Он хрипло рассмеялся, потом затянул на родном языке какую-то древнюю заунывную песню, напоминающую бесконечную жалобу.
— Куда мы едем? — спросила Марион.
— Ко мне, куда же еще?
— И что мы там будем делать?
Уойяк снова посмотрел на нее, на этот раз более долгим взглядом, задержавшись на ее груди и бедрах. Глаза его выглядели совершенно безумными.
— Ждать. Человек, который просил вас привезти, должен будет мне позвонить. Так что мы будем просто ждать.
Он остановил фургон перед окруженным деревьями домом, точнее лачугой, судя по всему, сколоченной из чего попало. Перед ней были грудой свалены автомобильные шины. Сбоку возвышался столб с ветряком.
Уойяк отодвинул в сторону кусок листового железа, служивший дверью.
— Это от койотов, — пояснил он. — Эти твари часто сюда забирались и все переворачивали вверх дном, пока меня не было.
Он подвел Марион к столу и зажег небольшую керосиновую лампу.
— У меня тут есть ветровой электрогенератор, но я предпочитаю экономить.
Индеец указал на деревянную кровать, на которой лежал надувной матрас.
— Можете прилечь, если хотите. Матрас удобный. Если замерзнете, дам вам одеяло.
Потом сел за стол и продолжал опустошать бутылку виски.
Марион буквально рухнула на матрас.
Прямо над ее головой висел календарь с обнаженными женщинами. Дальше она увидела прикрепленную к стене раковину для посуды, в которой лежали несколько грязных тарелок. Деревянный верстак. Каркас мотора. Инструменты. Ведро, наполненное пластинами каких-то минералов…
Индеец приподнял крышку погребка со льдом:
— Хотите пива?
Марион покачала головой.
— Ладно. Мне надо отлить.
Он вышел.
Марион быстро встала и подошла к посудной раковине в поисках ножа. Но его не оказалось. Она шагнула к верстаку и схватила большие клещи.
В этот момент Уойяк вернулся:
— О, да вы, я смотрю, уже отдохнули?..
Ширинка у него была расстегнута. Он в упор смотрел на Марион.
— Тот тип… — произнесла она, с трудом узнавая собственный голос. — Тот, кто попросил вас привезти меня сюда. Тот, кто помог вам сделать бесплатную операцию… в рамках экспериментальной программы… Кто он?
Индеец удивленно икнул:
— Да что на вас нашло?
Марион крепче сжала клещи, которые держала одной рукой за спиной, и облизнула губы:
— Я должна знать. Отвечайте.
На лице Уойяка появилась нехорошая улыбка.
— И что я получу взамен?
Она не ответила.
— У меня уже давно не было женщины… Так может, мы заключим небольшую сделку, а?
Он шагнул к ней.
Схватив клещи обеими руками, Марион изо всех сил ударила его в лицо.
Он завопил. Марион бросилась к нему и толкнула в грудь.
Уойяк рухнул.
Она с силой прижала его к полу:
— Ах, ты мразь! Ты что себе вообразил?
Мгновенные воспоминания замелькали перед ней, словно обрывки кинопленки.
Кора, неподвижно лежащая на водительском сиденье после автокатастрофы…
Отец, худой, усталый, в тусклом свете уличного фонаря…
Хлоя, которая смотрит ей вслед, стоя на автобусной остановке…
Троянец, угрожающий всем ее близким, разрушающий ее жизнь, этап за этапом…
Марион больше не могла сдерживаться.
Густая красная пелена заволокла ее мозг, а затем окутала ее полностью. Марион ощутила в себе какую-то древнюю животную силу, о которой раньше даже не подозревала.
Она надавила клещами на горло индейца:
— А ТЫ ХОТЬ ЗНАЕШЬ, ЧЕГО ОН ХОЧЕТ, ТВОЙ ГРЕБАНЫЙ ДРУЖОК? ОН ХОЧЕТ, ЧТОБЫ Я ОТРЕЗАЛА ТЕБЕ ПАЛЬЦЫ! И Я СЕЙЧАС ЭТО СДЕЛАЮ! — Она схватила его за руку. — Я ЭТО СДЕЛАЮ, КЛЯНУСЬ БОГОМ, ЕСЛИ ТЫ СЕЙЧАС ЖЕ НЕ СКАЖЕШЬ, КТО ОН ТАКОЙ!
В глазах индейца промелькнул неподдельный страх.
— Я… нет… пожалуйста… — с трудом прохрипел он.
— Ну?
— Прошу вас… я не знаю… не знаю, кто он… Просто голос в телефоне… Не надо…
Марион машинально взглянула на клещи. Затем поняла, что изо всех сил упирается коленом в грудь индейца.
Красная пелена исчезла так же внезапно, как появилась.
Марион с трудом поднялась. Отшвырнула клещи. Пошатываясь, вышла из хижины на воздух. Прижала ладони к щекам. Ей никак не удавалось вздохнуть полной грудью.
Вдруг налетел мощный шквал, пригибая траву к земле.
Волосы Марион резко взметнулись вверх.
Одежда буквально прилипла к телу.
По глазам резанул слепящий свет.
— Марион Марш! — раздался мощный рев, усиленный мегафоном. — Немедленно опуститесь на колени, руки за голову! Это вертолет ФБР, вы арестованы!
Глава 28
Раньше
Следующие пять дней Марион работала как сумасшедшая, по-прежнему не имея никаких известий о Натане. Он ни разу не появился в службе скорой помощи и к тому же отменил все свои заранее запланированные операции. Разумеется, он не мог так поступить без веских причин.
Несмотря на это, бабочки, порхавшие в животе Марион, куда-то улетели, и на смену им пришло постепенно растущее беспокойство. Напрасно она говорила себе, что ее любовь взаимна, что она уже получила множество тому доказательств, — здравый смысл уступил место неуверенности, а неуверенность мало-помалу переходила в отчаяние.
Конечно, она обращалась к начальнику отделения висцеральной хирургии, который временно заменил Натана в должности главы скорой хирургической помощи, но тот тоже был неосведомлен о случившемся.
Черт возьми, что же означало это внезапное исчезновение Натана?
Ну, хорошо, он отменил их первый совместный ужин после объяснения в любви — допустим, у него возникли неотложные дела. Какое-то срочное совещание, срочная операция в другой больнице… Пусть так. Но позвонить-то он мог! Труд, прямо скажем, невелик.
Мужчины никогда вам не звонят, что бы ни случилось, не так ли? Это вопрос самолюбия?.. Или же в данном случае дело просто в том, что история их зарождающейся любви не имеет для Натана такого значения, как для нее? (Вторая гипотеза была самой мрачной, и принять ее Марион не отваживалась.)
Конечно, после того первого поцелуя они целовались множество раз, сначала неловко, затем все более долго и страстно, в разных укромных уголках огромного здания Отель-Дье — во множестве таких уголков, по правде говоря, — но они так и не перешли к следующему этапу. Они еще не вступили в половую связь.
Может быть, ей стоило бы ускорить события?..
Ей было всего двадцать, и она не слишком стремилась проявлять инициативу — но скорее от застенчивости, чем от недостатка желания. Может быть, Натан решил, что она просто еще зеленая девчонка?
Или наоборот: увидев, как она целуется с другим на посвящении в интерны, он заподозрил, что она лишь притворяется невинной?..
Но Марион не могла представить себе такой реакции с его стороны. Он ведь тиран и циник, судя по его отношению к большинству людей. Неужели ему самому до такой степени не хватало взрослости?..
Окончательно измотав себе нервы, она, наконец решившись, отправилась по многочисленным коридорам в другое крыло здания, где располагался секретариат отделения ортопедической хирургии.
Она вошла в небольшую комнату с низким потолком, расположенную между первым и вторым этажами. Дневной свет уже почти угас; к тому же он проникал сюда лишь через небольшие полукруглые окошки, распложенные почти вровень с полом, так что из них были видны лишь головы прохожих.
За простым письменным столом сидела женщина неопределенного возраста, одетая в обычный деловой костюм, в отличие от большинства здешнего персонала, и густо накрашенная. Она печатала какое-то деловое письмо.
Марион бесшумно приблизилась к столу, в своем белом халате похожая на привидение.
Женщина подняла глаза и холодно взглянула на нее:
— Что вам угодно?
— Я бы хотела увидеть доктора Чесса.
— Его нет.
— Он больше не возглавляет отделение?
— Разумеется, возглавляет.
Марион положила перед ней на стол листок бумаги:
— Вы положили эту записку в мой шкафчик. Она напечатана на машинке, и я подумала, что это вы ее составили. В ней говорится, что доктор Чесс отменяет назначенную встречу и в течение неопределенного времени будет недоступен. Вы не могли бы объяснить, в чем дело?
Секретарша напряглась, словно готовясь отразить атаку.
— Меня просят печатать деловые письма и служебные записки — я исполняю. Это моя обязанность. Я работаю секретаршей у доктора Чесса, а не у вас или кого попало, поэтому не обязана перед вами отчитываться.
Марион пристально посмотрела на нее, закусив губу и уперев кулаки в бока.
Некоторые женщины порой обращаются с вами тем презрительнее, чем более высокий пост занимает их патрон — или их муж. Вы находите их высокомерными, раздражительными, невыносимыми. Они никогда не сделают даже малейшего усилия, чтобы помочь вам решить вашу проблему. Вам хочется отхлестать их по щекам. Но есть одна вещь, о которой вы обычно забываете: после того как великий человек заканчивает свое очередное шоу и уходит со сцены, ее приводит в порядок именно такая особа. Она чистит его костюмы. Она со всей тщательностью следит за тем, чтобы к следующему выступлению все выглядело безупречно. Именно эта женщина отвечает за тысячи мельчайших деталей, без которых представление обречено на провал. «Я не работаю секретаршей у кого попало» в сущности означает «Я — не кто попало, взгляните на меня, я существую, я живу в тени великого человека, но, пожалуйста, не ведите себя со мной так, словно я вообще ничего не значу!»
Сделав над собой усилие, Марион совершенно изменила манеру поведения:
— Простите. Я понимаю, что мне не стоило вот так, без предупреждения, врываться к вам в кабинет и разговаривать с вами в таком тоне. У меня очень большая нагрузка на работе в последнее время, и мне не удается толком отдохнуть. Я так устала, что каждый раз, когда я вечером возвращаюсь домой, мне хочется плакать. Я пришла просто потому, что мне нужна помощь.
Взгляд секретарши смягчился.