— Простите, — наконец ответил он, — но каждую неделю мы подаем около пятисот бургеров и пяти тысяч кружек пива. Моя память обычно работает от того момента, когда кто-то заказывает бутылку «Бада», до того момента, когда я ставлю ее перед ним.
Но Карлин не могла позволить себе просто взять и уйти.
— А официант, который обслуживал в понедельник вечером, сейчас здесь? Такой высокий, светловолосый, лет двадцати с небольшим?
— У нас только один официант, мой сын Брэд. — Бармен повернулся к ней спиной, убирая вымытые рюмки в шкафчик под баром. — Если хотите его дождаться, он должен прийти минут через сорок пять.
Он явно не намеревался продолжать беседу. Через полчаса в бар вошел молодой официант, которого она сразу же узнала; но, когда он не спеша подошел к ней, предварительно пошептавшись с отцом, Карлин поняла, что помощи от него не получит.
— Не знаю, мадам, возможно, вы и были здесь, просто не знаю. Это место такое оживленное и страшно темное, я едва различаю лица людей. — Он покачал головой, как бы говоря: «Очень сожалею».
Карлин пересекла зал и вышла. Задумавшись над его словами, она поняла, что он прав. В помещении не было окон, через которые могли бы проходить солнечные лучи, и тусклое освещение создавалось всего несколькими маломощными лампами. Трудно рассчитывать, что кто-то мог запомнить их с Гарри. Чувствуя себя несчастной, она вышла на ослепительный солнечный свет.
«Что теперь?» — подумала она, глядя вдоль улицы. По-видимому, у нее не было другого выбора, кроме как пойти домой и раскопать все, что сможет найти, на Тони Келлнера — выписки из дела об убийстве плюс кое-что из ее секретного расследования. Что-нибудь попадется, обязательно должно попасться.
Спустя шесть часов она все еще сидела у заваленного бумагами кухонного стола. Отчет по делу, более ранние записи, относящиеся к расследованию деятельности службы знакомств… Она заполнила несколько желтых листочков подробностями, почерпнутыми ею после убийства Тони Келлнера из разговоров с людьми, которые были с ним так или иначе связаны. Беседы с бывшими клиентами и служащими наводили лишь на смутные подозрения относительно того, кто мог желать его смерти. К концу дня все, что у нее было, — это те же жуткие страхи за Бена, от которых она не могла избавиться с той минуты, как услышала об убийстве Келлнера.
«Спокойно, Карлин, — приказала она себе. — Представь, что ты не у себя дома и в отставке, а в офисе, при исполнении служебных обязанностей. Ты детектив прежде всего. — Она подумала обо всех материалах, хранящихся в Мидтаун-Норт, обо всех отчетах других офицеров, занимавшихся расследованием. — Забудь об этом», — горько сказала она себе, опускаясь в кресло.
Внезапно ей пришло в голову, что если бы она не была отстранена от работы, то прежде всего отправилась бы в криминалистическую лабораторию полиции в центре города. Но сейчас ее ни за что туда не допустят — Карлин отдавала себе в этом отчет. И все же… Встав и снова меряя шагами комнату, она попыталась додумать эту мысль. В полиции слухи распространяются как нигде в мире, и, несомненно, известие о ее отставке разнеслось по всему департаменту, но в отставке она или нет, ей необходимо попасть в здание, где хранились все, вплоть до мельчайших вещественных доказательств, по всем преступлениям в городе. Чего бы ей ни стоило, она должна пройти через контрольный пост.
Не прошло и десяти минут, как Карлин уже ехала в такси к центру города. Взглянув на часы, она с удовлетворением отметила, что уже пятнадцать минут одиннадцатого. Большинство сотрудников лаборатории, видимо, уже разошлись по домам в столь поздний час. Но, когда такси подъехало к внушительному зданию, она увидела человек десять — двенадцать дежурных, слонявшихся у входа, и ей пришла в голову совсем другая мысль. Просто так явиться в лабораторию и получить от ворот поворот не лучшая мысль. Она придумает нечто более экстравагантное.
— Сэр, — обратилась она к водителю, — остановитесь, пожалуйста, на следующем углу.
Несколько минут на раздумье, и она вошла в полупустое кафе.
Проглотив чашку кофе, Карлин попросила продавца разменять доллар, пошла в конец зала к телефону-автомату и, достав записную книжку, перелистывала ее, пока не нашла нужный номер.
— Полицейская лаборатория, офицер Цитрон, — четко ответил мужской голос после первого же звонка.
— Офицер Цитрон, — Карлин говорила, понизив голос, потому что совершенно не хотела, чтобы кто-нибудь еще услышал конец этого разговора, — говорит Салли Карретерс из офиса капитана Фэллона.
Карлин понимала, что попытка представиться дежурной Салли Карретерс, чье рабочее место находилось прямо перед кабинетом Эрни Фэллона, была далека от совершенства, но у нее не оставалось выбора.
— Да? — поспешно откликнулся Цитрон на другом конце линии.
— Капитан посылает бригадного командира Сквайр посмотреть материалы по делу Келлнера. Вы, вероятно, уже слышали о крупном скандале.
— Угу. — Ответ Цитрона прозвучал так, словно он и не представлял, о чем речь.
«Сомнительно! Скорее всего он просто выигрывает время. Ну, да все равно, — подумала она. — Пока что он купился на это. Пойдем дальше».
— Да, она временно отстранена от дел, но лейтенант Сквайр активно занималась этим с самого начала, и Фэллон не возражает, чтобы она имела доступ к материалам. — Карлин секунду подождала ответа, а потом быстро повесила трубку — какой смысл болтать до бесконечности.
Не тратя больше времени, она вошла в здание, радуясь, что никто из дежуривших на контрольном посту, по-видимому, не узнал ее. Но, когда она вошла в хранилище вещественных доказательств, все было совсем иначе.
— Значит, вы от Салли Карретерс? — Высокий темнокожий полицейский офицер, на именной карточке которого она прочитала «Питер Цитрон», говорил явно с насмешкой.
— Так оно и есть, Эрни Фэллон хотел, чтобы я пришла сюда и кое-что посмотрела. — Карлин старалась говорить как можно спокойнее.
— А не позвонить ли мне домой капитану Фэллону и удостовериться, что все так и есть, лейтенант Сквайр? — Цитрон положил руку на стоявший перед ним телефон, но, видимо, не спешил выполнить обещание; в конце концов он убрал руку и посмотрел ей прямо в глаза.
— Послушайте, лейтенант Сквайр, буду с вами откровенным. Я знаю, что это вы звонили несколько минут назад, и, если я сообщу о вашем визите Фэллону, он прикажет мне и близко не подпускать вас к делу Келлнера. Ведь это так, да?
Карлин ничего не ответила.
— Знаете, лейтенант. — Цитрон наклонился вперед и заговорил так тихо, как будто хотел быть уверенным, что никто не подслушает. — Я слышал о вас еще в академии, вы были почти что легендой департамента полиции города Нью-Йорка, и мне неприятно видеть, что вы попали в трудное положение. Назовите мне хоть одну причину, по которой мне не стоит звонить капитану Фэллону.
Видя, что он говорит искренне, Карлин решила, что честность — это не просто наилучшая политика, а единственное, что ей осталось.
— Причина вот какая: меня ложно обвинили, и к этому приложил руку мой наставник. Я должна оправдаться, и как можно скорее. Все возможности я уже исчерпала, и доступ в хранилище вещественных доказательств — моя последняя надежда. — Она почувствовала, что волнуется. — Клянусь, я не убивала Тони Келлнера и страшно хочу выяснить, кто это сделал. — Карлин постаралась успокоиться, прежде чем снова взглянуть ему в глаза. — Пожалуйста, офицер Цитрон, доверьтесь своей великолепной интуиции и допустите меня.
Цитрон долго смотрел на Карлин, потом потянулся к верхнему ящику стола и, прежде чем достать ключ, заговорщически улыбнулся ей.
— У ваших ребят в Мидтаун-Норт гораздо больше интересных дел, чем здесь у нас. Богатая публика, люди с Бродвея. По-моему, я намного лучше смотрелся бы на 54-й стрит.
Карлин изумленно приподняла бровь. А этот парень, похоже, своего не упустит. «Но представь себя на его месте, — сказала она себе. — Представь, что кто-то, не имеющий разрешения, просит взглянуть на документы в твоем участке. Во время твоего дежурства. Тем не менее ей нравился этот парень, и, Бог свидетель, он был ей нужен до зарезу.
— Договоримся так, офицер Цитрон. Вы допускаете меня на пять минут, а я гарантирую вам перевод, разумеется, если у меня снова будет власть.
Широко улыбнувшись, Цитрон достал ключ, а Карлин нагнулась и прошептала ему на ухо:
— Но я также гарантирую, что, когда вы будете под моим командованием, вам не поздоровится.
Цитрон подошел к двери позади стола, отпер замок и проводил Карлин в хранилище вещественных доказательств.
— И если вы, работая у меня, позволите кому-либо сделать то, что делаю я, вы получите пинок под зад. — При этих последних ее словах Цитрон хмыкнул.
Через три минуты Карлин уже открывала коробку с пометкой «КЕЛЛНЕР, ЭНТОНИ» и раскладывала перед собой ее содержимое, аккуратно упакованное в пластиковые пакеты. Помимо пистолета, из которого стреляли, там было всего несколько других предметов, похожих скорее на содержимое карманов в момент убийства. Открыв последний пакет, Карлин, чуть не задохнувшись, осторожно извлекла из него одну-единственную пуговицу, ярко раскрашенную от руки красными и синими полосками.
Карлин оглянулась, чтобы проверить, не наблюдает ли за ней офицер Цитрон. К счастью, его внимание отвлек телефонный звонок в офисе, и она, быстро сунув пуговицу к себе в карман, стала укладывать все остальное обратно в пластиковые пакеты.
— Спасибо, Цитрон, — поблагодарила она, убирая вещественные доказательства в большую коробку, — не буду больше надоедать вам. — Карлин быстро прошла к двери, стараясь выглядеть как можно более естественно.
Но, оказавшись на улице, она поморщилась. Значит, Бен и вправду убийца, сделала она вывод, и у нее по щекам потекли слезы. До последнего момента она не верила в это, но пуговицу оставить на месте преступления мог только Бен. В тот день, когда она видела, как он приходил к Тони, на нем был не вязаный жакет, значит, он мог потерять пуговицу только во время убийства.