Я вошла внутрь…
– Кто-нибудь дома есть? – крикнула я.
Молчание.
– Даша! Даш!
В комнате горел свет, я открыла дверь и тут же зажала себе рот рукой, чтобы не заорать.
Прямо передо мной висела на крюке Дашка, ее лицо, распухшее, посиневшее, бросилось мне в глаза. На полу лежал лист бумаги.
Как завороженная, я наклонилась и прочитала:
«Ухожу, потому что меня бросил любимый человек и мне больше незачем жить».
Где-то раздался лай собаки, и я очнулась. Быстро встав с корточек, я кинулась к двери, у меня хватило сообразительности прикрыть ее, и затем я понеслась вниз по лестнице, не дожидаясь лифта.
Кирилл сидел в машине.
Я рванула дверцу на себя и плюхнулась на сиденье.
– Что такое?
– Там… труп. Дашка повесилась. Дай мне сигарету, – выпалила я на одном дыхании.
Он протянул сигарету, спустил стекло машины, и я жадно вдохнула прохладный воздух.
– Так хорошо?
– Лучше не бывает, – горько усмехнулась я.
Перед глазами встало лицо Дашки и ее предсмертная записка.
«Ухожу, потому что…»
Стоп-стоп, Дашка не такой человек, чтобы вот так взять и уйти. Слишком она была жадной: до жизни, до мужчин. Уходят слабаки, а Дашка такой не была. Она, наоборот, она была слишком сильной…
Я затянулась сигаретой.
Дашка, Дашка, ее мог сломить внезапный уход Алексея, она-то рассчитывала на семью, на то, что он сделает ей предложение. Не получилось. И она сломалась?
Я потушила сигарету в пепельнице.
– Дай еще!
– Бери.
Алексей ушел. И что попыталась бы сделать Дашка? Конечно, вернуть. Вернуть любой ценой. На нее это похоже. Но когда она позвонила мне и сказала, что не знает, где Алексей, в ее голосе явно слышалась паника. Он внезапно ушел, ничего не сказав, не объяснив, и она решила уйти из жизни?
Но почему так быстро? Почему?
Нет. Что-то здесь не состыковывалось. Никак.
Я видела Дашку всего два раза, но этого было достаточно, чтобы составить себе впечатление о ней. Наглая рыжая стерва. Такие не уходят. Такие сражаются до последнего. А если уходят, то громко хлопнув дверью или дав напоследок оглушительный фейерверк. Знай, мол, наших! Не-ет…
Я не заметила, как сказала эти слова вслух, и затрясла головой.
– Что нет? – спросил Кирилл, смотря на меня. – Что ты сказала?
– Дашка не покончила жизнь самоубийством, – сказала я, выбрасывая окурок за окно. – Ее убили.
– С чего ты взяла?
– Она не такая. Неужели ты ее не понял? Она девица, которая придет и возьмет все. По праву победителя. Ты сам мне говорил, что Дашка прет по жизни как танк. Неужели ты забыл свои слова?
– Нет, не забыл. Но…
– Кому-то надо представить это дело как самоубийство. Алексей… – и у меня тоскливо сжалось сердце. – Похоже, это связано с ним.
– Ален! – только и успел крикнуть мне Кирилл, а я уже неслась к подъезду, прижав руки к груди. В голове билась фраза, когда-то оброненная Кириллом: «Соседка у Дашки жутко любопытная, и та все время жалуется, что от нее спасу нет. Подслушивает и подглядывает, как будто хочет реестр Дашкиных грехов составить. Это ее собственные слова».
На мое счастье, из подъезда вышли двое пацанов, и я нырнула в открытую дверь. Пусть потом меня вспомнят, пусть. Только бы сейчас узнать правду. Кто был у Дашки? Кто???
Мне нужно было получить ответ на этот вопрос… Я едва дождалась лифта и буквально вывалилась из него, когда приехала на восьмой этаж.
Напротив Дашкиной квартиры была квартира под номером пятьдесят два. Я стояла и жала изо всех сил на звонок. Дверь мне открыли не сразу, сначала долго изучали в глазок, потом дверь слегка приоткрылась. Качалась цепочка, и я видела только карий глаз.
– Вам кого?
– Вас.
– Зачем?
– У меня есть дело.
– Какое?
Я переминалась с ноги на ногу.
– Пожалуйста, откройте. Я вам заплачу.
– Зачем?
– Мне нужны от вас сведения.
– О соседке?
– Да. – Чуть не выкрикнула я. – О ней. Откройте! – взмолилась я. – Пожалуйста.
Дверь закрылась, я уже подумала, что ее передо мной захлопнули, но звякнула цепочка, и передо мной предстала старушка с седыми кудряшками и губами, накрашенными ярко-розовой помадой. Она была в халатике с мелкими синими цветочками. На ногах – теплые белые носки и разношенные тапочки.
Я вошла в коридор.
– Что вы хотите?
– Кто приходил к вашей соседке в последнее время? Вы знаете?
Возникла пауза. Старушка сверлила меня глазами.
– Как вас зовут? – спохватилась я.
– Мария Петровна.
– Меня – Валентина, – соврала я.
– Ну так что, Валентина? Тебе ее хахали нужны? Она в последнее время с одним мужиком жила. Как с мужем. Правда, ссорились они.
– Часто?
– За последнюю неделю – да. Это перед тем, как он ушел.
– А когда он ушел? – Мой голос предательски сел.
– Не помню точно. Я же не календарь перекидной, девушка, чтобы все запоминать, – назидательно сказала старушка. – Могу только приблизительно все знать.
Из слов Марии Петровны я поняла, что Алексей ушел примерно неделю назад. Ушел днем с небольшой спортивной сумкой. Соседка подумала, что он на турбазу или на выходные куда подался. «Вот только лицо у него было…» – запнулась она и замолчала. «Какое?» – вскинулась я. «Как у покойника, – сказала она после недолгой паузы. – Точно он уже не жилец на этом свете. Сосредоточенное и бледное-бледное. Словно его что-то сильно напугало». Эти слова озадачили меня еще больше, Алексей, насколько я знала, был не робкого десятка и часто шутил, что ни черт, ни сват, ни брат его уже не напугают. Он в жизни все прошел и ему море по колено. Я всегда чувствовала с Алексеем себя защищенной. А здесь его что-то напугало.
– Вы ничего не перепутали?
– Это у вас, может, голова дырявая, – мгновенно отреагировала Марья Петровна. – А я еще слава богу. Я все помню. Так что лицо у этого Дашкиного хахаля было еще то.
– Вы с ним раньше общались?
– Как общалась, сталкивалась несколько раз и все. Он же делал вид, что меня не замечает. Дарья Константиновна, конечно, наплела про меня непонятно что. А так мужик видный, интересный. Где она его нашла – не знаю. Раньше у Дашки черт-те кто толкался. Страх божий. Да и никто у нее долго не задерживался. Девка с большой придурью.
У меня закружилась голова, и я прислонилась к стенке.
– А в последнее время вы еще кого-нибудь заметили? Кроме того мужика, что с ней жил.
– Алексей его звали. Я как-то слышала, Дарья вышла на лестничную площадку и кричала ему вслед: «Алексей, не забудь мне позвонить».
Мария Петровна замолчала. А потом выпалила:
– Если она во что-нибудь влипнет – я не удивлюсь.
– Почему?
– Да шалава она. Шалава натуральная. Как приехала сюда, так и началось все.
– А откуда она приехала?
– А шут ее знает, из Сибири или из Центральной России. Провинция, она хваткая такая. Как вцепится, так все. Три года назад она здесь квартиру купила. С тех пор и живет.
Изо всех сил я старалась не думать о том, что в соседней квартире висит Дашкин труп. Мне было важно узнать информацию о тех, кто приходил к ней. Может быть, тут кроется ключ к разгадке Дашкиной гибели. Я упорно не верила в то, что она могла наложить на себя руки. Не могла в это поверить.
Я сглотнула.
– Иди-ка ты, милая, отсюда. Целей будешь. Мало ли что… – заключила она.
– Мне нужно знать о ней, – протянула я.
– А что за причины-то? – спохватилась Мария Петровна. Видно, за желанием перемыть косточки соседке она потеряла бдительность.
Я закусила губу.
– Просто она когда-то у меня мужа увела.
– Так и не вернулся?
Я покачала головой. И это было сущей правдой. Мне даже не надо было ничего выдумывать.
– Дашка это умеет. Специалистка.
– Поэтому я хочу все знать о ее контактах.
– Был тут один. Лысый. Я его со спины видела.
– Когда он у нее был?
– Вчера.
– Долго?
– Не знаю. Видела, как вошел. Дверь лифта хлопнула, я подумала: кого это несет. В полдвенадцатого ночи… Как уходил – не видела.
Дашка позвонила мне в десять. Через полтора часа к ней нагрянули визитеры. В десять она была еще жива. Была…
Где-то внизу громко хлопнула дверь, и я вздрогнула: в любой момент могли обнаружить Дашкино тело. К ней мог прийти кто-то из ее бывших дружков, и тогда все ниточки потянутся ко мне. Мне нужно было уходить. И чем скорее я это сделаю – тем лучше…
– Спасибо, я пойду.
Я достала тысячу рублей и протянула Марии Петровне. Она проворно сунула ее в карман.
Повернувшись, я бросила ей на прощание «До свидания!» и спустилась вниз по лестнице. «Только бы меня никто не увидел», – подумала я. Лишние свидетели мне ни к чему.
Я никого не видела…
Кирилл сидел в машине и курил. Когда я села рядом, он вскинул на меня глаза:
– Ну!
– Она не покончила с собой. Ее убили. Кто-то наведался к ней вчера в половине двенадцатого ночи.
Кратко я рассказала ему разговор с Марией Петровной. Кирилл слушал меня внимательно.
– Сумасшедшая! – покачал он головой. – Ты станешь подозреваемой номер один. Ты хоть понимаешь это?
Я посмотрела на Кирилла так, будто видела его впервые.
– Мне уже все равно, – отчеканила я.
– Ты хочешь угодить за решетку? – В голосе Кирилла прозвучала ирония. – И чтобы девчонки росли без матери, а я носил тебе передачи?
– Нет! Но я не могла не попытаться выяснить правду.
– Кому нужна эта правда, – сердито сказал Кирилл. Машина отъехала от дома. – Правдолюбка выискалась. Правда бывает… очень опасной, – заключил он.
– Ой, испугал, – усмехнулась я. Но на душе скребли кошки: только теперь поняла, во что вляпалась и к чему может привести меня разговор с Марией Петровной и желание докопаться до этой самой правды. Надо было быть осмотрительней.
– Поздно, Вася, пить боржоми, – как будто услышав мои мысли, сказал Кирилл.
– Я хочу домой. И там… все обдумать.