Через несколько часов мое тело уже молило о пощаде, но я старалась держаться изо всех сил. Вокруг не было ничего, кроме леса, Александр планировал безостановочно ехать в Якутск, и я просто говорила себе «держись». Учитывая мою парящую фигуру, летающую из стороны в сторону голову, я не могла собрать мысли в кулак, чтобы подумать и расслабиться. Я держалась одной рукой за ручку двери, а другой придерживала сиденье, чтобы мои полеты по кабине были не такими болезненными.
Это была моя самая сложная поездка на месте пассажира, это был самый трудный участок пути в России. Лишь спустя 16 часов, уже на рассвете, мы минут на тридцать остановились возле какой-то чайной, чтобы выпить кружку чая с пирожками. За все 16 часов мы видели лишь две встречные машины на всем пути. Я, естественно, не спала ни минуты и понимала, что впереди меня ждут еще сутки без сна. В краю севера я не могла позволить себе делать дневные остановки, экономя драгоценное осеннее время на путь. По словам местных, зима тут должна была прийти с недели на неделю.
Утро. Болота сменялись лесами. Рассвет, желание спать, кочки, давление на спину. Кажется, это все продолжалось вечность.
«Зачем мне в Магадан? Все, я из Якутска улечу в Питер. Хватит».
Если бы рядом не было доброго якута, то я бы уже давно плакала навзрыд. Я, конечно, могла бы выйти на улицу и пойти пешком в Якутск. Но была и другая трудность, о которой я не думала, пока мы сплавлялись по Лене.
– Комары. У-у-у.
Александр показал на лобовое стекло, оно все было облеплено мошками. На улице потеплело. Мы спустились в болотистую местность. Полчища мошек и комаров летали вокруг «КамАЗа», жадно облепливая все участки оранжевого транспорта.
У меня с собой не было защиты от мошек. Был лишь современный спрей, который совсем никак не спасал от такого количества насекомых.
– Много. Опасно.
Александр визуально показал мизансцену – мошки садятся на лицо, кусают, а затем лицо опухает, и человек умирает. Ехать в машине сразу стало спокойнее.
Всю дорогу меня беспокоил вопрос, на который я вскоре получила ответ.
«Как быть, если застрянешь? Что делать?»
Я пыталась задать этот вопрос Александру, но он лишь пожимал плечами. А через час мы выехали на самый скверный участок пути. Дорога после дождя была размыта по всей ширине. Такой участок очень сложен для внедорожника, но «КамАЗ» должен был справиться. Чуть поодаль я увидела спецтехнику и сначала не придала ей значения.
Наш «КамАЗ» продолжил ход и, пройдя несколько метров по опасному участку, остановился. Я оглянулась на Александра. Он снова завел свою оранжевую махину, но мы не двигались с места ни на метр, оставаясь прикованными к бездорожью. Несколько раз Александр пробовал выскочить с песчаных дождевых ям, но все было безуспешно.
Через несколько минут спецтехника двинулась в нашу сторону.
«А, вот они, помощники. Они специально здесь стоят!»
«КамАЗ» быстро зацепили лебедкой, мигом спасли нас из плена колеи, и вот мы вновь мчали на всех парах в сторону столицы Республики Саха – Якутску.
Когда мои ноги приземлились на асфальтовую городскую землю, кажется, я их не почувствовала. Они тряслись и были такими ватными, что, казалось, я только учусь ходить. До попы я старалась не дотрагиваться, лишь представляла, насколько она синяя. Практически никогда в жизни я не испытывала головной боли и не сразу поняла, с чем она была связана сейчас. Моя шея болела при каждом повороте, а тянущая боль пульсировала в висках.
«Наверное, надо поесть да заодно и посчитать деньги».
Было обеденное время, когда я прибыла в Якутск. Я стояла на окраине города возле автобусной остановки и считала свои оставшиеся деньги. В отличие от максимально безрассудного путешествия из Петербурга во Владивосток без рубля в кармане, сейчас я исправляла ошибки, имея на руках купюры для пропитания. Пять тысяч рублей. На эти деньги я не смогла бы приобрести авиабилет до Петербурга, а просить у друзей и родных я не умела и не хотела даже думать об этом.
«Вот и ответ, на еду есть. Остальное пешком, автостопом, а, быть может, где-то на поезд хватит».
Я перекусила в ближайшей столовой, выпила из пластикового стаканчика горячий, почти обжигающий чай. Головная боль не прошла, а превратилась в головокружение, от которого тошнило. Я села на скамейку и закрыла глаза. Мне потребовалось сделать паузу хотя бы на двадцать минут, чтобы хоть как-то привести свой организм в порядок.
– Девочка, ты куда?
Рядом остановилась машина с двумя рыбаками на переднем сиденье. Они были русские.
– Я на переправу. Мне надо перейти на другую сторону Лены, чтобы идти дальше на Магадан. Я правильно иду вообще?
– Ты че, прикалываешься? Мы думали, ты со школы идешь, хотели поинтересоваться, что теперь за учебники такие вам дают, что рюкзаки больше, чем сами школьники. – Они дружно рассмеялись. – Садись, если не шпионка. До переправы довезем.
Елена. Якутск
Мы проезжали вдоль спальных окраин, которые контрастировали со всеми другими окраинами российских городов, где я ранее была. Здесь дома строят на сваях, а трубы отопления зачастую не закапывают. Все это результат жизни в условиях вечной мерзлоты.
Был сентябрь. Воздух становился холоднее. После бессонной ночи в «КамАЗе» я еще сильнее чувствовала свою простуду. Температура тела поднималась, борясь с болезнью, но я старалась не замечать этого, планируя убежать от болезни так же, как и бежала из городов во время путешествий.
– Ну, Натаха, все от Колымы, а ты на Колыму. Во даешь.
Мои веселые попутчики – Юрий и Николай – никуда не торопились. У них закончился трудовой день, и впереди у них были выходные. Мы остановились на переправе, ожидая погрузки. Передо мной была Лена. Я впервые видела ее такой широкой и полноводной. Она была женщиной, как выразился бы писатель Александр Никифоров. Мы были на левом берегу реки, и мне предстояло пересечь ее на пароме, чтобы оказаться на противоположном берегу, в поселке Нижний Бестях, который отсюда хоть и был виден, но еле просматривался из-за большого расстояния.
– Да сиди в машине, сиди, че на морозе стоять. Как придет паром, пойдешь.
– Извините, я на секунду. Я с рекой поздороваюсь.
Я выскочила из машины и подбежала к реке, считая своим долгом опустить руки в ее воды.
«Здравствуй, Елена. Я когда-нибудь тебя увижу по-настоящему широкой и прочувствую твою силу, но, видимо, не сейчас».
Здесь она была не Леной, не Леночкой, а взрослой Еленой. Но на паромной переправе я не чувствовала с ней связь. Вокруг было шумно, а вода была мутной. Казалось, что дух реки здесь не задерживается, а течет на север, подальше от людской суматохи. Мне думалось, что река меня не слышит, но я все равно пообещала ей вернуться, как бы глупо это ни звучало.
Я села обратно в машину.
– Поговорила с Леной? Как тебя сюда вообще занесло?
Мои попутчики перестали смеяться и стали серьезными. Они повернулись ко мне.
Обычно мое повествование было шаблонным – я рассказывала новым знакомым про наш с Лешей сплав и как мы попрощались в Мирном. Но теперь я начала с другого, а именно с моего первого знакомства с рекой и желания увидеть ее всю.
– И вот теперь ты в Якутске, здесь Лена широкая, но тут не чувствуешь с ней единения?
– Да, именно так. Но я вернусь еще, может, следующим летом.
– А поехали с нами на рыбалку, ну? Завтра обратно на паром посадим, и поедешь на свою Колыму. Мы сейчас едем за удочками и все, пойдем еще севернее по реке. Там настоящая Лена, представь себе, песчаные берега, отсутствие цивилизации, вода чистейшая.
– Вот так судьба. Мы бы даже и не предложили, если бы ты не рассказала про свою любовь к реке.
– Погнали, ну! – словно поставив точку, добавил Юра.
– А погнали! Ну! – твердо заявила я в ответ.
Мы развернулись и поехали в гараж, чтобы забрать все необходимое для будущей рыбалки. Я прекрасно понимаю, как это может выглядеть. Девушка села в машину к незнакомым мужчинам, они позвали ее на рыбалку, а она взяла и согласилась. Неразумно? О да. Опасно? Возможно. Но в тот момент я доверилась реке, как бы это вновь глупо ни звучало, и поняла, что она меня услышала. Я доверилась этим людям, почувствовав почти отцовскую заботу по отношению ко мне. Между ними не проскальзывало никаких намеков, скорее наоборот, всю дорогу они только и говорили про места, где сейчас копать червяков будем, какую еду мне лучше купить завтра в дорогу, и позировали перед моей камерой да заботливо предлагали позвонить с их телефонов родным, чтобы я не тратила деньги на межрегиональный роуминг, который в ту пору был довольно дорогим.
Собрав все вещи, мужчины арендовали речной транспорт, и уже спустя полчаса мы все дружно сели на моторную лодку, которая отправила нас за несколько десятков километров ниже по течению. Берега реки здесь были пологими, песчаными, леса не было совсем, лишь кустарники обрамляли ее склоны. Такой Лену я еще никогда не видела.
Мы высадились на песок и отправили водителя транспорта обратно в Якутск.
– Завтра в девять утра я за вами приеду! Хорошей рыбалки, – сказал наш водитель, завел моторную лодку и отправился в обратном направлении.
Я вызвалась помощником, и, пока Коля ставил огромную палатку советского типа, мы с Юрой отправились копать червяков. Несмотря на усталость и болезненность, я ощущала спокойствие и настоящий отдых тела и души. Люди и местность играли здесь решающую роль. Мне было действительно хорошо.
Мужчины выделили мне еду и посуду, а сами ушли на рыбалку, я же занялась обедом. Я была в такой привычной тишине природы, которой не хватало мне в последние дни. Рядом я слышала реку, и это успокаивало. Горел костер, который я поддерживала, несмотря на дождь, чистила рыбу и картошку, пела песни и, кажется, этими действиями помогала своему организму поправиться. Единственное, что меня беспокоило, – мокрая обувь, которой так и не суждено было высохнуть в ближайшие сутки. Я сняла кроссовки и босиком пошла к реке. Она была холодной, но прозрачной. Совсем другой, нежели там, на переправе. Я загадала любимое желание и вернулась к своим хлопотам, готовя обед и ужин одновременно.