думала, что можно быть счастливой и несчастной одновременно.

Глафира понимала, что подруга имеет в виду. Она так мечтала о ребёнке. Пошла на хитрость, переступила через себя, наплевала на дурацкие законы своего мира ради счастья стать матерью, а теперь, когда узнала о будущем малыше, радость перечёркивается тревогой потерять только что приобретенную любовь и надежду на семейное счастье. Глаша не представляла, как Бриус отреагирует на неожиданную новость. Она полагала: пока он вряд ли догадался, что доктор имел в виду. Но когда узнает, не передумает ли связывать свою жизнь с Зурим. Будет ли готов к тому, чтобы воспитывать её малыша как своего? Будет ли способен полюбить его так, как восточная красавица полюбила Лаймиетту? В любом случае известие будет для него шоком. Даже для Глаши новость показалась поначалу убийственной. Но если чувства принца к Зурим глубоки и искренни, то он должен осознать, что ребёнок никак не может стать препятствием для счастливой жизни – наоборот.

– Глаш, как думаешь, Сильвий разочаруется во мне, когда узнает?

Зурим опять начало трясти. Чёрт! А ведь в её положении нельзя волноваться.

– С чего вдруг разочаруется? – попыталась поддержать Глаша. – Разве ты разочаровалась в Сильвии, когда узнала, что у него есть дочь?

– Нет, наоборот, обрадовалась.

– Вот и он обрадуется.

– Думаешь? – недоверчиво посмотрела Зурим.

– Конечно, – голосом, полным оптимизма, заверила Глафира. – Только надо его сначала к этой радости немного подготовить, – осторожно добавила она.

У Глаши уже созрел план действий. Правда, он опять был связан с Крайсом. Видно, не судьба ей держаться от него подальше. Но Крайс, как недавно выяснилось, не просто друг, он родной брат Бриуса. А, значит, знает его лучше, чем кто-либо другой, плюс наверняка желает ему счастья не меньше, чем Глаша своей подруге. Крайса можно сделать сообщником в деле обеспечения счастьем этих двоих.

Пришлось опять дать команду Зурим не переживать и спокойно дожидаться возвращения подруги, а самой отправиться в разведку боем.

Первым делом заглянула в соседнюю комнату к Агнессе и Киприс, предупредила, что сегодня их с Зурим на репетиции «Золушки» не будет, но чтобы девочки не расслаблялись и готовились как следует, потому что их роли ключевые для успеха всей постановки.

Потом нашла Крайса и сказала, что если он не передумал проводить её в лазарет навестить девушек, то она готова. Ей казалось, говорить на деликатную тему легче в пути, чем сидя рядом на небольшом диванчике в комнате Крайса. Там у него мысли могут постоянно не на те темы перескакивать. Да и проведать девушек действительно не помешает.

Глава 45Количество братьев

Лазарет оказался всего в десяти минутах ходьбы от дворца. По дороге Крайс развлекал Глафиру местными медицинскими байками, и она никак не могла подобрать подходящий момент, чтобы начать деликатный разговор.

Когда подошли к зданию с весёлыми голубыми стенами и синей крышей, которое и оказалось больницей, Глаша к нужной теме так и не подступилась. Пришлось отложить её на обратную дорогу.

Внутри лазарет выглядел ещё красочнее, чем снаружи. Совсем не походил на медучреждение. Обшитые деревом стены, огромные окна от пола до потолка с видом на сад, лёгкая плетёная мебель, много зелени.

Палата Барбы и Ядалины оказалась на втором этаже. Крайс проводил Глашу до двери, а сам пристроился в кресло:

– Подожду здесь. Не буду смущать девушек внеурочным визитом. Передавай привет.

Глаша кивнула и тихонько приоткрыла дверь, чтобы не разбудить больных, если они вдруг задремали. Но девушки не дремали. Были заняты куда более интересным делом: Барба – маникюром, а Ядалина – педикюром. Глаша понаблюдала за ними с минуту – забавно, однако, девушки болеют.

Барба пошевелила растопыренными пальчиками и подула на руки:

– Яди, как тебе бледно-розовый? – поинтересовалась она, демонстрируя соседке по палате результат своих трудов.

Яди? Да девушки, похоже, сдружились.

– Тёмно-розовый тебе пойдёт больше, – даже не глянув на блондинку, ответила Ядалина.

– Думаешь? Ладно, сейчас перекрашу.

– Девочки, привет! – обозначила своё присутствие Глаша.

Как по команде, девушки юркнули в кровати, проворно спрятав под одеялами не просохшие до конца ноготки. Видно, сработал условный рефлекс. При этом Барба пару раз чихнула, а Ядалина надрывно закашлялась. Однако в следующее мгновение белокурая красотка выдохнула с облегчением:

– Яди, да это же Глаша. Ложная тревога.

То есть спектакль с чиханием предназначался для медработников? Девушки-то, оказывается, давно выздоровели, а теперь просто симулируют. Вот почему у них такая затяжная форма ОРХ.

Ядалина продолжала кашлять, выразительно поглядывая на соседку по комнате. Но Барба её безмолвным намёкам не вняла:

– Она нас не выдаст. Правда ведь?

– Не выдам, – заверила Глафира.

Интересно, зачем девушки симулируют? Ведь обе собирались всеми силами охмурять Эндрю. Или надеются, что он пожалеет несчастных больных, а от жалости до любви рукой подать?

– Глаш, проходи, – проявила гостеприимство Барба. – Хочешь яблоко? – она указала на вазу с фруктами, стоящую на прикроватной тумбочке. – Нас тут витаминами закормили.

На плоды Глафира не покусилась, а вот предложением пройти воспользовалась. Села на стул рядом с кроватью Барбы и поинтересовалась:

– Не хотите в театральном конкурсе поучаствовать? У нас роли вакантные остались.

Ядалина вновь красноречиво раскашлялась.

– Не-е, – покачала головой Барба. – Мы же болеем.

И весело рассмеялась.

– А как же принц Эндрю? – лукаво приподняла бровь Глаша. – Он по вас соскучился.

– В гробу мы этого вашего принца Эндрю видали, – надоело кашлять Ядалине.

– Понимаешь, Глаш, мы тут с Яди, пока болели, подумали-подумали и поняли… Его Светлость, он… – Барба смешно скривила личико, – не очень. Я себе принца совсем другим представляла. А Эндрю, такой… никакой, ну… очки эти… худой… и заумный. И потом я поняла, что по Академии соскучилась, по ребятам, по преподавателям, даже по ректору. Да и, вообще, Яди говорит, рано мне ещё замуж. Сначала надо образование получить.

Глаша с Ядалиной была абсолютно согласна. А вот интересно, почему она сама оставила попытки выйти замуж за принца?

Барба, как будто считав из головы Глаши вопрос, начала отвечать:

– Яди говорит, у неё в её мире перспективы ещё покруче, чем здесь. Ей совсем чуточку осталось, чтобы Верховного охмурить. Он уже даже её один раз на свидание приглашал.

– Два, – с гордостью поправила Ядалина.

– Глаш, может, всё-таки будешь яблоко? – Барба протянула Глафире фрукт и сама тоже угостилась.

Ядалина последовала примеру, и девушки с весёлым хрустом уничтожили три зелёных плода. Как же хорошо, что у двух красавиц оказалось всё хорошо. Эх, ещё бы проблема Зурим разрешилась также легко.

Глаша рассказала последние новости, потом пожелала девушкам скорейшего выздоровления, но не раньше, чем закончатся конкурсы, и вышла из палаты.

Крайс поднялся навстречу.

– Ну, как, убедилась, что у Барбы с Ядалиной ничего страшного? – улыбнулся он. – Обыкновенная ОРХ.

– Я бы даже сказала не ОРХ, а ВХ, – ответила Глаша. – У нас так эту болезнь называют.

– А что такое ВХ? Вирусная хворь? – догадался Крайс.

– Угу, – кивнула Глафира, хотя вообще-то имела в виду другую расшифровку аббревиатуры: воспаление хитрости.

Назад во дворец возвращались не спеша. Глаша специально шла настолько медленно, насколько это было возможно. Искала подходящую подводку к разговору, ради которого и затевался весь поход. Ей не хотелось, чтобы Крайс неправильно истолковал побудительные мотивы Зурим. Всё-таки парням, наверно, не так легко понять, что значит для женщины материнство. Поэтому решила зайти издалека. Очень издалека.

– Крайс, ты любишь детей?

Похоже, вопрос показался ему неожиданным. Он даже немного притормозил. Помолчал пару секунд. Потом его взгляд потеплел, а губы расплылись в широченной улыбке.

– Люблю. Хочу, чтобы у нас было минимум трое.

Щёки вспыхнули, когда поняла, как её вопрос истолковал Крайс. От этого «у нас» защемило сердце. Картинка возникла непроизвольно. Глаша даже тряхнула головой, чтобы её прогнать, но не получилось. Карапуз лет пяти на руках у Крайса. С непослушными вихрами и улыбкой с ямочками на щеках, в точности как у папы.

– Я совершенно не об этом, – она спрятала взгляд. – У меня серьёзный разговор. Очень серьёзный. О Зурим.

Крайс остановился. Для парня он довольно быстро сообразил, о чём может пойти речь:

– Ты о её сегодняшнем недомогании?

– Давай присядем, – Глафира кивнула на первую попавшуюся скамейку.

Больше слов не подбирала. Просто начала рассказывать всё по порядку. О том, по каким законам живёт мир Зурим, о том, какая судьба была ей уготована, о том, как смелая девушка не хотела мириться с тем, что ей не суждено стать матерью. Глафира боялась, что Крайс не поймёт. Говорила горячо и взволнованно. Но Крайс понял. Глаша почувствовала это. Ощутила, что он с ней на одной