– Мы не знаем! – Воскликнул я. – Нас утащили оттуда…
Пай улыбнулась. “У них тоже есть выбор. Одна часть их существа напугана и пытается убежать от будущего, связанного взаимными привязанностями. Другая часть желает стать просто друзьями, еще одна – стать любовниками, чуждыми друг другу духовно, еще одна – жениться и развестись, и последняя – слиться духовно, жениться и вечно любить друг друга”.
– Выходит, что мы здесь вроде туристов! – Подытожил я. – Не мы создали этот пейзаж, но мы выбираем ту часть картины, которую мы хотим разглядеть поближе.
– Хорошо сказано, – согласилась Пай.
– О'кей, – сказал я. – Ну, а если, предположим, мы прилетим в ту часть картины судеб, где моя мать должна встретить моего отца. Но мы им помешаем, они не встретятся. Как же тогда я мог родиться на свет?
– Нет, Ричи, – сказала Лесли, – это не помешает тебе родиться. Ты родился в той части картины, где они смогли встретиться, и ничто этого изменить не может!
– Так нет ничего предопределенного? – Спросил я. – Разве каждому из нас не назначена своя судьба?
– Судьба, конечно, есть, – сказала Пай, – но она вовсе не тащит тебя силком туда, куда ты не хочешь идти. Вы сами сделаете выбор. Судьба зависит только от вас.
– Пай, а если мы захотим домой, – начал я. – Как нам вернуться?
Она улыбнулась. “Вернуться домой очень просто. Вы создали эту картину мира силой своего воображения, но путь домой – это путь духа. Любовь укажет вам дорогу… – Она внезапно замолчала. – Простите меня, я что-то увлеклась поучениями. Вы хотите вернуться прямо сейчас?”
– Да, пожалуйста.
– Нет! – Воскликнула Лесли. Она говорила с Пай, но при этом взяла меня за руку, словно просила выслушать ее до конца. – Если я правильно поняла, те двое, какими мы были на пути в Лос-Анджелес, остановились во времени, и мы можем вернуться к ним, как только захотим.
– Конечно, можем, – сказал я. – Но тут опять бабахнет, и мы снова угодим сюда.
– Нет, сказала пай. – Когда вы вернетесь, мелкие обстоятельства изменятся, и назад вам уже не попасть. Так вы хотите домой?
– Нет, – повторила Лесли. – Я хочу здесь многое узнать, Ричард. Я хочу понять! У нас был лишь один шанс на триллион, и он нам выпал, мы должны остаться!
– Пай, – спросил я, – а если мы останемся, можем мы погибнуть, даже если здесь мы – привидения?
– Если таков будет ваш выбор, – ответила она.
– Наш выбор? – Эти слова мне показались зловещими. – Я люблю безопасные приключения. Полет в полную неизвестность – вовсе не забавное приключение, это просто безумие. А вдруг мы станем пленниками этой воображаемой картины судеб и потеряем наш собственный мир? Вдруг нас что-нибудь разлучит, и мы с Лесли никогда здесь друг друга не найдем? Воображение может заманить нас в ловушку. – Мне это не нравилось, и я повернулся к своей жене. – Я думаю, нам лучше вернуться, дорогая.
– Ну, Ричи, неужели ты действительно хочешь упустить такой случай?
Разве не об этом ты всегда мечтал – параллельные миры, альтернативное будущее! Только подумай, сколько нового мы можем здесь узнать! Давай немножко рискнем.
Я вздохнул. На пути к истине моя Лесли в прошлом не раз глядела в лицо опасности. Конечно, она хочет остаться. Теперь она позвала в дорогу скитальца, живущего в глубине моей души.
– Ну ладно, малыш, – сказал я в конце концов.
В воздухе сильно запахло опасностью. Я почувствовал себя пилотом-новичком, осваивающим воздушную акробатику без ремня безопасности.
– Пай, кстати, а сколько здесь живет разных аспектов нашей души? – Спросил я.
Она рассмеялась и посмотрела вниз на бесконечный узор: “а сколько ты можешь себе представить? Им нет числа”.
– Так вся эта картина о нас? – Пораженно спросила Лесли. – Куда бы мы ни полетели – эти узоры показывают выбор, сделанный нами?
Пай кивнула.
“Мы еще не начали путешествия, – подумал я, – а уже столкнулись чем-то невероятным”.
– А как же другие, Пай? Сколько же жизней может быть в одной вселенной?
Она озадаченно посмотрела на меня, словно не поняла моего вопроса. “Сколько жизней во вселенной, Ричард? – Переспросила она. – Одна-единственная”.
V
– Карты точно нет? – Спросил я.
Пай улыбнулась. “Карты нет”.
“Полет на самолете – это прежде всего правильно проложенный курс, -
подумал я. – И вот, в этом бескрайнем мире, в котором мы только что очутились, нет карты, а компас не работает”.
– Здесь путь вам укажет интуиция, – сказала Пай. – Один из уровней вашего сознания уже знает все, что нужно. Найдите в себе этот уровень, попросите указать вам путь и поверьте в то, что вас ведут именно туда, куда вам надо попасть. Попробуйте. – Я выровнял наш гидросамолет на высоте около ста метров и перешел на крейсерскую скорость. Зачем забираться выше, если можно приземлиться где угодно.
Мы летели над бесконечными узорами, таившимися под водой.
– Замысловатый узор, правда? – Спросил я.
– Это похоже на ковер, – ответила Пай. – Все просто, когда перебираешь нитки. Но когда начинаешь ткать большой ковер, все кажется немножко запутанным.
– А ты скучаешь по своим прошлым “я”? – Спросил я нашего наставника. – Ты скучаешь по нам?
Она улыбнулась. – Зачем же мне скучать, если мы никогда не расстанемся? Я не живу в пространстве-времени. Я всегда с вами.
– Но Пай, – возразил я, – у тебя все же есть тело. Может быть, оно и отличается от нашего, но оно имеет определенные размеры и похоже на…
– Нет. У меня нет тела. Вы чувствуете, что я здесь, и вы хотите воспринимать меня в виде человека. Но выбор других форм восприятия очень широк, вы могли бы воспользоваться любой – каждая из них может пригодиться, но ни одна из них не истинна.
Лесли повернулась и взглянула на нее. – А какую более высокую форму восприятия мы могли бы выбрать?
Я тоже повернулся и увидел бело-голубую сверкающую звезду, словно в кабине вспыхнул дуговой электрический разряд.
Мы отпрянули. Я зажмурился, но даже сквозь закрытые веки этот бушующий свет был невыносим. Затем он погас. Пай тронула нас, и мы снова обрели способность видеть.
– Простите меня, – сказала Пай. – Я сделала это, не подумав. Вы не можете видеть меня такой, какая я есть, вы не можете прикоснуться ко мне настоящей, словами невозможно выразить конечную истину потому, что язык не в силах описать… Для меня сказать “я”, не имея при этом в виду “вы-мы-все-дух-единая жизнь”, будет просто неправдой, но если не говорить словами, то мы не воспользуемся этой возможностью поговорить. Уж лучше ложь с добрыми намерениями, чем молчание или упущенная возможность общения…
В моих глазах все еще полыхало зарево. “О, боже, Пай, а когда мы научимся так гореть?”
Она рассмеялась. “Да вы сами такие же звезды. Наоборот, в пространстве-времени вам придется учиться гасить свое пламя”.
– Пай, а когда мы захотим вернуться в наш гидросамолет после того, как приземлимся и побываем в нашей альтернативной жизни, как нам это сделать?
– Вам вообще не нужен этот самолет. И эти узоры. Вы создаете их силой своего воображения и можете делать с ними все, что захотите. Ваш мир покажется вам таким, каким вы его себе представите.
– Мне надо представить, что я тяну на себя ручку газа? Но как я могу протянуть к ней руку, если я в другом мире? Как я могу быть одновременно в двух местах?
– Вы не можете одновременно быть в двух местах, потому что вы одновременно находитесь повсюду. И вы сами – правители ваших миров, а не слуги складывающихся там обстоятельств. Ну так что, попробуете?
Лесли тронула мое колено и взялась за штурвал. “Попробуй, дорогой,
– попросила она. – Скажи мне, куда лететь”.
Я устроился поудобней и закрыл глаза. “Вперед”, – скомандовал я, чувствуя себя довольно глупо. С тем же успехом я мог бы сказать, например, “набирай высоту”. Внезапно я уловил во всем этом какой-то смысл, а чуть позже перед моим внутренним взором появилось некое подобие визира прибора посадки. Насколько реальным может показаться наше воображение!
Лесли, следуя моим указаниям, делала повороты, и как только перекрестье оказалось точно в центре моей мысленной картинки, я отдал приказ садиться. Я слышал, как киль нашей летающей лодки начал резать гребни волн, открыл глаза и увидел, как мир, затуманенный водопадом брызг, начал исчезать. Затем все затянуло мраком, в котором неясно светились какие-то силуэты. Наконец, мы остановились.
Мы стояли на широком бетонном поле… Военно-воздушная база! Синие сигнальные огоньки по краям поля, взлетные дорожки вдали, реактивные истребители, отливающие серебром в лунном свете.
– Где мы? – Шепотом спросила Лесли.
Перед нами рядами стояли истребители “f-86е”. Я сразу узнал это место. “База ВВС им. Уильямса, штат Аризона, летное училище летчиков-истребителей. Сейчас 1957 год, – прошептал я в ответ. – Я любил приходить сюда по ночам, чтобы побыть наедине с самолетами”.
– А почему мы шепчемся? – Спросила она.
В этот момент из-за шеренги самолетов вынырнул патрульный джип военной полиции. Он медленно приближался к нам, а затем повернул и остановился за самолетом, стоявшим справа от нас. Мы услышали голос полицейского.
– Простите, сэр. Предъявите, пожалуйста, пропуск.
Ему ответил низкий голос. Что-то отрывистое, мы не смогли разобрать.
– Полицейский говорит со мной, – сказал я Лесли. – Я помню этот разговор…
Тут до нас донеслось: “конечно, сэр, просто проверка документов.
Все в порядке”.
Потом джип дал задний ход, развернулся и рванул прямо на нас. Похоже, водитель нас не заметил, хотя фары светили нам прямо в лицо, как два ослепительных солнца.
– Осторожно! – Закричал я, но было уже поздно.
Лесли вскрикнула. Джип врезался в нас и помчался дальше, набирая скорость.
– Ну да, – сказал я. – Я и забыл. Прости.
– К этому тяжело привыкнуть, – ответила Лесли, с трудом переводя дыхание.
Из– за крыла самолета показался темный силуэт. “Кто здесь? С вами все в порядке?”