ний ящик письменного стола — в нем лежали мои заметки о мужских персонажах (попав сюда, я принялась подсчитывать симпатию). Еще там хранились разные предметы, которые я получила в награду за пройденные квесты, вещи Винтера и пузырек с фиолетовой жидкостью, доставленный кроликом. Я прикоснулась к склянке, и в то же мгновение из ящика полился красный свет.
— Ого! Что же так сияет? Это…
Волшебное ожерелье, подаренное маркизом во время нашей волонтерской работы в Тратане! Огромная жемчужина, расположенная по центру звезды, источала бордовое свечение и слегка вибрировала. Темно-красный луч указывал на пузырек. Ха-ха! Тот же цвет, что мерцает над головой Иклиса! Так, значит, это символ смерти! Сердце мое ухнуло в пятки. А я-то, глупая, не желая замечать очевидного, думала лишь о симпатии и своими ногами шла к провалу! Увы, любовь Иклиса оказалась эгоистичной и разрушительной. Он стремился завладеть мною, живой или мертвой. Я ощутила дурноту и дрожь в руках, но вдруг…
Тук-тук — в дверь постучали. Я вздрогнула, повернула голову в сторону звука и резко закрыла ящик, желая скрыть его содержимое.
— Кто там? — спросила я, выпрямившись.
— Твой отец.
Интересно знать, что он тут забыл?!
Тук-тук-тук!
— Пенелопа, ты позволишь войти?
— Да-да, конечно!
Дверь распахнулась, и, увидев меня, герцог замер на пороге.
— Все в порядке? — осторожно поинтересовалась я.
Мужчина тут же вошел в комнату и расположился за большим столом у окна. Точно так же он поступил в тот день, когда подарил мне шахту. Чуть помедлив, я села напротив. Неожиданный визит выбил меня из колеи, и, чтобы успокоиться, я сделала несколько глубоких вдохов.
— Сказать Эмили, чтобы принесла чаю? — спросил я.
— Не нужно.
Повисла неловкая пауза, и я отважилась заговорить первой:
— Отец, что вам угодно?
Мужчина, похоже, растерялся, что случалось с ним редко.
— Не ты ли просила заглянуть к тебе в день совершеннолетия?
Действительно! Я сказала об этом в столовой, незадолго до появления Ивонны. Совсем вылетело из головы! Тогда я не сомневалась, что сумею сбежать в день церемонии, и жалела герцога, ведь ему было суждено потерять и приемную дочь, которая наконец-то взялась за ум. Кто ж знал, что выйдет совсем иначе…
— Благодарю, отец, что зашли.
— Пенелопа, ты сегодня… — герцог помедлил, — ослепительно красива! — сказал он с аристократическим достоинством.
Ого! Вот уж от кого не надеялась получить комплимент!
— Спасибо, отец, вы тоже очень элегантны! — Я поглядела на черный сюртук с гербом Экхартов.
— Я не видел этого платья и украшений. Так вот почему ты не стала обращаться к императорской портнихе. Отличный выбор!
— Благодарю.
Признаться, что это подношение кронпринца, я не решилась. На душе было тяжело, и, вновь почувствовав дурноту, я крепко стиснула кулаки.
— Что там у тебя? — Герцог кивнул на мою руку, в которой была зажата серебряная цепочка.
— Э-э…
Впечатленная внезапным появлением герцога, я совсем забыла об ожерелье!
— Украшение? — Он явно заинтересовался.
Я поспешно разжала кулак и надела ожерелье на шею.
— Да, это подарок.
— Чей же?
— Его презентовал на мое совершеннолетие хозяин оружейного торгового дома, где я купила ваш амулет.
— Вот как? Если он так любезен, в следующий раз закажу там стрелы.
К счастью, герцог поверил в мою выдумку.
— Но, кажется, оно не вполне подходит к твоему образу.
— Я надела его из благодарности к дарителю.
Разумеется, у меня и в мыслях подобного не было: я предполагала снять ожерелье, как только за герцогом закроется дверь.
— У тебя, дорогая, доброе сердце!
Что это с ним сегодня?
— Отец, — вкрадчиво начала я, — наверное, вы собирались что-то мне сообщить?
— Нет-нет, я зашел лишь для того, чтобы повидаться.
— Спасибо, что не забыли о моей просьбе. Но, вероятно, я отнимаю ваше драгоценное время? Вы же заняты приготовлениями и встречей гостей…
Да когда ж ты свалишь отсюда?! Однако герцог не спешил уходить.
— Пенелопа… — Мужчина вздохнул. — Прости меня!
— За что? — Я не поверила своим ушам.
— Понимаю, эти ребята, охранники, порядком тебе надоели. После церемонии совершеннолетия они будут свободны.
А-а-а, так вот он о чем.
— Отец, я вовсе не сержусь, — спокойно заверила я.
Неужели герцога замучила совесть?! Это что-то новенькое! Обычно, чувствуя, что перегнул палку, он откупался от Пенелопы щедрыми подарками, но никогда не извинялся лично. Что ж, скажу то, что он желает услышать. Быть может, это последний наш разговор…
— Понимаю, вы действовали, желая уберечь Ивонну от моего гнева, ведь я не могла тут же покинуть ваш дом…
— Пенелопа, дорогая, это не так! — Герцог был потрясен моим откровением.
— Тогда чего вы желали?
— Твоей безопасности! Помню, с каким выражением лица ты смотрела на того мерзавца, что привел Ивонну.
Герцог выглядел смущенным, ведь несколько дней назад он уклонился от прямого ответа, когда я спросила, зачем он приставил ко мне тех болванов.
— Простите, отец, но я вас не понимаю.
— Дело в том, что… — Мужчина замялся. — По окончании охотничьих состязаний Рейнольд признался мне в своем проступке.
— В каком?
— Ты помнишь, почему закрыли третий этаж особняка? Тогда ты только-только попала в наш дом…
— Конечно помню!
Даже не являясь настоящей Пенелопой, я не могла этого забыть. Из-за той обиды безутешная девочка позабыла слово «отец» и стала обращаться к герцогу «ваша светлость».
— Рейнольд рассказал, что на самом деле ты не крала ожерелья.
Ну ничего себе! А розоволосый умеет удивлять!
— То есть теперь вы знаете правду?.. — У меня сперло дыхание.
В игре Пенелопа так и не была реабилитирована, и после смерти ее изуродованное тело валялось в поле…
— Вы знали, что Рейнольд меня оклеветал? — дрожащим голосом переспросила я.
— Да. — Герцог мрачно кивнул. — И Рейнольд просил наказать его, как я сочту нужным. Призна́юсь, у меня было желание хорошенько выпороть негодяя, но это не мой метод. Поэтому я запретил Рейнольду покидать поместье и велел тренироваться до упаду.
Ох… Мне было все труднее сохранять самообладание.
— Пенелопа! — Взгляд покрасневших глаз был полон раскаяния. — Когда мы впервые встретились, ты была совсем маленькая и ужасно худенькая. Ты подошла, чтобы попросить милостыню, и посмотрела на меня измученным, совсем не детским взглядом. Тогда я подумал: а что, если моя родная дочь тоже вынуждена стоять на паперти? Я стал подкармливать тебя и однажды, подарив золотую монетку, впервые увидел твою чудесную улыбку. Сердце мое дрогнуло, и я решил тебя приютить.
Я не слышала этой истории прежде: в игре о первой встрече герцога и Пенелопы не говорилось ни слова.
— Но тогда я был незрелым человеком и толком не понимал, как позаботиться о детях — тебе, Дереке, Рейнольде. И когда произошел инцидент с ожерельем, я решил, что тебе просто понравилась побрякушка. В истинные причины конфликта я, увы, не вникал. Если бы я только знал, что вследствие этого происшествия ты перестанешь звать меня «отец» и целых шесть лет будешь произносить лишь «ваша светлость», я бы поступил совсем иначе. — Герцог выглядел по-настоящему удрученным.
Наконец-то покаялся! Я стиснула зубы. Поздно, поезд ушел. Один неверный шаг отца — и череда унизительных событий низвергла бедняжку на самое дно… Не в силах промолвить ни слова, я продолжала молча слушать герцога.
— Случай с ожерельем стерся из моей памяти, но я никогда не забуду тот взор, которым ты на меня посмотрела. Несколько дней назад, когда Иклис привел Ивонну, ты глядела точно так же. И первое, о чем я подумал: нужно во что бы то ни стало защитить Пенелопу!
— Что же это за взор, интересно?
— Словами не передать… — Герцог потер свое лицо. — Он казался абсолютно пустым. Ты с детства отличалась вспыльчивостью, но, когда по-настоящему бывала обижена, замыкалась в себе и выглядела бесстрастной.
В этом мы с Пенелопой были похожи — ровно так поступала и я: пытаясь успокоиться, не давала волю эмоциям и в какой-то момент практически переставала дышать.
— Твои глаза… — рассеянно продолжал герцог, — в такие моменты они стекленели, и ты походила на мертвеца…
Ну конечно! Меня пронзила догадка: Пенелопа и впрямь умерла — задохнулась от негодования и горя. Вот тогда я попала в игру и заняла вакантное место злодейки. Но что же будет с Пенелопой, когда я вернусь в свой мир? Несмотря на все чудеса и магию, которыми изобиловала эта игра, погибший персонаж не мог воскреснуть. И хотя я не знала, верна ли моя гипотеза, по спине побежали мурашки. А что случится с сюжетом? Ивонна и в отсутствие Пенелопы станет гнуть свою линию?
Голова шла кругом. Нужно отбросить пустые домыслы и сосредоточиться на побеге! Я ведь смогу вернуться в свой мир? Правда?
Казалось, я попала в лабиринт, из которого не выбраться. Дыхание мое стало тяжелым.
— Пенелопа, детка, забудь обо всем, что я наговорил! — Герцог, похоже, заметил, что мне дурно. — Ты бледная как полотно! Я пошлю за лекарем!
— Нет-нет, отец, не надо. — Я помотала головой и попыталась унять выпрыгивающее из груди сердце. — Признаться, я и подумать не могла, что вам известна правда…
— Пенелопа… — герцог выглядел убитым, — я никудышный отец и прекрасно это понимаю. За все это время я так и не смог найти к тебе подход.
Затаив дыхание, я молча посмотрела на герцога, который, похоже, впервые был откровенен с Пенелопой.
— Я покупал тебе все, что пожелаешь, но не обращал никакого внимания на твои эмоции. Тогда мне казалось, что это правильно…
Небыстро же он прозрел!
Украдкой посмотрев на меня, герцог спросил:
— Скажи, ты и впрямь так привязана к этому мерзавцу Иклису?
— С чего вы взяли?! — Я подняла глаза.
— Ты доверилась ему, а он привел в дом Ивонну. Мне казалось, что этот болван причинил тебе боль, потому я и запретил вам встречаться. Но если ты в нем нуждаешься, после церемонии совершеннолетия он может вернуться к обязанностям телохранителя.