— Значит, «Элита» — люди Менфила.
— Именно так, и тебе придется поломать голову, как вам с Полидевком их держать на коротком поводке. И все же учти, что легаты Чумного мора — это такие же, как ты, Алекс, ребята из низов, кто ухватил удачу за хвост, но немного потерял ориентир. Для них не все потеряно, и, если ты убедишь их драться за тебя, Менфил ничего с ними не сделает.
— Почему вы так в этом уверены?
— Помнишь, что такое Демонический пакт?
— Конечно.
— Нечто подобное мы заключили с Хфором. Арто Менфил не станет вредить твоим союзникам, как я, к примеру, не вмешивался, когда Магвай и Айлин были в шаге от того, чтобы тебя ликвидировать. Таковы условия договора.
Это напомнило мне то, как действовали боги в Дисгардиуме — руками смертных. Эта идея, а также слово «договор» всколыхнули в моей памяти события, связанные с Небесным арбитражем. Если я верно понял то, что мне рассказало Ядро, Нергал заманил Арбитров в бета-мир, поэтому они исчезли из Дисгардиума. Однако незадолго до того, как Утес угодил в Бездну, а Нергал вытащил через него Небесный арбитраж, Полковник пытался призвать Арбитра, чтобы дать клятву верности «Пробужденным», и никто на его зов не явился. Почему?
Я спросил об этом Хагена, и он ответил сразу, словно изучал вопрос.
— Небесный арбитраж, визуальное воплощение управляющего ИскИна Дисгардиума, уловил возмущения в ткани реальности незадолго до того, как Утес попал в Бездну, и принялся вычислять, каковы причины явления, и чем оно грозит Дисгардиуму. Поэтому он завис и не реагировал на зов игроков.
Тут я вспомнил, что так и не узнал судьбу Вовы Картавого. Его приглашение заглянуть в Оренбург в кафе «К Михалычу» я воспринял слишком лично — учитывая мое одиночество в песочнице.
— В одном из писем от вас… или Деметриуса мне написали, что Вова Картавый больше не с нами. Что с ним случилось?
— Ничего особенного, — пожал плечами Хаген. — Он заработал большие деньги в «Сноусторме» и перед запуском Дисгардиума вернулся в родной город. Купил то самое кафе, о котором он тебе писал. Пил, кутил, угощал друзей, сыпал деньгами и одаривал всех вокруг подарками. Через год деньги кончились, друзья испарились, а вдохновение его покинуло. Творческий человек не смог жить с этим и ушел сам…
Отодвинув от себя тарелку со стейком, я взял бутылку с газировкой, скрутил крышку, но сразу пить не стал, засмотревшись на планету в иллюминаторе — с белыми прожилками облаков, синевой океанов и смутными очертаниями континентов. До чего же маленькой она кажется отсюда, до чего же хрупкой.
— Не верится, что там, среди людей, живет инопланетянин расы, которая готова нас уничтожить, — задумчиво произнес я, посмотрел на Хагена. — Или не живет?
— Тот, о ком ты спрашиваешь, не живет. Он делает «выем» — то есть вытаскивает нужного человека в свое пространство, когда ему нужно. Но среди нас и правда есть нелюди. Инопланетяне. Один из них, например, создал первую в мире криптовалюту, и знаешь зачем?
— Конечно знаю, мистер Хаген, — улыбнулся я. — Я же спец по инопланетянам и криптовалютам! Он хотел заработать?
— Вроде того, только не денег. Ему для возвращения к себе не хватало вычислительных мощностей, вот он и мотивировал миллионы землян поделиться. Они майнили биткойн, а он использовал их ресурсы для расчета гиперпрыжка.
— То есть знаменитый, но загадочный Сатоши Накамото…
— Не человек, — кивнул Хаген. — Разумеется, у меня нет доказательств, потому что я и сам прочел об этом в одной книге. Не буду говорить в какой.
Я кивнул, понимая, о чем он. Говорить о той книге нельзя, иначе… Иначе нас опять попробуют стереть.
— Но если Сатоши улетел к себе, то о ком вы говорили?
— Например, о нашей общей знакомой. — Обернувшись, Хаген попросил: — Мисс Ле Бон, прошу.
С легким шелестом пространство за его спиной развернулось, и оттуда вышла Дениза Ле Бон. Невозмутимо поправив вечернее платье, слегка задравшееся на роскошных бедрах, она села рядом со мной.
— Алекс, — сказала она. — Сейчас ты кое-что увидишь, но не пугайся.
Предупредив, она положила свою руку на мою и закрыла глаза. Ее очертания поплыли, задрожали, как меняется картинка в струях горячего воздуха, оплывает, но не безобразно, а так, словно внешность Денизы начали стирать, а под ней обнаружилось истинное лицо.
И оно было прекрасно. Это лицо принадлежало расе, которую так часто выбирают девчонки и аристо в Дисгардиуме — слегка заостренные уши, сияющие платиновые волосы, будто подсвеченная изнутри кожа, покрытая узором татуировок. Дениза сидела, но даже так я заметил, что она прибавила в росте сантиметров десять.
— Вы эльф! — благоговейно пролепетал я, бесцеремонно потрогал ее лицо, убеждаясь, что это не иллюзия.
Она стерпела это, а я не мог прийти в себя — напротив сидит настоящая инопланетянка!
— Нет, Алекс, — без тени улыбки возразила она. — Я роа. Меня зовут Илинди.
— Роа? — повторил я.
— Да, так мы себя называем. Но если тебе хочется, можешь считать меня эльфийкой. Неслучайно эльфы Дисгардиума так похожи на нас — отцы-основатели «Сноусторма» сделали так из-за меня.
— Но зачем? И зачем вы вообще здесь, на Земле?
— У меня особая миссия.
— Миссия? — Меня хватило лишь на то, чтобы глупо переспрашивать.
— Да. Я подтверждаю все, что рассказал Майк. Знаю, тебе очень тяжело поверить, но, к сожалению, это правда.
Она вернула себе прежний облик Денизы Ле Бон, после чего добавила:
— Алекс, я не преувеличу, если скажу, что от тебя зависит будущее и моей расы. Но раскрывать детали не стану, и без того на тебе огромный груз. Всему свое время.
Она взяла меня за голову, притянула к себе и поцеловала — в глаза, в щеки, в губы. Мое лицо вспыхнуло, по телу прокатилась волна жара, а эльфийка-роа Илинди уже отстранилась и исчезла в складке пространства.
— Не удивляйся этой маленькой демонстрации, — подал голос Хаген. — Илинди кто-то вроде… Скажем так, я вижу смоделированное будущее, а у нее способности более возвышенные — среди своего народа она считается кем-то вроде оракула. Она не раскрывает мне многого, но знает о тебе что-то, из-за чего давно хочет помочь тебе хоть как-то. Узнав, что попала в синергию Девятерых и встретится с тобой, Илинди сразу потребовала от меня, чтобы я не препятствовал ей в ее намерении раскрыться.
Я помотал головой, потрогал себя за лицо, все еще ощущая жаркие поцелуи существа, родившегося на другой планете и выросшего под светом чужой звезды. Прекраснейшего существа, рядом с которым хотелось находиться вечно.
Похлопав себя по щекам и ущипнув за руку, я обратился к отцу-основателю:
— Мистер Хаген, скажите, что мне это не почудилось!
Он засмеялся, но как-то невесело:
— У меня было такое же чувство, когда Илинди мне открылась. Нет, Алекс, Дениза Ле Бон — на самом деле роа Илинди. — Отсмеявшись, он озабоченно посмотрел на данные у себя в интерфейсе и, поиграв желваками, сказал: — На этой возвышенной ноте предлагаю перейти к делу. Сейчас я приглашу твоих друзей, введу вас всех в курс дела, и вам нужно будет принять решение.
Через некоторое время в кабинет вошли мои соклановцы. Осторожно озираясь, они заняли места за столом и застыли деревянными истуканами, боясь согнуть спины. Еще бы, в присутствии самого Хагена!
Справа от меня села Рита, слева — Эд. Далее по часовой стрелке расселись Ханг, Тисса, Тобиас, Томоши и Уэсли, который замкнул круг и оказался возле Хагена.
Тот поднялся и поздоровался с каждым поименно. Потом запнулся, глядя на двери, и через мгновения оттуда вышел Денис Каверин. Постояв на пороге, он прошел к столу и занял последнее свободное, девятое, место.
Мои друзья его не узнали, ведь Каверин, в отличие от Магвая, был абсолютно непубличным. На меня обратились вопрошающие взоры, но я промолчал. Волосы на руках вздыбились из-за предчувствия, что Хаген сейчас сообщит что-то ужасное.
Отец-основатель «Сноусторма» встал за моей спиной и обратился к остальным:
— Ребята, то, о чем я намереваюсь вас попросить, дело настолько опасное, что я бы отдал все, что имею, лишь бы этого не делать.
— А вы отдайте нам и не делайте! — предложил Уэсли. — Необязательно все состояние, мистер Хаген, хотя бы часть.
Томоши покраснел и отодвинулся от него, словно хотел показать, что он не имеет ничего общего с этим некрасивым и наглым толстяком.
— Ценю ваше чувство юмора, мистер Чоу, — сказал Хаген. — Уверен, оно еще не раз поможет Алексу и другим вашим друзьям не потерять самообладания в трудные моменты. При условии, что вы согласитесь на мое предложение.
— Мистер Хаген, — не выдержал Денис, зевнув. — Колитесь уже, что у нас за проблемы и трудные моменты, в чем опасность и все такое. Ладно я, но ребята точно не выдержат вашу манеру лить из пустого в порожнее.
После этих слов все ошарашенно уставились на него, но Каверину было все равно, а Хаген не обиделся. Напротив, заговорил взволнованно и торопливо, принимая упрек Дениса:
— Да-да, конечно. По поступающим ко мне данным я вижу, что Сверхновая богиня Бездна, благодаря своим кошмарным глашатаям, получила огромный приток веры. В любой момент она может убрать команду выхода из игры, включить в Дисгардиуме ускоренный в пятьсот раз режим бета-тестирования и режим окончательной смерти.
Сказанное моим друзьям было сложно понять, даже когда Хаген объяснил:
— Вы не сможете выйти из Дисгардиума, а потому на решение всех задач у вас будет максимум сорок часов. Когда они истекут, а скорее всего, даже раньше ваши мозги начнут плавиться, и вы умрете. Умрете здесь, в настоящем мире, а в том — с ненулевой вероятностью продолжите жить. Однако жизнь там станет конечной — в бета-режиме при падении уровней ниже нуля персонаж умирает навсегда.
— А на хрена нам вообще туда идти? — округлил глаза Ханг. — В чем идея? То есть я понимаю, мистер Хаген, что раз вы просите, значит, это важно. Вы ради нас даже в ядерные завалы сунулись и на яхту вашу всех наших перетащили, но ради чего?