ЗДЕСЬ ОНА БЫЛА НЕ ЛЕНОЙ, НЕ ЛЕНОЧКОЙ, А ВЗРОСЛОЙ ЕЛЕНОЙ.
– Наташ, ты точно путешественница, а не шпион? – снова спросил Юрий.
– Да отстань ты от нее, – толкая в бок друга, вторил Коля.
Наступила ночь. Съев уху, мы укутались в спальники, готовясь ко сну. Сверху горел фонарик, тускло освещая наши лица. Костер не было сил поддерживать из-за сильного дождя. Юрий, в отличие от Коли, до сих пор не мог поверить в то, что я по своей воле еду на Колыму.
– Кем тебе приходятся Виноградовы? Почему именно река Лена? Кто тебя сюда отправил? – продолжал задавать странные вопросы Юрий.
– Какие Виноградовы, Юр, иди к реке, с рыбами пообщайся.
Если бы не Коля, который сводил вопросы друга к шутке, мне бы стало не по себе в ночной темноте. Но это быстро сошло на нет. С горем пополам Юрий поверил, что бывают такие странные путешествия, и наш диалог вскоре перешел уже в иное русло.
– Офигеть, конечно. Наташа, ты напишешь потом книгу. Я точно знаю.
Я улыбнулась и постаралась уснуть под аккомпанемент дождя и реки.
Ровно в девять утра за нами вернулся наш рулевой на моторной лодке. Мы были собраны. Несмотря на то что спала я весьма плохо, а суммарно нормально не спала уже больше двух суток, чувствовала себя значительно лучше, чем вчера после приключений на «КамАЗе». Мужчины на прощание проявили настоящую заботу, которая выбила у меня слезы благодарности во время расставания с ними.
– Так, стоп. Юр, какой там у нее номер у Зины из Сусумана? А помнишь тех, кто в поселке Палатка живет, ну та семья?
Они листали контакты в своих телефонах и записывали мне в блокнот всех их знакомых людей, которых я могу встретить на своем пути.
– Мы не общались с ними лет пять, но это неважно, тут, на Севере, это не имеет значения. Так, а это наши номера, пиши и позвони сейчас, будем следить, чтобы добралась живой до Магадана и обратно. Пиши и звони обязательно!
На прощание они зашли в магазин и вышли оттуда с огромным пакетом еды, в котором были хлеб, сыр, морская капуста, консервы, яблоки, пачка сахара, вода, печенье, молоко, помидоры, рыба.
– Боже! Вы чего? С таким набором я не буду голодать аж до самого Петербурга! Спасибо вам большое, но у меня есть деньги, не стоило…
Я не успела договорить, как они остановили меня.
– Ты смотри, Наташ, не обижай нас такими фразами. Нам же в радость. Поедешь обратно – пиши, мы тебе еще вкусностей передадим.
Паром причалил к нашему берегу. Мы крепко обнялись на прощание, и я отправилась на правый берег, где меня ждала дорога на Колыму.
Ытык-Кюёль
Дождя не было. Ноги оставались влажными. Перекусив горячей едой возле парома в кафе, я, не торопясь. шла в сторону выезда из Нижнего Бестяха.
– Привет, тебя куда подвезти?
Рядом притормозила светлая машина, за рулем которой сидел улыбчивый парень. Он так добродушно и весело на меня смотрел, что я сразу почувствовала какое-то панибратство. Я улыбнулась:
– Привет. До Магадана подбросишь?
Мы вместе рассмеялись.
– Да, конечно, подбросил бы, если бы туда ехал. Думал, вдруг на районе куда надо. Ну ты отважная, черт возьми. Давай, удачи тебе в пути, пусть только хорошие люди попадаются.
Парень уехал, а я продолжила идти на окраину поселка. Чувство нового приключения вновь завладело мной, и я отбросила куда подальше все сомнения и усталость. Впереди был Магадан, и это было прекрасно!
– Здравствуйте, девушка. Что вы здесь делаете? – негромко произнес мужчина на пассажирском сиденье черного джипа.
– Здравствуйте, парни. Я просто иду, гуляю. Путешествую, в общем.
Мне подумалось, что они просто так проявляют свой интерес, поэтому пожелала им хорошей дороги и пошла дальше.
– Стойте, девушка. Как вы здесь оказались? – голос звучал все настойчивее.
Я обернулась, чтобы снова пожелать им хорошей дороги, и увидела открытое удостоверение какой-то службы.
– Мы из уголовного розыска. Я Павел.
– А я Спартак, – добавил пассажир в машине.
– Здесь небезопасно, сегодня было совершено преступление в этом районе. Куда вы направляетесь? Отлично. Садитесь в машину, мы едем в Ытык-Кюёль, это 250 километров в сторону Магадана. Одну вас на дороге мы точно не оставим.
Их серьезный и спокойный тон заставил меня подчиниться и сесть в джип. Разговорившись, мы отошли от преступных тем, и я уже расспрашивала ребят про традиции и современный жизненный уклад. Ребята были родом из отдаленных якутских сел, но работали в столице республики по удобному графику. Сейчас же после службы они возвращались домой в родной поселок.
– Мы будем проезжать несколько интересных мест по пути, остановимся и расскажем про наш быт.
Дорога продолжала «радовать» кочками и отсутствием асфальта, но в мягком джипе моя голова и попа практически этого не ощущали. Единственным моментом, из-за которого я действительно волновалась, оставалась моя обувь. До этого момента я переживала из-за простуды. Но сейчас я впервые за долгое время оказалась в компании современных молодых ребят в идеально чистом салоне джипа, и мои мысли перешли в другое русло.
«Блин, а если у меня ноги воняют? А вдруг я просто не чувствую, что они воняют, потому что привыкла к этому запаху? Ужас. Они приоткрыли окно. А вдруг это из-за того, что мои ноги все же воняют?»
Мы ехали вдоль леса и озер, по сторонам то и дело встречались кони и коровы. Местами мы двигались не быстрее предыдущего «КамАЗа», но это меня не расстраивало. Мои спутники делились своими мыслями о жизни, а моя попа лишь изредка приподнималась на несколько сантиметров вверх и уютно возвращалась на исходную позицию на мягкое сиденье.
– У нас, в Якутии, административно-территориальное деление отличается от других областей и республик в России. Здесь мы говорим не район, а улус. В улус же входят наслеги, то есть сельские округа, – знакомил меня с географическо-административной информацией Павел. – Вот сейчас будем въезжать в Чурапчинский улус.
– А как вы называете города, поселки, села? – поинтересовалась я.
– Города, поселки, села, – спокойным тоном ответил Павел.
Через несколько минут машина сделала остановку возле какого-то деревянного сооружения. Мы вышли из машины. Возле дороги были построены ворота, приглашающие проследовать к самой главной святыне местности – ритуальному коновязному столбу.
– Это сэргэ, – сказал Паша, когда мы подошли к столбу, – один из главных символов Республики Саха. Это коновязь, символ дерева жизни. Он стоит здесь как знак, что у местности есть хозяин. Вообще на столбах есть три деления. Одно для привязки коней из верхнего мира, потом для среднего мира, ну и для нижнего.
– Верхний – это боги, средний – земной мир, а нижний – подземные духи? – чуть слышно спросила я, боясь своих незнаний и вспоминая предыдущие разговоры с якутскими водителями.
– Ну да, как-то так.
Ледяной ветер обдувал наши лица, температура воздуха не превышала пяти градусов. Мы ехали вдоль редких поселков, наступал вечер, а до поселка Ытык-Кюёль, где жили Спартак и Павел, оставалось еще километров пятьдесят.
«Ночью будут заморозки. Но в целом я готова поставить палатку и спать на земле. Только бы как-то просушить обувь…»
Я вглядывалась в окружающую флору. Вокруг нас возвышались тонкие лиственные леса.
«Так, в теории я могу развести костер и просушить все».
Но через час тучи вновь сгустились, обрушив на землю новую порцию дождя. Все небо погрузилось в мрачную темноту, дворники все быстрее трудились на лобовом стекле, стараясь как можно быстрее смахнуть навязчивые дождевые капли.
– У нас краеведческий музей в селе есть. Если интересно, то завтра утром можешь его посетить.
– Да, возможно.
«Это можно считать за знак, что мне не придется ночевать в лесу сегодня ночью?»
Постепенно и незаметно меня потянуло в сон. Я проснулась, когда машина уже въезжала на участок какого-то дома.
– Мы приехали, – сказал Паша, заглушив мотор внедорожника. На пассажирском сиденье уже было пусто.
– Ой, мы в твоем селе? А тут далеко от трассы? Дождь закончился? Я поставлю там палатку.
Паша засмеялся в ответ:
– Дождя нет, но извини. Я просто не могу оставить тебя на трассе. Ты забыла, что я работаю в уголовном розыске? Зная, что в этой округе у нас есть непойманные опасные люди, я не усну, когда ты где-то там одна ночуешь. Мама уже приготовила тебе место, ждет нас на ужин. Мы рады гостям.
Мы вышли из машины в глубокую тьму. На часах было одиннадцать часов то ли вечера, то ли уже ночи. Освещала округу лишь плеяда редких огоньков из соседних окон да нечастых фонарных деревянных столбов.
– Заходи.
Я прошла в светлый просторный дом. Меня обдало уютным и теплым запахом выпечки. На пороге стояли родители Павла и радостно улыбались, разглядывая меня.
– Здравствуйте, мы рады гостям.
– Здравствуйте, простите, что вот так вот… – не зная, что еще сказать, я начала с извинений, после чего сняла кроссовки.
«Фух, вроде не воняют».
– Да мы только рады, – ответила мама Павла, украдкой поглядывая на сына. – Ну, Паша покажет, где будете ночевать. Я буду ждать вас на кухне, приготовила макароны по-флотски.
Решение стать вегетарианкой было принято мной по этическим соображениям. Я считала, что если есть возможность не есть мяса, то я не буду его есть. Но я не испытывала никаких негативных чувств, которые часто любят присваивать заядлым вегетарианцам, по отношению к тем, кто употребляет мясо. Но если в мегаполисах я могла спокойно найти альтернативу, то в условиях подобных путешествий это было сделать проблематично.
Чем дальше на север и восток я шла, тем больше видела непонимания в глазах людей, когда говорила, что не ем мяса. Несколько раз были случаи, когда на вопрос «Этот пирожок без мяса?» я получала утвердительный ответ, но в начинке была курица, которая у продавщиц не считалась за мясо. Дважды в столовых на якутской земле я брала «гречку без всего, да, без мяса, я мясо не ем», но в ответ получала гречку, полностью облитую мясной подливкой.