— Проклятие! — простонал Митчелл.
Глава 20
— Тревор Торнли? В женском белье и на шпильках? — Ханна откинулась на спинку плетеного кресла. — Этого не может быть!
Рейф вышагивал по солярию.
— Еще как может. Если верить Деллу, у Кэтлин были большие планы. В списке Верджила нет громких имен. Из этих людей Кэтлин могла бы вытянуть пару сотен, но их не хватило бы, чтобы сбежать из Эклипс-Бей и начать жизнь заново.
— А политик с блестящим будущим — заманчивая добыча, — признала Ханна.
— Это будущее лопнуло бы как мыльный пузырь, если бы Кэтлин кому-нибудь показала кассеты, на которых Торнли снят в женском белье, — подхватил Митчелл. — Случись такое восемь лет назад, ему не видать избрания как своих ушей. Тем более что он старательно притворялся консерватором.
Рейф продолжал вышагивать из угла в угол.
— Ради карьеры Торнли мог бы совершить убийство.
— Я никогда не доверял ему, — признался Митчелл.
Рейф чуть не рассмеялся:
— Ну и что? Ты не доверяешь ни единому политику.
— Джентльмены, версия, конечно, грандиозная, — Ханна взяла свой бокал с вином, — но не пора ли призвать на помощь здравый смысл? Как справедливо заметила Бев, Торнли не мог ускользнуть из института незамеченным.
Рейф остановился, положил ладонь на подоконник и устремил взгляд вдаль, на свинцово-серые воды залива.
— Помнишь, о чем говорил Верджил? Мотивы могли быть не только у жертвы шантажистки. Решиться на убийство мог и кто-нибудь из близких жертвы.
Ханна покачала в ладони свой бокал с совиньон-блан.
— Ты хочешь сказать, что Кэтлин могла убить жена Торнли?
Рейф задумался.
— Мэрилин Торнли посвятила всю свою жизнь карьере мужа. Еще десять лет назад она привыкла добиваться своего. Сомневаюсь, что за последние годы она изменилась.
— Не стану спрашивать, как ты это узнал, — буркнула Ханна.
Рейф пожал плечами.
— Не надо так смотреть на меня. У нас с Мэрилин не было ничего общего — она знала, что видного политика из меня не выйдет.
Ханна нахмурилась:
— Откуда же тебе известно, что она привыкла добиваться своего?
Ей ответил Митчелл:
— Дело в том, что Мэрилин охотилась за Гейбом. Ханна изумленно приоткрыла рот:
— Значит, какое-то время Мэрилин… встречалась с ним?
— Знаешь, я никогда не спрашивал, — лаконично отозвался Митчелл. — Но даже если они однажды переспали, для Гейба это ничего не значило. В те времена он мечтал лишь об одном — возродить «Коммерческую компанию Мэдисона». И до сих пор живет только ею. Если мой внук не поймет, что жизнь — это не только сделки и переговоры, в старости ему будет не о чем вспомнить.
Рейф прищурился, глядя на деда:
— Гейб возрождал компанию ради тебя.
— Незачем напоминать об этом. Я помню, что когда-то сам подталкивал Гейба в ту сторону. Но я никак не ожидал, что он посвятит этой проклятой компании всю жизнь!
Рейф пожал плечами:
— Эта компания — его страсть. Чего же ты ожидал?
— Всем нам известно, что такое для Мэдисонов их страсть, — пробормотала Ханна, глядя в бокал.
— Послушать тебя, так у Гейба просто нет времени на поиски жены. Но это неправда, — продолжал Митчелл. — Он не женился только потому, что у него проблема с женщинами.
— Какая? — заинтересовалась Ханна.
— Он относится к ним как к сотрудникам компании. — В голосе Митчелла зазвучала досада. — Не знаю, с чего он взял, что взаимоотношения с женщинами — то же самое, что и руководство бухгалтерией или филиалом компании! Но я ничего подобного ему не говорил.
— Мы уклонились от темы, — напомнил Рейф. — Может, вернемся к ней?
Ханна выпрямилась.
— Давно пора. Итак, посмотрим, что мы имеем. Мы предположили, что Кэтлин шантажировала Тревора Торнли. Но нам известно, что в ту ночь он не мог убить ее, потому что в институте был устроен прием в его честь. Значит, остается предположить, что кто-то, всерьез заинтересованный в карьере Торнли, встретился с Кэтлин и заставил ее замолчать навсегда.
— Звучит разумно, — отозвался Митчелл. — Что будем делать дальше?
Рейф поднес к губам бокал.
— Поговорим с Аризоной Сноу. Возможно, она разрешит нам заглянуть в ее записи.
— Будем надеяться, что в тот вечер она не сидела дома с гриппом, — добавила Ханна.
— Ну спасибо тебе, оптимистка, — проворчал Рейф.
— Откровенно говоря, я все время гадаю, как нам быть, если подтвердится самая жуткая версия. Вряд ли спустя восемь лет нам удастся найти улики, но что, если нам все-таки повезет? Что дальше?
Рейф медлил. Зато Митчелл выпрямился, пылая решимостью.
— Сейчас объясню, — пообещал он. — Вы предадите всю эту историю огласке, чтобы в ней не осталось ни единого секрета. Пойдете прямиком к Джеду Стедману в «Джорнал» и расскажете обо всем. Он давно мечтает о журналистском расследовании. Для него это шанс, который нельзя упустить, и ручаюсь, он его не упустит. После этого все газеты штата примутся с азартом расследовать дело о смерти Кэтлин Садлер!
— Он прав, — кивнул Рейф. — Даже если Джед не найдет серьезных улик, по репутации Торнли и всей его свиты будет нанесен нешуточный удар. Да одних слухов о женском белье хватит, чтобы помешать его кампании! Все сторонники Торнли будут слишком заняты оправданиями, чтобы снова покушаться на тебя и Уинстона.
Ханна перевела взгляд с Рейфа на Митчелла. Зеленые глаза обоих Мэдисонов выжидательно поблескивали. Она покачала головой:
— Теперь ясно, почему весь город твердит, что вы похожи как две капли воды!
После ужина Рейф ушел на веранду вместе с Митчеллом. Уинстон последовал за ними. Втроем они смотрели, как огромный фургон приближается к дому по аллее, напоминая современного тиранозавра, высматривающего добычу. Наверное, надеется, что в пределах видимости появится какая-нибудь нерасторопная травоядная малолитражка, подумал Рейф. В сумерках фигура Брайса за рулем была едва видна. Мозг динозавра.
— Ну, спасибо за ужин, — произнес Митчелл.
— Не за что.
— До сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что ты умеешь здорово готовить.
— Наверное, тебе просто осточертела стряпня Брайса.
— Может быть. Да нет, я к ней привык.
Рейф прислонился к столбу веранды.
— Кстати, я еще не поблагодарил тебя за сведения из Портленда.
— Не надо. — Митчелл постучал тростью о край ступеньки. — Признаться, мне самому было любопытно. В детектива я еще никогда не играл.
— Я тоже. Хорошо, что вы с Бев Болтон близкие друзья.
— Угу.
Последовала краткая пауза. Уинстон зевнул.
— Не могу дождаться, когда мы все узнаем, — помолчав, заметил Митчелл. — Если мы не ошиблись, значит, предстоит крах предвыборной кампании одного из самых перспективных кандидатов в сенат. Боюсь, одним судебным процессом нам не отделаться.
— С каких это пор Мэдисона волнуют такие пустяки?
Митчелл кивнул:
— Да, ты прав, это мелочи.
— Важно одно: мы положим конец тому, что здесь творится. — Рейф скрестил руки на груди. — Безопасность Ханны превыше всего.
— Не стану спорить. Что такое политическая кампания по сравнению с защитой дамы? Кстати, о Ханне…
Рейф насторожился:
— А при чем тут Ханна?
— Ты сам знаешь. Я не хотел заводить этот разговор при ней, но мы оба знаем: нельзя все время жить во грехе — так, как вы живете сейчас.
— Жить во грехе? — вежливо переспросил Рейф. — Не ожидал услышать такое от тебя.
— Черт, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю! Когда ты поступишь с Ханной, как полагается порядочному человеку?
— А когда ты сделаешь то же самое с Бев Болтон?
Лицо Митчелла окаменело, в глазах промелькнула боль, но растерянность мгновенно скрылась под маской возмущения.
— Я женился бы на Бев хоть завтра, если бы она согласилась! — яростно выпалил Митчелл. — Но мешает моя дурная репутация. Бев считает, что я не способен брать на себя ответственность.
Рейф молча слушал его.
Митчелл заморгал, ярость растворилась, под ней обнаружилась усталость.
— Ладно, не будем об этом. Ты знаешь все это не хуже меня, верно?
— По-моему, Ханна не поверила твоим словам о моих расстроенных нервах, — отозвался Рейф. — У нас с ней те же сложности, что и у тебя с Бев Болтон.
— Виновато твое сомнительное прошлое?
— Да. И не только мое, но и твое, и прошлое отца.
Митчелл негромко выругался, глядя на кончик трости.
— Значит, вы по-прежнему в тупике?
— Да.
— Дьявол!
— Вот именно, — кивнул Рейф.
— К Гейбу обращаться бессмысленно: у него с женщинами не складывается, как и у нас.
— Это точно.
Митчелл посмотрел на Уинстона. Шнауцер вежливо склонил голову набок.
— И у него спрашивать совета бесполезно, — заметил Рейф. — Ханна научила его соблюдать нейтралитет.
Ночь спускалась на побережье, нагоняя тоску.
— Во всем этом чувствуется какая-то ирония судьбы, — наконец произнес Рейф. — Но какая — не знаю, ведь я так и не закончил колледж.
— Говорил же я, что ты об этом пожалеешь.
— Помню. Посмотри, что со мной стало. Я обречен прожить всю жизнь, понятия не имея, что такое ирония или там постмодернизм. Впору пожалеть о зря загубленной молодости! — Рейф помолчал. — Но я удержусь.
Митчелл кивнул.
— Лучшее средство от хандры — виски с содовой и долгая прогулка по берегу. Мне оно всегда помогало. — Он спустился с крыльца. — Знаешь, что я тебе скажу? — добавил он, оглянувшись через плечо.
— Что?
— Пусть ты не закончил колледж, но все-таки ты Мэдисон.
— Ну и что?
— А то, что ни один Мэдисон не пасует перед трудностями — мы добиваемся своего во что бы то ни стало. Запомни это хорошенько. Ты просто обязан поступить как полагается порядочному мужчине и прекратить эту жизнь во грехе, ты слышишь меня?
— Слышу.
Митчелл открыл дверцу машины и забрался внутрь. Рейф и Уинстон проводили взглядом удаляющегося железного монстра.
Когда за поворотом скрылись габаритных огни, Рейф посмотрел на пса: