– Обдумывать нечего, завтра я покупаю билеты, и мы летим на Мальдивы.
– А почему не на Багамы?
– На Сейшелы, Маврикий, в Китай… словом, к черту на кулички, где ты могла бы развеяться и все забыть, как кошмарный сон. Тебе это нужно, пойми. – И Кирилл дотронулся до моей руки. – Очень нужно.
– Да-да, я понимаю. – Голова была ватно-свинцовой, и больше всего на свете мне хотелось спать.
– Ты отощала за эти месяцы и стала похожа на скелет.
– Зато влезаю в свои старые платья.
Кирилл криво улыбнулся:
– Больше всего мне нравится в тебе такой вот черный юмор.
– И это все?
– Зачем говоришь, ты и сама все знаешь.
Я ничего не ответила. Прислонившись к стеклу, я дремала: перед глазами мелькали то картины прошлого, то настоящего…
Незаметно мы доехали до дома, и Кирилл негромко сказал:
– Выходим.
– Все, Кирилл, спасибо, до завтра.
Но он покачал головой:
– Ты думаешь, я тебя оставлю в таком состоянии? Хорош бы я был… – он не договорил. – Я заночую у тебя, – сказал он решительным голосом. – И никакие возражения не принимаются. Даже и не проси, – поднял он вверх руку.
– Возражения есть, но спорить с тобой бесполезно, как я поняла.
– Ты поняла все правильно. Поэтому не будем тратить время на бесполезные препирательства, это совершенно ни к чему. Ты, как я уже понял, женщина упрямая, но здесь тот самый случай, когда упрямство лучше спрятать куда подальше.
В квартире я без чувств опустилась на кровать, в голове шумело и стреляло.
– Ложись в соседней комнате, – пробормотала я Кириллу. – И утром меня не буди, буду спать до победного.
Проснулась я ночью от какого-то внутреннего толчка.
Не сразу я вспомнила события вчерашнего вечера, а когда вспомнила, то нахмурилась. Алексей исчез, Дашка мертва.
И что мне теперь делать? Где искать Алексея? Жив ли он? И почему он ушел с одной спортивной сумкой? Куда? Удрал от Дашки? Не похоже. А что тогда? Я встала и подошла к окну. Лунный свет заливал тусклым светом двор.
Утром за завтраком Кирилл меня предупредил:
– Не вздумай никуда уходить. Слышишь – никуда. Сиди дома и все. Выходить тебе опасно. Я скоро приеду, и тогда мы что-нибудь сообразим. Понимаешь? Мне нужно по работе отъехать, но я быстро закруглюсь со своими делами и приеду к тебе. Поняла?
Я послушно кивнула, хотя, что мы могли «сообразить», не представляла.
– Я, конечно, тебе очень благодарна за такую трогательную заботу… – вспыхнула я, – но в принципе могу и сама…
– Вот про слово «сама» забудь, – твердо сказал Кирилл, – считай, что оно не из твоего лексикона. Ясно?
Я вторично кивнула.
– Вот и договорились, – бросил мне Кирилл уже в дверях. – Приятно, когда ты не возражаешь, а соглашаешься.
Оставшись одна, я не могла ни на чем сосредоточиться. В голову лезли разные мысли. Что случилось с Алексеем? Почему он не дает о себе знать? Мог бы и позвонить мне… Все-таки десять лет прожили вместе. А он все взял и отрубил. А если ему грозит нешуточная опасность? Но какая?
И что я могу сделать? Где его искать? Я думала поговорить с Дашкой и чтобы она дала мне хоть какие-то зацепки, но ее убили. За что? Она слишком много знала? Но что она могла знать? Или это все-таки связано с Алексеем? «Он ушел, а она осталась», – эта фраза вертелась в голове. Он удрал. Потому что предчувствовал беду? Или просто ушел от опостылевшей женщины. Последняя мысль меня грела, но интуиция подсказывала, что не все так просто. И в жизни лучше смотреть суровой реальности в глаза, а не заниматься приукрашиванием действительности.
Я позвонила матери и попросила позвать к телефону девочек. Дома была Настя, она сразу подбежала и проворковала:
– Мамочка! Я так по тебе соскучилась.
На мои глаза навернулись слезы.
– Таня где?
– У моря. Пошла с дедушкой погулять.
– А ты чего не пошла?
– Захотела с бабушкой остаться. Помочь на стол накрыть. Мы скоро обедать будем.
Младшенькая была хозяйственной и любила помогать по дому.
– Солнышко! – Я замолчала. Меня душили слезы. – Как я хотела бы быть сейчас с вами.
– А чего ты не приезжаешь?
– Приеду, обязательно приеду.
– А папа?
Возникла пауза.
– Папа пока не может к вам приехать, – я говорила медленно, осторожно подбирая слова. – Он приедет позже.
– А он приедет? – спросила кроха, и у меня сердце упало в пятки. Все-таки Настюша была такой чуткой и все понимала на каком-то недетском интуитивном уровне. А может, именно потому что была ребенком и чувствовала фальшь. Во всяком случае от Настюши мне часто было не по себе.
– Конечно, приедет, маленькая, почему ты думаешь, что он не приедет?
– Не знаю… Мам! Я пошла пирог подавать на стол.
– Бабушка испекла?
– Ага, с малиновым джемом. Мой любимый.
– Ладно, иди, дай мне бабушку.
Поговорив с матерью, я поняла, что девочки под надежным присмотром. «Бедная мама, – горько усмехнулась я. – Она всегда мечтала о большой семье, чтобы дочка и внучки жили вместе с ней. А теперь она довольна, что может позаботиться о них и похлопотать… Ей это не в тягость, а в радость».
– Кажется, ты пришла в себя, – услышала я голос матери, прервавшей течение моих мыслей.
– С чего ты взяла? – вздрогнула я.
– У тебя голос выздоровевшего человека.
– До этого еще далеко, просто много проблем свалилось… Хандрить некогда.
– Какие проблемы?
Черт меня дернул за язык. Сейчас всполошится, будет расспрашивать, что и как. Зачем ей сейчас лишнее беспокойство?
– Я пытаюсь работу найти, а это не так просто. В Москве хорошую работу не найдешь… То ехать черт-те куда, два часа в один конец, то копейки предлагают.
– Понятно, – протянула мать.
После разговора с дочерью и матерью я сидела, пытаясь собраться с мыслями.
Раздались шаги, и я кинулась к двери.
– Кирилл! – закричала я. – Кирилл… – и тут же осеклась. Это был не Кирилл. И я могла поклясться, что этого человека я видела впервые. Он был плотного телосложения, лысым, с полными губами. Одет был в джинсы, застиранную футболку и видавшую виды кожаную куртку. Почему-то меня сразу начал бить озноб, как будто я попала в арктическую стужу. Он мне кого-то напоминал, но вот кого… вспомнить не могла.
– Я не Кирилл.
– Вижу! И как вы сюда попали?
– Это было нетрудно, учитывая, что дверь не закрыта. Так вы здесь одна? Без неведомого мне Кирилла? А кто он, кстати?
– Мой друг.
– Друг? Это меняет дело!
– Вы о чем? – нашлась я.
– Проехали…
Мужчина по-хозяйски подошел к окну, а я стояла на месте, ноги словно приросли к полу.
– Что вам надо?
Он стоял, сцепив руки за спиной и словно не слыша моего вопроса.
– Что? Вы что-то спросили?
– Что вам надо?
– Резонный вопрос. Поговорить.
– Поговорить? – В голове все смешалось. – О чем? Вы пришли один?
– Людей у меня нет, – произнес он с нажимом. – Я работаю один.
– Кем? – вырвалось у меня.
Он не ответил. Потом сказал:
– Я хочу спросить тебя об одном человеке. – «Быстро же он перешел на «ты», – мелькнуло в голове.
– Мы с вами на брудершафт не пили, – отрезала я и сама испугалась своей дерзости. «С этим человеком шутки плохи, – шептал мне внутренний голос. – Попридержи язык, Алена! А то не сносить тебе твоей бедовой башки!»
– Не пили, – спокойно согласился он. – Но не исключено, что выпьем. Ты не против? – Он резко повернулся ко мне и сделал шаг вперед. Его светло-голубые глаза холодно смотрели на меня.
– Не… против, – мой язык заплетался.
– Вот и славно. Сядь, не маячь перед глазами. Разговор будет непростой, его лучше вести сидя. А то в обморок хлопнешься.
– Начало многообещающее.
– Язык у тебя – что бритва, – сокрушенно покачал он головой. – Я же сказал – сядь. – Он подошел и слегка толкнул меня. Я как подкошенная плюхнулась в кресло. – Так-то лучше. Тебе знаком этот человек?
Ловким движением, словно фокусник, он достал из кармана куртки снимок и поднес к моим глазам.
– Не знаешь?
Это был Алексей. Снимок был нечеткий, примерно десятилетней давности, но сомнений быть не могло. Это был он – мой муж!
– Ты узнала его, по лицу вижу, – сказал незнакомец. – Врать не надо. Чревато.
– Это мой муж… – выдохнула я. – Это он. Но недавно он исчез.
– То есть как это «исчез»?
– Так. Пропал. Но еще раньше он ушел от меня к одной девице. А потом ушел от нее.
– Откуда ты это знаешь? – Его палец нацелился на меня, как пистолет.
– Сама девчонка сказала, к которой он ушел. Позвонила мне и сказала.
– У вас такие хорошие отношения?
– Отношений никаких нет! Но она… испугалась. Поэтому и позвонила.
– Испугалась? Как ее зовут, эту пужаную? Не эта ли?
Он достал из кармана вторую фотографию. На ней была Дашка.
– Она, – выдохнула я и поднесла руки к вискам.
– Я же говорю, – усмехнулся незнакомец, – такие разговоры лучше вести сидя, а то не ровен час окочуришься. Значит, эта увела твоего мужа, да?
– Увела.
– Как давно?
– Семь месяцев назад.
Он замолчал, будто что-то прикидывал.
– И твой муж у тебя больше не появлялся?
– Нет. Несколько раз звонил дочкам. И все.
– Понятно, – с расстановкой произнес мужчина. – Образцовый папаша. Что еще скажешь? Как вы жили с мужем?
– Прекрасно…
– Сколько времени?
– Десять лет, – отчеканила я. И мой мозг пронзает мысль: неужели это было? Наша семья и десять лет безмятежного счастья, которые пролетели как один день…
– В Москве?
– Нет. В Ведянске. Такой маленький городок на Украине.
– Вы жили там?
– Да. В Москву переехали недавно. Чуть больше года назад.
– Как переехали?
– Просто один друг предложил ему высокооплачиваемую работу. Вот он и согласился. Мы переехали… А потом муж ушел из семьи. К Дашке.
Я не могу сказать, что она – мертва. У меня язык не поворачивается сказать это.