стокое разочарование, протестантский по происхождению субъективизм, любое право как право субъекта отстаивать свою позицию составляет действительно освободительный базис правовой идеологии последних двух веков.
г) Наконец, как мы уже упомянули, в политике Лютер выступал за сугубо светское понимание государственной власти, трактовал ее как насилие, но жестко отделял ее от религиозной, внутренней сферы. В этом Лютер — ученик Августина, но в отличие от последнего (писавшего во времена обвала Римской империи), он пишет в условиях подъема светской власти и становления интегрированного государства.
Следует сказать немного и о втором по влиянию, после Лютера, деятеле Реформации — Жане Кальвине. Француз Кальвин (1509–1564) был младшим современником Лютера, сформировался под его влиянием. Ему удалось прийти к власти в городе Женеве и сформировать там своеобразную республиканскую теократию, с двойным правлением светских и церковных властей, сотрудничающих и контролирующих друг друга. Тем самым его политическое учение отличалось от жесткого дуализма Лютера. В доктрине у него тоже были расхождения с основоположником движения. Так, Кальвин развил лютеровское учение о предопределении, добавив тезис об «экспериментальной» проверке своей избранности Богом через успех в делах. Если упорный труд приносит плоды — есть большой шанс, что ты спасен. Из этой парадоксальной доктрины, по мнению Макса Вебера, могла вырасти в новых условиях капиталистическая трудовая этика.
В кальвинизме сформировалось одно из важнейших политико — правовых учений XVI века — учение так называемых «монархомахов» (то есть сторонников смещения тиранического короля). Эти французские и швейцарские аристократы — последователи Кальвина, в ситуации постоянных религиозных войн, идущих во Франции против кальвинистов, создали учение, продолжавшее идеи Оккама и Марсилия и подготовившее во многом либерализм Нового времени. Представители этого течения — Теодор Без, Франсис Отман, Филипп Дюплесси — Морне — развивали учение об общественном договоре между народом и королем, по которому у каждой из этих сторон возникают взаимные обязательства. Они сформулировали многие политические понятия, легшие впоследствии в основу новых учений о народовластии. Но не надо забывать, что учение кальвинистов — монархомахов носило характер сословно — феодальной реакции (или нереализовавшейся альтернативы?) по отношению к идущему в то время формированию единого государства — субъекта. Нужно было 200 лет, чтобы их идеи вдруг показались авангардом прогресса.
Остановимся теперь вкратце на исторических последствиях Реформации.
а) Самым непосредственным следствием этого движения была постепенно разгоравшаяся в Европе гражданская религиозная война. Началось все с милленаристских крестьянских восстаний — бунтов крестьян, которых тогда как раз вновь закабаляют (идет «второе издание крепостничества») и которые воспринимают реформу о близком конце света и о приходе тысячелетнего царства справедливости. Лютер, как мы упомянули, выступает против этих восстаний, и их жестоко подавляют. Но после этого конфликты продолжаются в большем масштабе, между протестантами и католиками. Какое — то время удается балансировать и достигать компромисса (один из них — это Аугсбургский мир, с его формулой cuius regio, eius religio, чье царство, того и религия). Однако в 1618 году меяоду протестантскими и католическими странами начинается Тридцатилетняя война, в которой участвуют почти все крупные европейские страны и которая отличается небывалой жестокостью и небывалыми масштабами участия гражданского населения. В 1640 году в Англии разражается гражданская война между пуританами (кальвинистами) и католиками, приведшая к свержению короля. Наконец, на континенте в 1б48 году заключается Вестфальский мир, который уже прочно фиксирует принцип cuius regio, eius religio и провозглашает легитимность государственного суверенитета.
б) В результате Реформации произошло общее ослабление католической церкви, даже там, где она осталась доминирующей. Поэтому светские, суверенные государства восторжествовали над церковью даже в католических странах, ведших так называемую «Контрреформацию». Влияние Папы во внутренней политике государств стало слабнуть, хотя оно оставалось в сфере международных согласований между ними.
в) На уровне теологии и философии лютеранство возвращается к дуализму, снятому было Фомой Аквинским и другими схоластами в позднее Средневековье. Но теперь это дуализм внутреннего, субъективного, и внешнего, земного. Политически он выливается в сосуществование светской, веротерпимой, но монопольной государственной власти, с одной стороны, и частной религии, с другой. Это дуализм двух монополий, два абсолютизма: этический и государственный. К этому разрыву идейно восходит и другой дуализм, кажущийся сегодня сугубо секулярным: разделение т. н. публичной и частной сферы, государства и общества (в котором доминирующую роль играет экономика). Государство правит, но в то же время оно ограничено.
г) Лютер возрождает религиозность, придает ей новый импульс в момент, когда, казалось бы, она постепенно сходит на нет и подменяется гражданским язычеством (как, например, у Макиавелли). Новый виток религиозности вспыхивает и в католических странах, принимая форму контрреформации. Тем не менее в дальней перспективе протестантизм, парадоксальным образом, ведет к упадку христианства, поскольку Бог удаляется из мира, лишается посредников и властных институтов — он остается всесильным и страшным, но исключенным из мира. Лютер говорит (в одном из хоралов), что сам Бог — мертв. Потом это повторяют Гегель и Ницше. Бог умирает, чтобы жил человек
д) В то же время развитие субъективности, провозглашенное в протестантизме, выражается во вполне политических институтах — отстаивании независимости Прессы, появлении исторической критики Библии. Свобода веры (или совести), отстаиваемая протестантизмом, стала прообразом прочих «прав человека»? Из права на свободное вероисповедание в принципе следует свобода слова, свобода дискуссии10. Но надо помнить, что у прав человека есть и совсем другой источник — рационалистическое естественное право и тезис о естественном, догосударственном состоянии человека. В этой трактовке права человека необязательно требуют борющейся субъективности их носителя: рационально значимые права можно защищать и извне, патерналистским образом. Таким образом, «права человека» возникнут позднее на пересечении двух разнонаправленных школ политической мысли.
е) Наконец, Реформация, с ее верой в предопределение и требованием постоянной духовной работы, способствовала выработке — или хотя бы рефлексии — особого антропологического типа, аскетичного, трудолюбивого буржуа, который не любит роскоши, но который тем не менее стремится накапливать богатство. Макс Вебер в свое время предположил, что из сугубо набожного, работающего над собой субъекта постепенно получился унылый буржуа — капиталист — вместо работы покаяния он занялся вполне земной работой, божественное «призвание» (Beruf) воспринял как призыв выбрать любимую «профессию». Это предположение можно считать убедительным, только если употреблять его в веберовском смысле, а именно помнить о разрыве, который произошел между собственно протестантом и новым капиталистом. Сам по себе протестантизм к накопительству относится отрицательно. Только секуляризация, сдвигающая протестантскую этику с точностью до перемены знака, превратила протестанта — аскета в маниакально трудящегося накопителя.
6. Значение Нового времени
Итак, два основополагающих для Нового времени события происходят в противоположных направлениях: экспансия вовне и уход вовнутрь. Открываются две бездны, две бесконечности, два мира, подлежащие освоению и ограничению: внешний и внутренний. Два одиночества человека, экстенсивное и интенсивное. Кант, великий протестантский мыслитель, говорил о звездном небе надо мной и нравственном законе во мне. Оба зовут, повелевают. Их связь — открытие нового пространства и необходимость внутреннего обновления (renovatio), возврата к началу. Подумайте о собственном опыте переезда, если вы когда — нибудь переезжали с места на место — вы тогда хотите и внутренне соответствовать изменению обстановки, начать «новую жизнь».
Оба события в равной мере необходимы для становления новоевропейского государства. Их двойственность — внутренняя двойственность Нового времени, объединяющая идеологию всесильного, властного, захватнического субъекта — и идеологию сопротивления, ограничения власти. Экстенсивное одиночество грозит безудержным империализмом, а интенсивное — распадом социальной связи, войной всех против всех. Государство, с его очерченной территорией и аппаратом интеграции индивидов в качестве таковых, опирается на обе эти тенденции, но и ограничивает их — порождая тем самым субъективность как определенное единство. Государство отличается и от необъятного простора океана, и от глубин духа или объединенной этими глубинами общины верующих. Единство, которое человек искал в открытии мира или внутри себя, отделяется и от человека, и от мира, становится особым, от всего отделенным, независимым единствомодиночеством государства, этого земного Бога.
Так начинается Новое время. Но ему еще предстоят катастрофические потрясения, вновь перетасовывающие политические идеи. В следующей лекции мы рассмотрим основные понятия, которые выработаны в эту эпоху.
Литература для чтения
Бибихин Владимир. Новый Ренессанс. М.: Наука — ПрогрессТрадиция, 1998.
Броделъ Фернан. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV–XVII вв. М.: Прогресс, 1986.
Капустин Борис. Современность как предмет политической теории. М.: РОССПЭН, 1998.
JIamyp Бруно. Нового времени не было. СПб.: Европейский университет в Санкт — Петербурге, 2007.
Соловьев Эрих.