твоя истинная любовь – не я, и ты поверил этому старому дураку и вышвырнул меня, как рваный носок, несмотря на мою верность и преданность тебе. Но, отрёкшись от меня, от своих детей ты отрёкся тоже. Отныне ты больше никогда не увидишь их. И меня тоже.
– И тем не менее часть меня живёт и будет жить в тебе вечно, – сверкнул глазами мужчина. Он откинул простыни, приложил свою ладонь к груди Эвелин, и там, где должно было находиться её сердце, под надетым на ней платьем из синих бабочек появилось неяркое голубое сияние. – Я никогда не сомневался в твоей искренности, Эвелин. Я верю, что ты действительно любила меня. Но я также верю и твоему брату, который утверждает, что в ближайшие годы появится та, кого я сам полюблю сильнее, чем тебя. Но даже если это так, я не могу отбрасывать возможность того, что ты права. Вот почему перед тем, как прогнать тебя из Школы, я поместил в тебя частицу моей души. И если ты окажешься права, если это ты – моя истинная любовь, а Август Садер погубит меня… тогда в нужный момент используй эту частицу моей души для того, чтобы оживить меня. Согласись, разве не замечательно нам с тобой будет вновь оказаться вместе? – он посмотрел на маленьких близнецов и добавил: – Тем более что мы теперь – семья.
Эвелин посмотрела на мужчину в маске, их глаза встретились, и на мгновение на её лице промелькнула тень надежды. Но тут же лицо Эвелин посуровело, и она сказала:
– Иди и заведи свою собственную семью. Я едва не погибла в Лесах, потому что ты предал меня. Потому что ты вышвырнул меня точно так же, как Артур. Если бы не добрый рыцарь по имени Яфет, эти мальчики могли вообще не появиться на свет. Моей истинной любовью может стать только такой мужчина, как он.
– Мог стать, но не стал, иначе он сейчас был бы здесь вместо меня, – сказал посетитель. – Твоё сердце принадлежит только мне, Эвелин, и мы оба знаем это.
– Ты мне не нужен, – вспылила Эвелин. – Ни мне, ни моим детям. Теперь они только мои дети, и больше ничьи, понял?
– Но сюда ты позвала меня, Эвелин, и, надеюсь, не только для того чтобы оскорблять, – холодно сказал мужчина. – В твоём письме был намечен план, который мне понравился. План, как захватить власть в Камелоте. План, для которого тебе понадобилась моя помощь.
– Честно говоря, братец, ты выиграешь от этого плана ничуть не меньше, чем она, – прощебетала Альпа, сидевшая всё это время в углу вместе с Бетной и Омейдой.
– И вы тоже внакладе не останетесь, сестрички. Все мы выиграем, – не поворачивая головы, заметил мужчина в маске. – Но ты точно уверена в том, что видела, Эвелин? Что Артур и та женщина, не его жена?..
С платья Эвелин вспорхнула бабочка, перелетела на ладонь мужчины и развернула свои крылышки, на которых волшебным образом начала заново проигрываться сцена, которую подсмотрела шпионка. Чем дольше наблюдал за этой сценой мужчина, тем шире открывались от удивления его глаза.
– Уверена, – усмехнулась Эвелин.
Мужчина отпустил бабочку, позволил ей возвратиться на своё место.
Затем взгляд его синих глаз остановился на бледном младенце, молча изучавшем посетителя. Лежавший рядом с ним братик на мужчину никакого внимания не обращал, заворожённо играл со струящимся из его пальчика золотым лучом, то зажигал его, то гасил.
– Ну, хорошо. Мальчики могут остаться с Эвелин, – сказал мужчина таким тоном, словно до этого момента этот вопрос ещё не был решён. – Пусть растут вместе, как когда-то росли мы с моим братом Райеном. Но королём Камелота сможет стать только один из них, разумеется. Кто именно? Пусть это они решат сами, сразившись друг с другом. Добро против Зла, брат против брата – вечный сюжет… Так же сражались друг с другом и два Школьных директора, пока к власти не пришёл один из них. На этот раз один из братьев станет королём, при котором Камелот перейдёт в руки нашего рода точно так же, как перешла Школа. И тогда под нашим контролем окажутся две самые главные силы, управляющие всеми Лесами.
– Но это при условии, что ты останешься жив, – заметила Эвелин. – А твой союз с моим братом значительно уменьшает такой исход.
– Тогда в случае чего ты вернёшь меня к жизни, не так ли? – улыбнулся мужчина в маске. – Между прочим, мой брат был намного более сильным противником, чем твой Август, но тем не менее я отправил Райена в могилу. В моих жилах течёт кровь мага, так что у слепого прорицателя нет никаких шансов против меня. Ни единого. Кстати, насколько я могу судить, твой брат оказался прав, когда сказал, что не видит в тебе мою истинную любовь.
– Та, кого он считает твоей истинной любовью, убьёт тебя, – презрительно поморщилась Эвелин. – И, насколько я знаю моего братца, убьёт и меня тоже. Так кто же тогда будет возвращать тебя к жизни? Мой брат представляет собой гораздо более серьёзную угрозу, чем ты думаешь. Он может, конечно, изображать, будто одинаково спокойно относится и к Добру, и к Злу, но на самом деле он всегда на стороне Добра, как и твой покойный брат Райен. И Август не остановится до тех пор, пока и меня не постигнет та же участь, что и Райена. Как ты думаешь, что было главной причиной, по которой Август пришёл преподавать в твоей Школе?
Мужчина почувствовал убеждённость Эвелин, и в его взгляде промелькнуло сомнение.
– В крайне маловероятном случае, если мы с Эвелин оба погибнем, вести мальчиков к трону Камелота придётся вам, сёстры, – повернулся он к сёстрам Мистраль. – Убедите их, что они сыновья короля Артура, чтобы они смогли взять все Леса под свой контроль… с небольшой помощью с моей стороны, разумеется.
Он наклонился, снял с платья Эвелин одну синюю бабочку, посадил её на свой ноготь и там же превратил в маленького чешуйчатого чёрного червячка, которого поднёс к голове и позволил проскользнуть к себе в ухо. Затем мужчина в маске зажмурился, словно передавая червячку свои мысли, после чего червячок выполз у него из другого уха.
– Здесь они найдут всё, что им нужно будет знать, – сказал мужчина, держа двумя пальцами блестящего и извивающегося в тусклом свете комнаты червячка.
– Включая то, как вернуть меня к жизни, если я умру? – спросила Эвелин. – Включая то, как отнять силу и власть у Сториана?
Мужчина в маске замешкался.
– Она верит в Единственного истинного короля, брат, – с ухмылкой заметила Альпа. – Именно поэтому она и нас сюда позвала тоже.
– Оставляю лживые теории на усмотрение моих сестёр, – кисло сказал мужчина в маске. – Но даже окажись миф о Единственном истинном короле правдой, этого было бы недостаточно, чтобы отобрать у Сториана его силу. В жилах этих мальчиков течёт моя кровь, а Перо отвергает её с тех пор, как я убил своего брата. Так что даже если мои сыновья заставят правителей всех королевств сжечь их кольца, даже если им удастся разорвать все нити, которые связывают Человека и Перо, сила Сториана к ним не перейдёт. По той же самой причине не могу управлять Пером и я сам. Добро слишком сильно. Равновесие в мире между Добром и Злом остаётся незыблемым. Но, как утверждает Август Садер, его можно нарушить. Для этого я должен жениться на королеве, Зло которой не будет уступать по силе моему собственному Злу. На королеве, кровная связь с которой позволит нарушить баланс сил в мире. На королеве, которую, как обещал твой брат, я найду.
– А если мой брат обманул тебя? Если та королева, о которой ты говоришь, убьёт тебя? – не успокаивалась Эвелин Садер. – Что тогда?
Мужчина в маске подумал над её словами, что-то прошептал своему червячку, после чего поднял руку и произнёс, словно изрекающий пророчество провидец:
– Тогда мой сын отомстит за меня… сделав эту самую королеву своей.
Он снова превратил червячка в бабочку и сказал, возвращая её на платье Эвелин:
– В случае нашей смерти отдайте мальчикам это платье, сёстры. Оно будет направлять их к Перу, которое покажет им их будущее. К новому Перу. К Перу, которое гарантирует, что даже смерть не помешает нашей крови править Лесами.
– Что это за Перо? – спросила Эвелин.
– Лучше зададим себе вопрос: Который из сыновей? – произнёс мужчина, глядя на близнецов. – Кто продолжит наше дело, если нас постигнет неудача?
Он стал присматриваться к весёлому розовощёкому малышу, продолжавшему играть со своим светящимся пальцем. Матери приходилось следить за тем, чтобы он не выскользнул у неё из руки. Затем мужчина перевёл свой взгляд на бледного младенца в другой руке Эвелин, который с усмешкой смотрел на него. На мгновение кожа мальчика покрылась змеиными чешуйками, после чего тут же сделалась вновь гладкой и матово-белой. Увидев, как широко раскрылись при этом глаза мужчины, младенец хихикнул. Его мать ничего не заметила.
– Но мне кажется, что… – протянул мужчина.
Розовощёкий мальчик вдруг заплакал – впервые за всё время.
– Тсс, хороший мой, – прошептала ему Эвелин. – Райен, милый, сладенький…
Она не смотрела на мужчину в маске, но торжествующе улыбалась – знала, какой эффект произведёт только что названное имя. Знала, какими глазами смотрит на неё сейчас отец мальчиков.
– А этого как ты назвала? – спросил мужчина, указывая пальцем на бледного малыша.
Эвелин притянула бледного сына ближе к себе, нежно поцеловала его бывшее всего лишь несколько секунд назад змеиным личико.
– Яфет. Но это его второе имя. В честь рыцаря, который спас его.
– А его первое имя? – ледяным тоном спросил мужчина.
Только теперь Эвелин подняла голову, чтобы взглянуть на него.
– Рафал. В честь отца, – выдохнула она. – А в целом – Рафал Яфет.
Мужчина стянул с себя маску, и показалось его юное лицо с белой как снег кожей, густой копной серебристых волос и широкой дьявольской улыбкой.
Тедрос закричал, его крик смешался с отчаянным криком Агаты…
Но они уже падали, падали во тьму, в холодные недра змеи, и перед ними открывалось безбрежное странное небо.