– Совсем нет совести? – неожиданно напал Рейнольд.
– Что?..
– Да как ты вообще посмела заявиться сюда?
– Ха! – у меня вырвался смешок.
Скандалит, будто свекровь с нелюбимой невесткой.
Моя ухмылка озлобила Рейнольда еще больше: в синих глазах вспыхнули искры.
– Что ты имел в виду? – кротко переспросила я, опустив взгляд.
– В последнее время ты ведешь себя необычно и тихо сидишь, забившись в угол. Я-то обрадовался, что ты наконец поумнела, но какой там – ни на йоту!
С трудом сдержав вздох, я подумала: «Ну почему я позволяю этому мерзавцу срывать на мне злобу?!» Я ведь поднялась на чердак в надежде успокоиться. Выпустив весь пар на дворецкого, теперь я чувствовала себя измученной и утомленной. Рейнольд, как и кронпринц, был бомбой замедленного действия. Таких лучше не трогать!
Желая утихомирить придурка, я обратилась к нему устало:
– Рейнольд, не ходи вокруг да около, скажи как есть. Что за внезапная…
– Решила, глядя отсюда на фейерверк, загадать какую-нибудь чушь? – внезапно перебил Рейнольд. – Я знаю, о чем ты мечтаешь! Чтобы Ивонна никогда не вернулась домой! Угадал?! А еще лучше, чтобы она исчезла навек, то есть умерла! Ты же знаешь, что Ивонна потерялась в последний день фестиваля. Наверняка шесть лет назад ты, сидя тут, молила судьбу именно об этом!
Покрасневшее в лучах заката лицо Рейнольда оказалось прямо перед моим носом. Мерзавец холодно усмехнулся, и полные ярости глаза остыли.
Неужели Пенелопа этого желала? Удивленная, я уставилась на Рейнольда отсутствующим взглядом. Кто же знал, что дочь герцога потерялась во время праздника?.. Кажется, об этом упоминалось в прологе игры, но информация была второстепенной, и я толком не помнила.
«Превратившись однажды утром в герцогскую дочь, она мечтала, чтобы Ивонна никогда не вернулась».
Теперь, став Пенелопой, я поняла ее чувства. К тому же у меня имелся подобный опыт, ведь однажды утром я стала нелюбимой дочерью богача…
Похоже, Рейнольд был чрезвычайно злопамятен и потому не желал видеть Пенелопу в чердачной комнате.
– И как тебе все эти шесть лет занимать место Ивонны?!
Энергетика Рейнольда была настолько зловещей, что казалось, он размахивает флагом смерти, мечтая убить меня. Я принялась мысленно подбирать слова. Конечно, нужно учитывать его паршивый характер. Он лишился единственной сестры, а совсем скоро ее место заняла какая-то гадкая девчонка. Если буду вести себя как Пенелопа, беды не избежать.
Я обвела глазами комнату, чтобы проверить, нет ли поблизости потенциальных орудий убийства, но ничего подобного не обнаружила. Однако Рейнольд запросто мог вытолкнуть меня в окно или задушить голыми руками.
– Но это было в детстве… – с трудом вымолвила я и отошла подальше от окна. – Я подумала над своим поведением и теперь прошу прощения.
– Неужели подумала? Ха! – Рейнольд продолжал распаляться. – Хорошо, дело и впрямь прошлое, но ответь на один вопрос: откуда такая ненависть к Ивонне? Тебя бы в любом случае никто не вышвырнул на улицу.
Таких жестких стычек у нас с Рейнольдом еще не было. Не помогали даже покорные извинения!
Что тут сказать? Я не знаю, почему Пенелопа так поступала!
Меня бросило в холодный пот.
– Отвечай!
– Извини. Зря я сюда поднялась…
– Ты считаешь, обычного «извини» достаточно?!
– Рейнольд…
– Ума не приложу, чем ты пленила отца! Не откроешь секрет, как такая соплячка манипулирует герцогом? Поучусь мастерству!
Ситуация вышла из-под контроля, и шкала симпатии угрожающе замигала. Глаза Рейнольда покраснели – в лучах заката или из-за гнева, я не понимала. Кое-как справившись с обидой, я постаралась трезво оценить свое положение. Ситуация сложилась весьма опасная – похоже, настало время делать ноги.
– Я действительно сожалею о поступках, что совершила по глупости, и прошу меня простить. Согласись, я же не виновата в исчезновении твоей сестры. А сегодня я оказалась на чердаке благодаря дворецкому. Феннел сказал, что герцог разрешает мне посмотреть фейерверк отсюда. Вот я и поднялась впервые за долгое время и собиралась вскоре уйти…
– Замолчи. – Рейнольд лениво поковырял пальцем в ухе. – Тебя привели в этот дом на замену Ивонне. Я думал, что ты хотя бы будешь ей хорошо подражать.
Я принялась молиться со всей искренностью, на которую была способна.
– Но шимпанзе с арбалетом притащила в дом грязного раба! Наверное, решила, что ее репутацию уже ничем не испортить.
Рейнольд опять заговорил про Иклиса, но я оставалась бесстрастной.
– Долго ты еще будешь самоутверждаться подобным образом?! – Уголки губ Рейнольда искривились в ухмылке, и я увидела в этом лице другое…
– Почему я должен постоянно сталкиваться с какой-то побирушкой? – зазвучавший голос напоминал слуховую галлюцинацию.
Если бы я только могла произнести вслух, как ненавистно мне твое лицо!
– На замену?..
И с какой стати с таким усилием подавленные воспоминания вновь всколыхнулись?
– И когда это ты относился ко мне как к замене?! – Кажется, слова «шимпанзе с арбалетом» послужили триггером.
Позабыв о моих извинениях, Рейнольд тут же зарычал в ответ:
– А ты предполагала, что я стану относиться к тебе как к герцогской дочери?! Или, быть может, как к принцессе? Да чего уж мелочиться, как к самой императрице?!
– Я не против!
– Что?!
– Если у меня будет хорошее настроение, возможно, я попробую притвориться твоей пропавшей сестрой. – Я дерзко рассмеялась, а вот мерзкое лицо Рейнольда, напротив, помрачнело.
В комнате становилось все холоднее. Ссора, начавшаяся с обычной перепалки, грозила обернуться убийством: казалось, еще немного – и мерзавец растерзает меня в клочья!
– Эй… – Голос Рейнольда был ледяным.
И вдруг… «Симпатия 8 %». Произошло то, чего я боялась!
– Не трепись! Попридержи язык! Где это видано, чтобы такое ничтожество…
– На то и язык, чтобы трепаться!
– Эй!
– Думаешь, ты один способен ненавидеть?
Вспомнив двенадцатилетнюю Пенелопу, я уже не могла остановиться.
– Я тоже тебя ненавижу! Если бы я знала, что буду жить впроголодь в этом великолепном доме, ни за что бы не пошла тогда с герцогом!
– Пенелопа Экхарт!
– Ты спрашиваешь, чем я его пленила? Да ничем! Я действительно жила тут на правах безродной побирушки.
– Хватит! – мрачно предупредил Рейнольд.
«Симпатия 6 %».
Мерзавец выглядел одновременно рассерженным и смущенным, ведь прежде злая ирония была прерогативой братьев, а Пенелопа незамедлительно выплескивала свой гнев. Все, что я говорила теперь, было странным: и кроткие увещевания, и колкое нападение.
– Не имея ни гроша, я даже не могла похоронить маму и несколько дней голодала. Но однажды твой отец увидел меня и назвал дочерью. Скажи, ты когда-нибудь пил дождевую воду, сидя неподалеку от разлагающегося трупа? А приходилось ли тебе питаться объедками, чтобы выжить? – Я вспомнила себя в четырнадцать лет. – Есть всякую дрянь, смешанную с мусором? Наверняка ни разу!
– Ну…
– И ты еще спрашиваешь, почему я желала, чтобы твоя сестра не вернулась?! Я боялась, что вновь окажусь ни с чем!
Симпатия Рейнольда рухнула молниеносно, и теперь, чтобы не погибнуть, мне следовало поскорее заткнуться и встать на колени… Однако я выбрала другой путь и лихорадочно обнажила свои чувства – ужас, страх и отчаяние. Наверняка маленькая Пенелопа испытывала то же самое, потому она и молила богов, чтобы настоящая дочь герцога не вернулась.
– Поверь, лучше питаться чужими объедками, чем жить на улице!
– Пенелопа! – Рейнольд был возмущен.
– Да, слушаю. – Закончив тираду, я выдохнула.
По-настоящему воодушевившись, я забыла об уровне симпатии и даже не боялась умереть. Все ради глупенькой малышки Пенелопы, которая росла в атмосфере гнева и ненависти.
– Я… – Рейнольд запнулся.
Я безропотно ожидала смерти, и вдруг над головой мерзавца замерцала надпись «Симпатия 7 %»! Розоволосый будто окаменел и лишился дара речи. Рассказ несчастной нищенки произвел на человека, с рождения купавшегося в роскоши, сильное впечатление. Помолчав какое-то время, он наконец выдавил:
– Я и не знал, что ты пережила…
Мы с Рейнольдом будто поменялись ролями: теперь он оказался растерянным и обескураженным. Вот это да!
– Но так оно и было.
– Пенелопа…
– А ты действительно думал, что я подбиваю клинья к герцогу, чтобы занять место Ивонны?!
– Но…
– Пойми хоть сейчас, – мой взгляд был холоден как лед, – когда ты обвинил меня в краже ожерелья, я была несчастной двенадцатилетней девочкой, которая и читать толком не умела!
Рейнольд разинул рот и, не сумев что-либо ответить, закрыл его через некоторое время. От шока синие глаза постепенно расширились и сделались как будто бы ярче. Однако на душе у меня так и не полегчало. И вдруг…
Фью-у-унь-бум! Небо за спиной Рейнольда озарилось грандиозной вспышкой. Пока мы вели бессмысленную войну, незаметно стемнело.
Фью-у-унь-бум! Это был фейерверк! Но мы, не обращая внимания на великолепное зрелище, молча смотрели друг на друга. При каждом взрыве на лице Рейнольда играли блики разноцветных огней. Возможно, поэтому мне показалось, что оно стало заискивающим.
В тот момент над розовой шевелюрой вновь замерцал индикатор. «Симпатия 14 %». Она значительно возросла! Внезапно появилось и белое прямоугольное окно.
Вы прошли событие «Посещение фестиваля вместе с Рейнольдом»!
Хотите получить награду?
Да/Нет.
Я изнеможенно улыбнулась. Значит, главное – хоть как-то пройти событие? И неважно, падает при этом симпатия или возрастает?
Скрежеща зубами от гнева, я нажала «Да».
В награду вы получаете +3 % к симпатии Рейнольда и арбалет.
Симпатия тут же возросла, и только что бушевавшая во мне ярость начала угасать, будто уголек в потушенном камине.