По моему мнению, младенцы обоих полов испытывают генитальные желания, направленные на мать и отца, и обладают бессознательным знанием о вагине, равно как и о пенисе[170]. По этим причинам ранний термин Фрейда «генитальная фаза» представляется мне более адекватным, нежели его более поздний концепт «фаллической фазы».
Супер-Эго обоих полов начинает существовать во время оральной фазы. Под влиянием фантазийной жизни и противоречивых эмоций ребенок на ранней стадии либидинозной организации интроецирует свои объекты — главным образом родителей — и выстраивает Супер-Эго из этих элементов.
Таким образом, хотя Супер-Эго во многом соответствует реальным людям в мире маленького ребенка, оно обладает различными компонентами и чертами, отражающими фантастические образы в его психике. Все эти факторы, имеющие отношение к его объектным отношениям, с самого начала играют роль в выстраивании Супер-Эго.
Первый интроецируемый объект — грудь матери — формирует основу Супер-Эго. Как отношение к груди матери предшествует и сильно влияет на отношение к пенису отца, так и отношение к интроецированной матери во многом влияет на весь ход развития Супер-Эго. Некоторые из самых важных особенностей Супер-Эго, любящего ли и защищающего или деструктивного и пожирающего, исходят из ранних материнских компонентов Супер-Эго.
Самые ранние переживания вины у обоих полов исходят из орально-садистических желаний сожрать мать и в первую очередь ее грудь (Абрахам). Поэтому именно в младенчестве возникают переживания вины. Вина не возникает, когда эдипов комплекс подходит к завершению, она, скорее, является одним из факторов, с самого начала модулирующих его ход и влияющих на его исход.
Теперь я хотела бы особо обратиться к развитию мальчика. По моему мнению, страх кастрации берет начало в младенчестве, как только испытываются генитальные ощущения. Ранние импульсы мальчика кастрировать отца принимают форму желания откусить его пенис, и, соответственно, страх кастрации впервые переживается мальчиком как страх того, как бы его собственный пенис не был откушен. Эти ранние кастрационные страхи для начала омрачаются разными другими тревогами, среди которых значительную роль играют внутренние ситуации опасности. Чем ближе развитие подходит к генитальному примату, тем больше на первый план выступает страх кастрации. В то время как я полностью согласна с Фрейдом, что страх кастрации является ведущей ситуацией тревоги у мужчин, я не могу согласиться с описанием его как единственного фактора, определяющего вытеснение эдипова комплекса. Ранние тревоги из различных источников с самого начала вносят свой вклад в центральную роль, которую страх кастрации начинает играть в кульминации эдиповой ситуации. Более того, мальчик переживает горе и печаль по отношению к отцу как любимому объекту из-за своих импульсов кастрировать и убить его, поскольку в своих хороших аспектах отец является незаменимым источником силы, другом и идеалом, к которому мальчик обращается за защитой и руководством и которого он считает себя обязанным сохранить. Его переживания вины по поводу своих агрессивных импульсов по отношению к отцу увеличивают побуждение вытеснить генитальные желания. Уже сколько раз в анализах мальчиков и мужчин я обнаруживала, что переживания вины по отношению к любимому отцу являлись неотъемлемым элементом эдипова комплекса и существенно влияли на его исход. Переживание того, что мать также находится в опасности из-за соперничества отца с сыном и что смерть отца будет незаменимой утратой для нее, усиливает чувство вины мальчика и, таким образом, вытеснение его эдиповых желаний.
Фрейд, как мы знаем, пришел к теоретическому заключению, что отец, равно как и мать, является объектом либидинозных желаний сына. (Ср. его концепцию инвертированного эдипова комплекса.) Более того, Фрейд в некоторых своих работах (в описаниях случаев, особенно в «Анализе фобии пятилетнего мальчика»[171]) принял во внимание роль, которую в позитивном эдиповом конфликте мальчика играет любовь к отцу. Тем не менее он не придал должного значения решающей роли этих переживаний любви как при развитии эдипова конфликта, так и при его прохождении. Согласно моему опыту, эдипова ситуация теряет свою силу не только потому, что мальчик боится разрушения гениталий мстящим отцом, но и потому, что переживания любви и вины побуждают его сохранить отца как внутреннюю и внешнюю фигуру.
А теперь я вкратце опишу свои выводы об эдиповом комплексе у девочек. Фаза, на которой, как считает Фрейд, девочка исключительно привязана к матери, уже включает в себя, по моему мнению, желания, направленные на отца, и охватывает ранние стадии инвертированного и позитивного эдипова комплекса. Поэтому, в то время как я рассматриваю эту фазу в качестве периода флуктуации между желаниями, направленными на мать и отца на всех либидинозных позициях, я нисколько не ставлю под сомнение далеко идущее и продолжительное влияние каждой грани отношения к матери на отношение к отцу.
Зависть к пенису и кастрационный комплекс играют существенную роль в развитии девочки. Но и они весьма значительно усиливаются фрустрацией ее позитивных эдиповых желаний. Хотя маленькая девочка на одной стадии и предполагает, что у матери есть пенис как некий мужской атрибут, эта концепция практически не играет такой важной роли в ее развитии, как предполагает Фрейд. Бессознательная теория о том, что мать содержит вызывающий восхищение и желание отцовский пенис, лежит, согласно моему опыту, в основе многих явлений, описанных Фрейдом как отношение девочки к фаллической матери.
Оральные желания девочки отцовского пениса смешиваются с первыми генитальными желаниями получить этот пенис. Эти генитальные желания подразумевают желание получить детей от отца, что также подтверждается уравнением «пенис = ребенок». Феминное желание интернализировать пенис и получить ребенка от отца неизменно предшествует желанию обладать собственным пенисом.
Я согласна с Фрейдом относительно особого положения страха потери любви и смерти матери среди тревог девочки и придерживаюсь мнения, что страх, что ее тело будет атаковано, а любимые внутренние объекты разрушены, вносит существенный вклад в ее основную ситуацию тревоги.
Заключительные замечания
Описывая эдипов комплекс, я постоянно пыталась продемонстрировать взаимозависимость некоторых основных аспектов развития. Сексуальное развитие ребенка неразрывно связано с его объектными отношениями и со всеми эмоциями, с самого начала формирующими его установку к матери и отцу. Тревога, вина и депрессивные переживания являются элементами, присущими эмоциональной жизни ребенка, а потому проникающими в его ранние объектные отношения, состоящие из отношения к реальным людям и к их репрезентантам в его внутреннем мире. Именно из этих интроецированных фигур — идентификаций ребенка — развивается Супер-Эго, которое, в свою очередь, влияет на отношение к обоим родителям и на все сексуальное развитие. Таким образом, эмоциональное и сексуальное развитие, объектные отношения и развитие Супер-Эго взаимодействуют с самого начала.
Эмоциональная жизнь младенца, ранние защиты, выстроенные под давлением конфликта между любовью, ненавистью и виной, и превратности идентификаций ребенка — все эти проблемы могут надолго обеспечить аналитические исследования. Дальнейшая работа по этим направлениям должна привести нас к более полному пониманию личности, что подразумевает более полное понимание эдипова комплекса и сексуального развития в целом.
Литература
Freud S. (1909). Analysis of a phobia in a five-year-old boy. S. E. 10, pp. 3–149.
Klein M. (1932). The Psychoanalysis of Children. [Reprinted in The Writings of Melanie Klein, 2. London: Hogarth Press, 1975.]
Klein M. (1975). The Writings of Melanie Klein, 1. London: Hogarth Press.
O’Shaughnessy E. (1975). Explanatory Notes // M. Klein. The Writings of Melanie Klein, 1 (pp. 436–438). London: Hogarth Press, 1975.
Рональд Бриттон. Утраченная связь: родительская сексуальность в эдиповом комплексе
Д-р Рональд Бриттон является обучающим аналитиком Британского психоаналитического общества. Он родился в Северной Шотландии и обучался в Королевской средней школе в Ланкастере. Медицинское образование он получил в Лондонском университетском колледже. Прежде чем полностью посвятить себя психоаналитической практике, он работал как психиатр со взрослыми и детьми. В 1970-е годы руководил отделением для детей и родителей в Тавистокской клинике, где особое внимание уделял психотерапевтической работе с запущенными и подвергшимися насилию детьми и вопросам их общественного призрения.
Эдипов комплекс был для Фрейда ядром теории с момента его открытия в 1897 г. и вплоть до самой смерти ученого (Freud, 1897, 1924d). Его центральное значение в развитии индивида признавала и Мелани Кляйн. Воспользовавшись термином «эдипальная ситуация», она включила туда и сексуальные отношения между родителями, не только воспринимаемые, но и воображаемые, т. е. то, о чем Фрейд говорил как о первичной сцене (Rlein, 1928).
С самого начала своей работы с детьми Мелани Кляйн была поражена частотой выявления эдипальной ситуации и уникальностью ее значения. Она считала также, что возникает эта ситуация гораздо раньше, чем полагал Фрейд, и проявляется по отношению к частичным объектам — прежде чем развиться в эдипов комплекс, связанный с восприятием обоих родителей как объектов целостных, т. е. как личностей. Таким образом, с ее точки зрения, начинается эта ситуация в младенчестве с фантазий об отношении к груди и к пенису и фантазий о взаимоотношениях между этими двумя частичными объектами, за которыми впоследствии под влиянием этих ранних фантазий и возникнут представления о родителях. Мелани Кляйн чувствовала, что эта детская установка и отношение ребенка к получающей дальнейшее развитие ситуации чрезвычайно значимы как для побуждения к обучению, которое она называла эпистемофилическим импульсом, так и для отношения личности к действительности.