Она гостей встречает щедро,
А бьет, так со всего плеча,
Отдаст свои алмазы в недрах
И золотое дно ручья,
Из глубины поднимет рыбу,
Нальет кумыс во славу дней
Я говорю тебе спасибо,
Земля Якутии моей.
Я плакала почти все выступление. Знаю, что большинство моих сверстников не приняли бы так близко к сердцу выступление местного хора, но для меня это действо объединило всех самых неравнодушных жителей, которые искренне любили свою Родину и желали ей процветания.
В актовом зале не было концертного освещения, кулисы были всегда открыты, ведущего не предполагалось. Все паузы между выступлениями производились в полной тишине, и были порой слышны закулисные вставки артистов: «Иди-иди, ты сейчас выходишь».
Все было так простодушно и поэтому еще сильнее откликалось в сердце. Плача, я разглядывала каждого из выступающих, а они порой смотрели на меня в ответ и улыбались во время песни, попутно смахивая с щек капли слез.
Разошлись мы лишь к полуночи, когда все песни были спеты, стихи прочитаны, а байки и легенды за последующим чаепитием рассказаны.
Чуть позже в местной якутской газете за десятое сентября 2013 выйдет новость об итогах выборов:
«Генеральный директор ОАО АК «Якутскэнерго» Олег ТАРАСОВ одержал убедительную победу на выборах в депутаты Государственного собрания (Ил Тумэн) республики по Мухтуйскому избирательному округу № 23.
По предварительным данным Центральной избирательной комиссии РС(Я), его отрыв от ближайшего конкурента составил 2175 голосов. В целом за Тарасова проголосовали 3500 человек, что составляет 54,99 %».
Ленск. Первопроходцы
«Невежество обладает бо́льшими разрушительными способностями, чем стихийные силы природы. Горько осознавать эти невосполнимые утраты. В древних сибирских летописях встречается забытое ныне слово, которое точно объясняет наше отношение к археологическим памятникам – неразумство. Хочется верить, что рост общественного сознания, так явственно замечаемый в различных сферах жизни, проявит себя, наконец, и в отношении нашего поколения к историческим древностям. И тогда важнейшие раскопки будут сохранены под стеклянным или пластиковым куполом, войдут в списки охраняемых достопримечательностей. Потянутся к ним все те, кто умеет из прошлого извлекать уроки на будущее».
– Приятного аппетита всем.
– Приятного.
– Взаимно.
– И вам того же.
– Соль подайте, пожалуйста.
В восемь утра на кране начинался новый трудовой день. Мы вместе с Сашей и Колей завтракали яичницей на еле покачивающейся кухне. Сегодня был решающий день. Мы с Лешей ждали звонок от помощника Олега Тарасова.
– Как думаешь, он позвонит или забудет? – спрашиваю я риторически то ли себя, то ли Алексея.
– Учитывая, что вчера была предвыборная кампания, думаю, что позвонит.
После плотной трапезы мы собрали рюкзаки и вышли на палубу крана. Было солнечно, спокойно, на витимский берег мирно шли волны, подбрасывая привязанные к крану казанки. Одна из них была наша. От постоянных волн, которые на нее набрасывались, надпись «Ленаша» стерлась, и непосвященному человеку могло показаться, что ее борт просто чем-то измазан. И хоть со стороны она была уже просто одной из стоящих рядом таких же казанок, но мы узнали бы ее из тысячи. Это была наша Ленаша.
– Грустно с ней будет прощаться, – сказала я Леше и неосознанно постаралась произнести это потише, чтобы она не услышала нашего скорого предательства.
– Ей здесь будет лучше, чем в Петербурге, уж поверь.
Я улыбнулась и подставила лицо под теплые лучи утреннего солнца. Раздался звонок – это был водитель «КамАЗа» по поручению Олега Тарасова.
– Ага. Понял. Хорошо. В 11. Ага.
– Ну что, что? – спросила я Лешу, который не успел еще завершить вызов.
– Заберут нас. Встречаемся у школы в 11, потом едем на какую-то погрузку, затем по технической этой дороге в Ленск. Сказали, что там нас кто-то встретит и куда-то отвезет, где мы будем жить, пока не найдется баржа на Якутск.
– Как здорово!
Мы попрощались с сотрудниками крана, нашей Ленашей и встретились с Колей, водителем «КамАЗа». Я попросила посадить меня в прицеп.
– Чтобы быть ближе к природе, – объяснила я дружелюбному водителю. Пыльная трасса меня не смущала.
– Да без проблем. – Водитель помог мне залезть в прицеп.
Через минут двадцать мы подобрали двух старателей. Они тоже направлялись в Ленск. Мы сидели втроем в прицепе, столбы пыли поднимались вокруг нас. Я пыталась с ними поговорить, но шум мотора и постоянные кочки не давали мне разобрать их ответы. Но кое-что я все же поняла. Один русский, а другой якут, который еле-еле говорит по-русски.
– Как вас зовут?
– Меня Коля, а его Вася. – Русский показал на якута, и тот кивнул в такт новой кочке. – Мы на артели работали несколько месяцев, золото добывали. Но решили уйти оттуда, вот шли по тайге и вышли на дорогу.
Коля. Коля. Коля. За последнюю неделю, кажется, это было самое популярное мужское имя в моей жизни. Николай Каурцев из деревни Паршина, сотрудник крана, водитель «КамАЗа», а теперь и золотодобытчик. Я вспомнила свой недавний сон и, кажется, покраснела. Под кепкой у Николая виднелись светлые волосы, прямо как во сне.
Мы какое-то время ехали молча, пока Коля не достал что-то из кармана. Это был нож с деревянной рукояткой. Лезвие было спрятано под кожаным чехлом. Он протянул его мне.
– Это тебе мой подарок, я его сам сделал в тайге. Чехол сам сшивал.
Мне тяжело было принять такой подарок, но спустя несколько минут уговоров я сдалась. Чехол был сшит грубыми стежками и оттого выглядел совсем по-сибирски. Он пах тайгой и сразу стал одной из самых дорогих вещей, которая одним своим запахом уносила в осеннюю Якутию еще долгие годы после этого путешествия.
В XVIII веке Витус Беринг, совершив путешествие через всю Сибирь, предположил, что близость Камчатки к Америке располагает к открытию новых торговых путей. После этого ему было поручено возглавить для этих целей Вторую Камчатскую экспедицию.
Путь был неблизкий. И на маршруте стали готовить почтовые станции для обслуживания этой экспедиции. Одна из таких станций называлась Мухтуя (с эвенского переводится как «большая вода»), расположенная на реке Лене. После завершения экспедиции ее не закрыли и в XIX–XX веках стали использовать как место для политической ссылки. Пик своего расцвета эта местность приобрела в связи с открытием алмазных месторождений в бассейне реке Вилюй. Переименование в Ленск произошло лишь в 1963 году, тогда же из поселка он превратился в большой город, население которого во времена промышленного расцвета превышало 30 тысяч человек. Сейчас здесь живет чуть более 21 тысячи человек.
ЕСТЬ ЛИ ИМ, БЕЗЫМЯННЫМ ДРЕВНИМ ПЕРВООТКРЫВАТЕЛЯМ, ПАМЯТНИКИ? Я НЕ ЗНАЮ. НО ОЧЕНЬ ХОТЕЛОСЬ БЫ ВЕРИТЬ, ЧТО ОНИ ЕСТЬ И БУДУТ ЗАЛОЖЕНЫ В ИСТОРИЧЕСКУЮ ПАМЯТЬ И В УМЫ НЫНЕШНИХ И БУДУЩИХ ПОКОЛЕНИЙ.
В Ленске мы провели три дня. Это были наши самые дружные дни с Лешей за всю историю похода. Мы ни разу не ссорились, отпускали самые острые и саркастичные шутки в адрес друг друга и одновременно смеялись над ними. Мы гуляли по набережной, знакомились с новыми людьми, играли по ночам в дурака и пьяницу с охранником нашей мини-гостиницы, ходили в музеи и парки.
Это был крупный город, который по своей сути был нам сейчас чужд. Он круглосуточно разбрасывал клубы дыма в небо из промышленных предприятий, здесь были светофоры и гудели машины. Здесь было по-другому, не как в столь прекрасной природе, и от этого, наверное, мы сплотились с Лешей еще сильнее. Пройдя все эти дни по Лене плечо к плечу и находясь при этом 24 часа в сутки бок о бок, в Ленске мы чувствовали единство и держались друг за друга, будто это помогало нам оставаться еще немного там, вдали от шума цивилизации.
Проходя по красивой набережной города, одной из главных достопримечательностей, мой взор упал на прекрасный памятник первопроходцам Севера. Это был современный памятник, во главе которого стоял сильный сибирский мужчина с бородой, в кафтане и сапогах, он держал запряженную тройку лошадей и гордо смотрел вперед. Позади него находились сани с грузом. Этот памятник посвящается всем мужественным первооткрывателям Севера и его дорог. Как говорится в документе, «от первопроходцев ямщиков до современных водителей большегрузных автомобилей, которые в тяжелых условиях, по непроходимым местам доставляли грузы для строительства городов Алмазного края».
И вновь мое воображение нарисовало быт прошлого. Эта дикая местность была открыта казаками по водам и тропам, а советским человеком были выстроены настоящие дороги.
Я восторгалась, но не учитывала главного. Эти места, на которых сейчас стоят города, места, где были бывшие и современные деревни, – здесь люди жили тысячелетиями до прихода казаков. Археологи, проводя раскопки в этих краях, находили и находят стоянки древнего человека. В условиях вечной мерзлоты были найдены жилища людей, проживающих здесь десять, двадцать, а то и тридцать тысяч лет назад.
Именно стопами этих охотников и рыбаков и были выложены первые северные тропы, на основе которых впоследствии будут прокладывать пути государевы ямщики, строить остроги отряды казаков, обживать новые территории советские градостроители.
Есть ли им, безымянным древним первооткрывателям, памятники? Я не знаю. Но очень хотелось бы верить, что они есть и будут заложены в историческую память и в умы нынешних и будущих поколений.
Мирный. Прощание
Мы ждали любое судоходное средство, которое могло бы отвезти нас в Якутск. Любую баржу, танкер или теплоход. Но все стояло мертвым грузом. Мы вновь были в подвешенном состоянии неопределенности относительно завтрашнего дня.