Это последнее отчетливое воспоминание.
Значит, я в Дисе?
— Очнулся! — сквозь вату в ушах пробился голос, знакомый вроде, но я не помнил, кому он принадлежит.
Попробовал подняться и застонал от боли. В ушах что-то треснуло, они словно прочистились, но треск не прекратился, напротив — усилился.
— Тише, тише, Алекс. Все в порядке, но ты пострадал. Не шевелись.
— Кто… это… — пропихнул я слова сквозь шершавое горло. Язык не слушался, он словно одеревенел, а воздуха не хватало, чтобы придать словам вопросительную интонацию.
— Частичная амнезия, — сказал второй, причем голос прозвучал с акцентом.
— Хайро. С тобой говорю я, Хайро Моралес, начальник службы безопасности твоего клана. Как называется твой клан помнишь?
— Про… буж… ж…
— «Пробужденные», верно, молодец! — искренне обрадовался Хайро. — Тогда молча слушай и не шевелись. Автодок делает свое дело, вот и пусть делает — лечит тебя. Жаль, нет медкапсулы…
— Какие уж тут капсулы! Воды питьевой мало! — в сторонке раздался голос третьего, и к своему удивлению я его узнал — говорил Вилли Брисуэла. — Ну не могли мы такое предусмотреть!
Что-то щелкнуло в мозгу, и когда Хайро начал рассказывать, как экстренно вытащил меня из капсулы, чтобы эвакуировать в подвал здания, я уже и сам вспомнил забытое. Ровно до момента, когда произошел ядерный взрыв.
— Судя по всему, это была древняя неуправляемая ракета довоенных времен, — сказал Хайро. — Нам повезло, потому что будь это управляемый дрон-бомбардировщик или ядерный дроид-камикадзе, нацеленный лично на тебя… Ладно, не буду рассусоливать о том, чего не случилось. Случилось же следующее. Бахнуло в сотне метров от базы. Отсюда из подвала сложно рассуждать о мощности заряда, но мы выжили, и это главное. — Его мерный голос убаюкивал, и с каждым словом, каким бы страшным оно ни казалось, я все больше успокаивался. — Здание, понятно, снесло к хренам собачьим, но ударной волной, по всей видимости, повредило несущие балки подвала, начался обвал, и что-то долетело до самого нижнего этажа. Здесь тебе не повезло — ты оказался ближе всех к обвалившейся плите перекрытия и отхватил светового излучения.
При этих его словах я мысленно ухмыльнулся. И в настоящем мире Нергал все-таки меня достал.
— Но все же Фортуна явно на твоей стороне, — издал смешок Вилли. — Стоял бы шагом дальше, и прибило бы насмерть.
— В общем, там, на месте, мы не стали разбираться, жив ты или мертв, рванули подальше от опасного места, — сказал Хайро.
— А я… Повреждения… Глаза… Я не ослеп навсегда? А радиация?
— С тобой все нормально, и автодока должно хватить, — ответил Хайро, но уверенности в его голосе не было.
— Учитывая радиационный фон в Калийском дне и до взрыва, во всех перекрытиях здания заложен слой антирадиационной защиты, — пояснил голос слева, и я узнал Сергея.
— Что… дальше… — спросил я.
— Йоши пытается наладить устройства связи, — ответил Моралес. — Нужно подать сигнал, что мы живы.
— Кому… сигнал…
— Союзнику. Надеюсь, скоро познакомишься с ним лично. А сейчас твоя главная задача — лежать и не напрягаться. Автодок делает все возможное, чтобы нивелировать отхваченные тобой радионуклиды, лечит ожоги, восстанавливает сетчатку глаза…
— Он… и… это… умеет?
— Это не «Домашний доктор», — ответил Вилли. Его голос звучал как-то преувеличенно бодро. — Армейский! Не медкапсула, но творит чудеса.
— До свадьбы заживет, — добавил Сергей.
Они замолчали, а я спросил то, что волновало больше остального:
— Наши… все… целы?
— Все целы, живы, здоровы! — так же бодро, как до этого Вилли, воскликнул Хайро.
— Трещит… у вас… там… что-то…
— Счетчик Гейгера, — ответил он, но я его едва расслышал.
Успокоенный, я начал проваливаться в темноту, но в подсознании заскребла подлая мыслишка, что мне врут. Если все живы, то почему я не слышал ни Ханга, ни Уэсли, ни остальных друзей?..
Следующее пробуждение было тоже нелегким. Вряд ли я проснулся оттого, что выспался — с моими повреждениями вообще было странно, что я в сознании. Меня разбудил жуткий зуд по всему телу. Почти по всему — чесались глаза, грудь и живот, а также плечи, руки, ноги, но только передняя часть. Тут же догадался почему — чесалось все, что попало под излучение. Видимо, автодоктор заживил ожоги и ускорил рост новой ткани, вот все и зудит.
Осторожно разомкнул веки, тут же их сомкнул из-за яркого света. Улыбнулся мысли, что мне не выжгло глаза и зрение восстановилось. Прищурился, пытаясь изучить обстановку сквозь ресницы. Где-то за стеной негодующе тарахтел счетчик Гейгера.
— Алекс? — Кто-то осторожно дотронулся до моего плеча, и я тут же зашипел от резкой боли. — Ох, прости, прости, бро, не подумал.
Слух вернулся в норму, я узнал Ханга и медленно повернул голову на голос.
— Живой? — просипел я.
— Живее всех живых! Ну ты горазд поспать! Оу-оу, не дергай рукой, тебе Йоши внутривенно какую-то хрень вливает.
— Хрень?
— Ну ты пятые сутки в отключке! Вот так Йоши кормит тебя и поит.
Зрение наконец пришло в относительную норму, перестроилось. То, что принял за яркий свет, оказалось всего лишь световыми индикаторами ползающего по мне автодока и лучом карманного фонарика в дальнем конце комнаты, бьющего в потолок. Не вставая я приподнял голову и увидел, что лежу на груде картонных коробок, а под голову мне положили свернутый валик моего же худи.
В маленькой комнатушке технического этажа со мной был только Ханг. Видимо, дежурил.
— Наши как?
— Наши в порядке, — ответил друг. Помолчав, добавил: — Не все, но в порядке.
— Кто?! — Я невольно дернулся, пытаясь встать, но Ханг прижал меня к коробкам.
— Не все успели спуститься, — сказал он и замолчал.
— Кто, Ханг?!
— Много работяг осталось наверху, в том числе из-за лифтов. Все не вместились, а за следующей партией лифт не вернулся. Не было к тому моменту ни лифтов, ни тех, кого нужно забрать.
— Парни?
— Ну ты сам видел, кто с нами спускался. Парни все целы.
Я обратил внимание на то, как он выделил слово «парни». Тиссы и Риты здесь не было, значит, речь о…
— Энико, — прошептал Ханг. — Обычно она остается у Томми, но в ту ночь из-за нашей операции в Стылом ущелье он отправил ее к родителям. Если бы она так и сделала, то все было бы в порядке, потому что семьи Дьюлы и Мэнни успели эвакуироваться. Но Энико пошла ночевать к подруге в самом дальнем крыле здания. Они не успели. В суматохе Дьюла вспомнил о ней, только когда увидел Томми. Думал, что дочь ночевала у него. Томми, как понимаешь, был уверен, что Энико с родителями.
— Как они?
— Землю грызли. Дьюла разбил кулаки о стену, потом начал биться лбом, но его оттащили. Йоши вколол ему успокоительного. С Томми хуже…
— В смысле?
— Хотел покончить с собой… — Ханг сглотнул. — Рванул туда, где обвалилась плита, кричал, что не хочет жить без любимой Энико. Его хватились поздно. Пока надевали защитные костюмы, пока бросились на поиски, он уже выбрался на этаж выше и сидел там. У него острая лучевая болезнь. С таким «Домашний доктор» не справится, а картриджи армейского на тебя ушли. Вся надежда на то, что нас скоро вытащат.
— А нас вытащат?
— Не знаю. — Я посмотрел на него, и он отвернулся. — Кали превращен в Чернобыль, я не знаю, кто в здравом уме рискнет нас искать. И будет ли искать вообще.
— Йоши наладил связь?
— Нет. Но безопасники шепчутся, что связь все же есть. Если это можно назвать связью…
— Ты о чем?
— Да хрен его знает, Алекс! Я уже запутался и не понимаю, где они врут, чтобы мы не паниковали, а где говорят правду. Вилли уверяет, что у него есть односторонняя связь с Медведем, и тот поможет. Но он уже три дня как подал сигнал, и ни хрена! Может, и нет никакого Медведя?
— Есть. — В комнату зашел Вилли, за его плечом показался Хайро. — И Медведь есть, и связь есть. Рад, что ты в порядке, Алекс!
— Как ты, парень? — спросил Моралес.
— Вы мне скажите.
— Устройство связи с Медведем не могло пробиться отсюда, — ответил за него Вилли. — А нас тут замуровало. Что не испарилось при взрыве, обрушилось, утрамбовалось и все это, считайте, залило слоем стекла. Дня три разбирали завалы посменно, пробивались наверх, пока выбрались на поверхность. Костюмов-то мало!
— И?
— Выбрались, подали сигнал, потом ждали. Не дождались…
Вилли вздохнул, повел плечами. В полумраке его чумазое лицо сливалось с тьмой за спиной. Он закатил рукав и показал браслет-коммуникатор неизвестной модели, который я уже видел. Выглядел он как расплавленный металл, который охватил руку и застыл.
— Устройство работает только на моей руке, поэтому я и пошел. Связь односторонняя, и на том конце никто не сидит, не ждет, проверяют раз в сутки. — Вилли посмотрел на Ханга. — А вам я сказал, что связь налажена, чтобы вы перестали паниковать. Ладно Томоши решил стать супермутантом, но ты-то куда полез?!
Даже в полутьме я заметил, как наливаются багрянцем уши Ханга. За стеной послышались чьи-то голоса, топот, но я в этот момент смотрел на друга.
— Ханг?
Он промолчал, и тогда ответил Хайро:
— Твой безмозглый товарищ решил поиграть в героя. Стырил костюм радиационной защиты, импульсник и поперся наверх. Знаешь зачем? Спасать тех, кто не успел спуститься.
— Я думал, что… — начал говорить Ханг, но был перебит.
— Ты не думал! — Вилли ткнул ему пальцем в грудь. — В том-то и дело, что ты не думал! Кого ты собрался спасать? Почти все Калийское дно превратилось в радиоактивную пустыню! Не осталось никого, кроме тех, кто спрятался на нижних уровнях подвала! И то не факт, что там народ выжил.
— Ладно, полегче, Брисуэла, — проворчал Хайро. — Дань памяти погибшим отдадим, когда сами спасемся, и только после того, как поможем тем, кого еще можно спасти. Параллельно будем искать тех, кто ответственен за атаку. Очевидно, что это Галлахеры, но нам нужны доказательства… — Он внезапно замолчал, обернулся и застыл.