– Меня тоже лапать будете? – иронично спросила я.
– Нет, но я вынужден задержать вас. Сейчас сюда приедет следователь. Нам позвонили и сообщили, что здесь произошло убийство. Вам что-нибудь известно?
– Только то, что труп находится в сторожке, – сказал Алексей.
– Сколько времени вы здесь?
– Минут пять. Приехали сюда буквально перед вами.
Второй милиционер уже входил в сторожку.
– Серега, тут труп. Свежий, – донесся голос из сторожки.
– Я вынужден задержать вас до приезда следственной группы, – сказал молодой милиционер.
– Без проблем, но я могу позвонить? – Алексей скорее утверждал, чем спрашивал.
– И откуда же вы собираетесь звонить?
– В сторожке должен быть телефон, – сказал Алексей.
Второй милиционер уже вырос на пороге и смотрел на Алексея с подозрением.
– Давай, умник, – рявкнул он. – Звони, пока я не передумал.
Я подошла ближе. Алексей не стал спорить и послушно пошел в сторону сторожки. Странно, что убийцы не сломали телефон. Он набрал номер.
– Власенко Николая Николаевича, пожалуйста, – попросил Алексей.
Потянулись секунды ожидания, пока его соединяли, но милиционеры насторожились. Эта фамилия им была знакома.
– Дядь Коль, здравствуйте. Это Леша Захаров, – представился Алексей.
Теперь я уже стояла в дверях.
– Все нормально, не считая того, что мне угрожают задержанием. – Алексей что-то выслушал, а затем продолжил: – Убили Степаныча, сторожа с пристани. А я с женой как раз приехал сюда. Так получилось, что приехал раньше милиции. В общем, меня арестовали.
– Не арестовали, а задержали до выяснения, – вмешался патрульный милиционер.
– Вас просят подойти к телефону, – Алексей протянул трубку милиционеру.
– Старший лейтенант Соколов, – представился милиционер. Выражение его лица постепенно менялось, а потом он ответил: – Слушаюсь, товарищ полковник. – Затем, обращаясь к нам, сказал: – У вас серьезные покровители. Но вам все же придется подождать приезда следственной группы.
– Конечно, – ответил Алексей.
Муж подошел ко мне и обнял.
– Нам не нужно волноваться, – сказал он, успокаивая меня. – Мы ни в чем не виноваты, но они будут задавать вопросы, думая, что мы что-то знаем.
– Вообще-то я и не переживаю, – я говорила правду. – Жаль, что со Степанычем такое произошло.
– Мне тоже очень жаль, – грустно сказал Алексей. – Я Степаныча знал лет пять. Он мне был как отец.
Послышался шум подъезжающей машины. Мы оглянулись: на пристань прибыл милицейский автомобиль.
– Капитан Гордеев, – представился мужчина в костюме и галстуке, выйдя из авто.
К нему сразу подошел милиционер из патрульной машины, отвел его в сторону и что-то негромко сказал. Гордеев вернулся к нам и строго сказал:
– Слушаем меня внимательно. В нашем городке нечасто происходят убийства. Дело поручили мне. Естественно, оно будет на контроле у руководства, – он достал и закурил сигарету. – Я предполагаю, что вам что-то известно, но вы не хотите мне все рассказать, хотя это и в ваших интересах. Подумайте пока, что вы можете мне сообщить, – и он пошел в сторожку.
А на пристань уже въезжала машина с санитарами. Началась суматоха, и мы с Алексеем отошли в сторону.
– Аленка, послушай меня, – Алексей воспользовался моментом, пока до нас никому не было дела. – Нас подозревать у них причин нет. Кто это сделал, ты, естественно, догадываешься.
– Леш, я в замешательстве, – я сцепила пальцы рук. – Мне страшно. Что будет теперь с нами? Я думаю, охота на нас уже объявлена.
Тем временем капитан вышел из сторожки, что-то сказал санитарам и направился в нашу сторону.
– Первые результаты экспертизы будут готовы через пару часов, – начал он. – Но я уже могу сказать с уверенностью на девяносто процентов, что он умер от передозировки скополамином. Это наркотик, который развязывает язык.
– Мне это известно, – ответил Алексей.
– Что хотели у него узнать? Более того, что у него узнали? Скорее всего, он перед смертью рассказал все, что от него хотели услышать, – и капитан посмотрел вопросительно на Алексея.
– Почему вы думаете, что нам может быть что-то известно? – вопросом на вопрос в лучших одесских традициях ответил мой муж.
– Поймите, хотя я вас не подозреваю, но думаю, что убийцы или убийца накачали старика скополамином, узнали все, что нужно было, и оставили его умирать.
Санитары уже грузили тело в санитарную машину, когда на пристань въехал микроавтобус с надписью «Телевидение».
– Только этого не хватало, – с чувством глубокой досады сказал следователь и пошел по направлению к журналистам.
Из микроавтобуса выпорхнула молоденькая девушка с микрофоном, а следом за ней довольно грузный парень в очках. На плече он держал камеру.
– Работаем, – скомандовала журналистка.
Она начала что-то говорить на камеру. Нам не было слышно, что она говорила, затем журналистка обратилась к следователю, который подошел к ней. Они поговорили пару минут, после чего он жестом руки дал понять, что разговор окончен, и вернулся к нам.
– Откуда эти журналисты все узнают? Такое впечатление, что они знают все раньше нас и больше нас, – выдохнул Гордеев и покачал головой.
– Это их работа, – бросил Алексей.
– Ну как, надумали рассказать правду? Не советую играть в молчанку. Дороже потом обойдется. – Следователь внимательно посмотрел на Алексея, а затем перевел взгляд на меня.
– У Степаныча не было врагов, которые желали бы ему смерти, – осторожно начал Алексей.
– Я тоже думаю именно так, – иронично ответил следователь. – Но мы стоим перед фактом. Произошло убийство. Вас застали, можно сказать, на месте преступления. Вы знакомы с убитым. Я просто уверен – вам что-то должно быть известно. Элементарная логика. Вы не находите?
– Я повторяю: мне не понятно, кому понадобилось убивать бедного старика.
Из сторожки выглянул патрульный:
– Товарищ капитан, вас к телефону.
– Ждите меня здесь, у меня будут к вам вопросы, – и он направился в сторожку.
Мы прождали минут десять, пока следователь разговаривал по телефону, а затем снова вернулся к нам.
– Ну что ж. Смерть наступила примерно час-полтора назад. В крови – лошадиная доза скополамина. Действовал либо дилетант, либо отморозок, который мало заботился о жизни вашего знакомого. Больше я вам сообщить ничего не могу, – капитан закурил очередную сигарету. – Давайте так. Сейчас я отпускаю вас, но завтра жду вас в 9.00. Вот моя визитка, – он протянул визитную карточку. – Там есть телефон, что-нибудь вспомните – звоните. До завтра, – он развернулся и, не дав нам что-либо ответить, пошел в сторону сторожки.
Мы сели в машину. Меня колотило от волнения.
– Интересно, они нашли монеты?
– Я думаю, Степаныч либо отдал их ювелиру, либо убийцам, – задумчиво произнес Алексей. – Ясно одно – это Рамил, отъявленный головорез, знает про монеты и про бриллиант. Нам нужно бежать. Но мы не можем этого сделать, во всяком случае до завтрашнего дня.
– Что будем делать до завтра?
– Сейчас поедем домой, посмотрим новости. Я думаю, журналисты прямо с пристани пустят в эфир все, что сняли, – Алексей посмотрел на меня. От его теплого взгляда мне стало немного легче.
– Леш, нам ничего не угрожает? – Я ждала, что он успокоит меня.
– Нам нужно держаться все время вместе. Пока мы вместе, мы будем в относительной безопасности.
Мы приехали домой. До выпуска новостей оставалось десять минут. Я сделала кофе и бутерброды.
«Дневной выпуск новостей мы начинаем с трагических событий… – Диктор рассказывала, что произошло на пристани. Один раз камера показала нас с Алексеем. Журналистам уже было известно, что причиной смерти стала передозировка скополамином. – Наши журналисты будут продолжать расследование. Мы сообщим вам новости, как только нам станет что-либо известно об этом убийстве…»
Алексей выключил телевизор.
– А сейчас собирайся, мы едем к ювелиру.
Но нашим планам – что-то узнать у ювелира – сбыться было не суждено. В магазине ювелира не было. Я вспомнила, как Степаныч называл его домашний адрес. Мы отправились туда и обнаружили ювелира Скрынникова мертвым.
Меня трясло и колотило, Алексей успокаивал меня, как мог…
А когда мы вернулись домой, то обнаружили, что наши монеты и перстень исчезли… В дом влезли воры и все переворошили вверх дном. Мать с отцом ушли в гости к друзьям, и дом остался без присмотра.
После этого мы бежали из города, как будто после чумы или пожара. Или как будто за нами гнались по пятам. Мы уезжали из города под покровом ночи, спешно покидав все в чемоданы. Родителям мы сочинили какую-то небылицу и уехали…
В Ведянске мы зажили новой жизнью, стараясь не вспоминать о прошлом. Мы решили никогда не возвращаться к той истории и жить как ни в чем не бывало.
Алексей устроился на работу на предприятие; я медсестрой в больницу. Через год родилась Татьяна. Рожать я уехала в Феодосию, мне почему-то казалось, что дома «родные стены» помогут. Алексей дежурил около роддома, и когда я показала в окно Татьянку, он поднял вверх большой палец и расплылся в улыбке.
Через четыре года появилась Настенька.
А еще через три с половиной года Алексей сказал, что познакомился с одним бизнесменом и тот приглашает его переехать работать в Москву. Он сразу берет кредит, и мы покупаем в Москве квартиру. Хорошую, двухкомнатную. Все у нас будет там отлично. Нечего прозябать в Ведянске. Пора отсюда уезжать.
Я его слушала, внешне соглашаясь, а внутренне…
Я боялась признаться мужу, что мне не хочется переезжать, покидать наш город. Я уже привыкла к нему, и мне здесь было хорошо. А что ждет меня в Москве?
Но перечить Алексею не стала, побоялась, что он назовет меня «провинциалкой» и «полным застоем». Ведь переехать в Москву было мечтой многих людей. И для большинства она так и оставалась всего лишь мечтой. А у нас жизнь была на пороге больших и волнующих перемен!