– Чего?! – произнесла я дрожащим голосом и приблизила зубы к отражению.
Мои всегда крепкие зубы за неделю путешествия стали будто чужими. Они покрылись трещинами, и мне сразу привиделось, что вот-вот и они просто осыпятся у меня на глазах.
– Кажется, с нашим питанием надо что-то делать.
– Может, хватит быть вегетарианкой?
– Да я уже…
Я ответила так просто, потому что знала, что в ближайшие дни мы не найдем мясо. На рыбу я и так была согласна, учитывая, что моими же руками была ранее приготовлена уха. Но теперь я не только хотела рыбу, но и просто молилась на нее.
«Нам явно нужна и растительная пища, и рыба. Мы же ничего свежего не едим».
У нас были лишь крупы, орехи, сухое молоко и кое-какие консервы. Оставшуюся рыбу, которую нам подарил отшельник, мы так и не уберегли – она протухла под палящим солнцем.
Леша был гораздо организованнее меня и заранее позаботился даже о рыболовных снастях. И мы воспользовались ими лишь единожды. Не поймав в первый раз рыбу, решили больше ими не злоупотреблять, дабы не тратить драгоценное время, которое могли использовать для гребли.
Погрузив всю нашу походную утварь в лодку, мы отправились дальше. Настроение мое упало, несмотря на всю прелесть похода. Я накручивала себя из-за всего этого и боялась идти дальше. Впервые у меня закралась мысль о том, что вполне возможно не получить медицинскую помощь из-за того, что мы находимся вне цивилизации. В своих фантазиях я уже была беззубая и покрытая чешуей, как амфибия.
Леша указал на какой-то ручей на левом берегу реки, чем прервал поток моего богатого воображения. Приблизившись к нему, мы поравнялись с зеленой лодкой, в которой находились муж и жена. Это были Виктор и Лариса Ивановы. Капитан танкера и его жена-матрос. Их судоходное средство стояло в нескольких сотнях метров от нас. Как выяснилось, они специально встали на якорь недалеко от ручья, чтобы утром традиционно набрать здесь минеральной воды, а затем отправиться дальше в сторону Киренска.
– Ребятки, полезный источник для организма! Обязательно наберите и пейте перед едой. По вкусу на любителя, конечно, но пользы очень много, особенно для желудка.
Леша наклонился к рюкзаку и достал что-то белое и плоское. Оказалось, что помимо фильтра для воды мой напарник захватил с собой и складную канистру. Она вмещала в себя пять литров.
– Ну, давай проверим ее в действии.
Мы набрали внутрь канистры воду для того, чтобы пить ее во время дальнейшего пути. Затем достали наши походные кружки и испили лечебной водицы прямо на месте. Леша осилил половину кружки, я же смогла для галочки сделать ровно семь глотков.
За время нашей трапезы мы разговорились с Виктором и Ларисой. Добродушные и улыбчивые, они жили этой рекой и своим делом. Даже в процессе небольшого общения мы почувствовали, что от них веет счастьем. У них была та энергетика, которая присутствует у людей, находящихся на своем месте в жизни.
– Ребята. А у вас как со временем? Давайте мы вас сейчас подкинем на моторной лодке на наш танкер? Лодку здесь оставьте, ничего с ней не будет. Проведем экскурсию по танкеру.
– Накормим вас. Сейчас как раз время обеда, а у нас столько вкусностей, что уже и не знаем, куда их девать, – добавила Лариса.
Говорят, что как корабль назовешь, так он и поплывет. Смотря на их танкер, ощущалось, что плывет он идеально. А вот некое «правило», что нельзя брать на корабль женщин, здесь разбивалось в пух и прах.
На рабочем танкере было очень чисто, чувствовалась дисциплина, и вместе с тем веяло атмосферой уюта. Пока мы ходили по всем уголкам судна, матросы приготовили нам гороховый суп, пожарили яичницу, сварили компот, порезали домашний сыр и овощи.
– Мы сами в Киренске живем. Я работал всегда на танкере. А потом Лариса уволилась. Ну, Ларис, расскажи.
Виктор улыбнулся своей жене, и она продолжила:
– Я работала в школе учительницей, да. А потом подумала, а почему бы не работать с мужем? Нам вдвоем хорошо, места восхитительные. Совмещаем работу и путешествия. Мы всегда вместе, и нам это нравится.
После плотного обеда мы перешли в капитанскую рубку. Там Виктор достал самые точные карты этой местности, о которых мы с Лешей могли лишь мечтать. Мы все склонились над уникальными изгибами и чертежами, в то время как Виктор давал ценные указания для наших будущих остановок, со знанием дела проводя пальцем, словно указкой, по листам на столе.
– Вот тут находится деревня Коршуново. Записывай, Леша. Здесь вам обязательно надо будет остановиться.
Леша параллельно дублировал в блокноте предстоящий путь и отмечал наши возможные остановки.
– В Коршунове спросите, где живут Кирилл и Мария. Скажите, что от меня. У них есть гостевой дом, сможете переночевать на кровати. Вы только не стесняйтесь, смело стучите и привет передавайте от нас. Тааак. – Виктор неторопливо водил пальцем по бумажным изгибам реки, высматривая знакомые места. – А вот здесь будет деревня Частых, там зимовье есть на правом берегу. Летом в деревне живет Валерий, если будет не на охоте, тоже передавайте привет.
Леша детально срисовывал с речной карты все основные повороты реки с ее большими и небольшими островами и отмечал потенциальные точки наших будущих остановок. В этот момент Лена в моем воображении становилась еще более живой для меня, будто она сама подпустила нас еще ближе, познакомив с этими прекрасными людьми реки и открыв через них новые места и наши будущие поистине важные знакомства.
Мы стали спокойнее идти по реке, сделав за прошлую ночь двухдневную норму. Мы выстроили план на ближайшее время благодаря Виктору. Первая остановка должна была произойти у деревни Коршуново, вторая же – возле зимовья у деревни Частых. Мы шли к своей первой цели, ожидая попасть туда к вечеру.
Остановки для того, чтобы приготовить пищу, в этот раз не предполагались. Лариса на прощание протянула нам целый пакет с едой. Помимо консервированных шпрот, картошки и других овощей там были даже оливки. Но самым ценным и значимым для меня подарком стал целый тюбик увлажняющего крема для тела. Видимо, моя кожа трансформировалась в чешую, раз Лариса молча положила крем в пакет с едой, хотя мы с ней даже не поговорили о моих переживаниях относительно состояния кожи.
– Ого, Леш, смотри, какая деревня благоустроенная. Ничего себе!
По левому берегу от нас, словно по линейке, выстроились ровные деревянные дома. Не избы, а дома. Все они были новые.
– Смотри, тут даже деревянные дома в несколько этажей есть. А может, это и есть возрождение деревень? А, Леш?
Наивным взглядом я провожала сколоченные дома из досок, представляя, что в такой дали от цивилизации действительно решили возродить заброшенную деревню и я лично вижу ее возрождение. Теперь здесь не урочище, а настоящие улицы и дома, где готовится пища, пусть и не в печи. Здесь даже виднелись линии электропередачи. Но самое важное – до нас доносились звуки жизни. Где-то что-то пилили, кто-то громко звал Николая. Людей было достаточно, но до меня все же дошло истинное предназначение этого места. Мне стало грустно и печально.
Это была база «Давыдово», где проживали лесорубы. Это был поселок вахтовиков, куда приезжали на работу мужчины из соседних деревень и даже из крупных городов из-за отсутствия работы. Совсем рядом с современной «деревней» нашему взору предстал рабочий процесс. На берегу реки работали экскаваторы, грузовики, группы рабочих что-то громко кричали и махали в разные стороны, показывая, куда лучше опускать опилки на сжигание. Мы молча шли по реке, постепенно входя в зону густого смога. Перед нами сгорал лес в виде множества опилок и остаточных материалов, которые не пригодны для продажи. По сторонам бесконечной вереницей разъезжались машины с кругляком. Он пойдет дальше. Из самых недр девственной тайги в чужие города и страны.
Ленская земля, будто желая еще сильнее кричать от безысходности, на ближайшем своем изгибе, буквально в нескольких километрах от лесозаготовок, показывала заброшенную деревню с невероятно притягательной старинной церковью из кругляка. Это была уже давно опустевшая деревня Мутина.
Начало смеркаться. До деревни Коршуново оставалось не более десяти километров. Но мы предпочли сделать остановку здесь, несмотря на такое позднее время.
Мы неторопливо подошли к церкви. Крепкие стены церковного прихода показывали свою стойкость, несмотря на почтенный возраст. Она гордо стояла посреди деревни, и все деревянные избы следовали ее примеру. Если бы не высокая трава, то издалека могло показаться, что деревня еще живая, что она дышит, несмотря на то что уже более десяти лет здесь не было ни одного жителя. Каждый дом был без оконных рам, но его стойкие стены, словно атланты на последнем дыхании, удерживали историю своей жизни.
Мы зашли в церковь и встали у окна. Перед нами открывались прекрасные просторы сибирской земли. Этот вид встречал каждое утро его местных жителей и этим потрясающим видом провожал мутинцев после трудового дня.
Мысли о былом столкнулись с реальностью благодаря нарастающему звуку машины. Из тайги медленно вылез грузовик и направился вдоль умершей деревни в сторону леспромхоза, неся на себе еще не обработанные стволы вековых деревьев и поднимая за собой густые облака пыли от проселочной дороги – единственной живой артерии в этом заброшенном деревенском организме.
Я не одна. Село Коршуново
Предпочитая путешествовать в одиночестве, я всегда наслаждалась неограниченной свободой и возможностью выбора. Вот здесь я, пожалуй, сделаю привал. А в этом городе останусь еще на сутки. С этим мужчиной ехать не хочу, нужно выйти. Сегодня на обед пельмени и купание в реке. А может, свернуть с федеральной трассы и помчать в таежную деревню? Погнали, Наташа.
После нескольких одиночных путешествий по стране я настолько привыкла к такой интерпретации свободы, что на вопрос: «А почему ты одна путешествуешь?» – я, не раздумывая, отвечала: «Это максимально комфортно. Ты находишься наедине с собой и своими мыслями, ты разделяешь про