– Да достали вы!
Я вновь побрызгала себя спреем. Через минут десять еще раз. Я уходила от них быстрым шагом. Но насекомых становилось все больше. Я побежала, но они молниеносно догоняли меня.
– Ненавижу вас! Ненавижу вас! Твари! – в сердцах проорала я спустя полчаса безнадежных попыток убежать с пустым спреем в руках и заплакала. Я села на рюкзак, закрыв все участки тела курткой и штанами, лицо я прикрыла ладонями и опустила верхнюю часть тела на колени.
Было обеденное время. До переправы оставалось где-то сто километров, а до первого населенного пункта неизвестно сколько.
«Если у переправы есть режим по времени и в ближайшие два часа не будет ни одной машины, то придется ночевать здесь. Но если ночевать тут, то надо уже ставить палатку».
Я дала себе час. За это время у меня все затекло, но я не дала ни одному летающему кровососущему насекомому себя укусить. Я слушала их вой и грозно сжимала губы в знак еще не окончательной, но все же победы над их жестокими атаками.
– Ну что, спасти тебя? – прокричал из «УАЗа Патриот» водитель сквозь маленькую приоткрытую стеклянную щелку в окне. – Забегай, только этих кровоедов не занеси в салон.
Это была единственная машина за время моей битвы с комарами. Я молниеносно залетела на заднее сиденье отечественного джипа, за мной следом залетели с десяток пожирателей.
– Сейчас я их всех убью.
– Давай, попробуй.
На переднем сиденье сидели двое взрослых мужчин – Роман и Михаил. Они были родственниками и перегоняли машину из Владивостока в родной Магадан.
– Там через километров сто будет переправа через Алдан, ее перейдем, и если получится, то найдем тебе какую-нибудь попутку. С нами ты ничего и не увидишь, да и ехать мы будем, сменяя друг друга нон-стопом.
Я была не против. На целых сто километров я была с теми, кто максимально хорошо знал дорогу и мог рассказать не в теории, а на практике о состоянии трассы и ее особенностях.
– Учти, Наташ, ехать до Магадана суток 4–5 будешь, не меньше. Но главная преграда – это переправа. Сейчас мы спокойно перейдем через Алдан, но ты же знаешь, что дней через пять обещают снег? А что происходит, когда холода наступают?
– Зима, – ответила я.
– А что происходит с переправой зимой?
– Она что, закрывается?
– Представляешь, да. Это вы живете на материке, у вас таких проблем нет. Мы же в межсезонье почти как на острове. Поэтому смотри, чуть позже поедешь обратно – могут закрыть уже переправу. Холода рано пришли что-то.
– А неизвестны точные даты закрытия переправы?
– Пока что нет. Так что удачи.
Мы профессионально петляли меж ям по гравийной дороге. Я достала свой походный блокнот. Одна сторона была исписана дневниковыми заметками с записями о времени, дате, местоположении и, собственно, о произошедших со мной событиях. На обратной стороне был важный список, который впоследствии я дублировала в другой блокнот и держала в другом кармане рюкзака на случай утери первого. В этом списке были все контакты встреченных людей в этом путешествии, а чуть дальше был список, в который я записывала все легенды, исторические события, интересные выражения от местных. Во время сплава в блокнот пришлось добавить третий столбик, который неустанно пополнялся. Там я писала названия книг и их авторов, которые советовали прочитать охотники на реке Лене.
За те два часа, что мы добирались к переправе, я получила новые сведения о местности. Это была современная справка о состоянии интересующих меня исторических мест.
– Я историю, Наташ, особо не знаю. Но знаю примерно, где и какие места. Вот смотри, если мы говорим о ГУЛАГе, то это лагерь Бутугычаг, сейчас тебе туда не добраться. Это в районе Усть-Омчуга. Это Магаданская область. Если мы говорим о заброшенных городах, то они тоже находятся в стороне от трассы. Например, Кадыкчан самый ближайший, это за Усть-Нерой, с левой стороны увидишь.
Мы проезжали старые ржавые трубы и какие-то остатки бывших предприятий. На фоне осенней природы эти места в суровом климате выглядели максимально апокалиптично.
– А вот мы проезжаем такие места, это не бывшие лагеря разве?
– Не. Это бывшие артели, где золото добывали. Золото все, когда добыли в одном месте, так и оставляли потом, переходя на новые территории. Действующие артели ты по пути увидишь. А есть еще незаконные артели, там хищники работают.
– Хищники?
– Да, их так называют. Те, кто работает на артелях, – они старатели. А кто на незаконных артелях – хищники. Знаю некоторые, если интересно, могу сказать, где найти, только фотографировать ни-ни, сама понимаешь.
Здесь мне уже требовался новый список, для этого я использовала обложку блокнота. Я нарисовала схематично трассу «Колыма», выставила основные точки главных пунктов для ориентира: Якутск, Ытык-Кюёль, переправа через реку Алдан, Хандыга, Усть-Нера, Сусуман, Магадан. Следом я отметила точки, о которых рассказали мои попутчики.
– Вот тут место обитания хищников? А тут советские лагеря?
Михаил быстро «прошелся» по моей маленькой карте и поднял большой палец вверх в знак одобрения.
– Я. когда вас ждала, увидела лошадей. Они такие необычные.
– Ага, якутские. Аборигенные. Они вообще способны так всю зиму пережить. Не надо им сено заготавливать. Сквозь снег травушку находят и не замерзают. Возможно, ты сидела рядом с дикими лошадьми.
– Мы, когда подъехали к тебе, еще подумали, что, наверное, сидит плачет, что не может обуздать лошадь, – добавил Роман, и мы дружно рассмеялись.
– Если серьезно, то в теории я могу ее оседлать и поехать на ней? – поинтересовалась я.
– В теории да. Но на практике вряд ли. Тебе захочется скакать на ней по 30–40 километров в час? Больше она не сможет, да и будет остановки делать каждые десять метров, чтобы поесть травушку. Ты не то что через пару лет доедешь до Магадана, такими темпами тебя мошка загрызет насмерть.
Мы приблизились к реке. Нас встречала красивая равнина с ровной полосой леса на горизонте. Мы опоздали всего на несколько минут: паром отчалил без нас, усердно справляясь с довольно быстрым течением реки Алдан.
– Туда не меньше часа, наверное, пока загрузка-разгрузка, потом обратно. В общем, не меньше часа отдыхаем точно, – сказал водитель, заглушив машину.
Река Алдан вбирает в себя не только разные реки Колымы, но и различные истории происхождения своего названия. С юкагирского и осетинского она переводится как «нижняя вода», с тунгусо-маньчжурского – «медная река», с эвенского – «бок», то есть боковой приток Лены, с тунгусского – «рыбная», с эвенкийского – «весенняя береговая наледь» или же «железо», а вот с тюрко-монгольского – «золотая река». Думаю, в каждом из переводов есть своя правда, но именно «золотая река» закрепилась благодаря не только народам, но и советской власти. До сих пор ее воды привлекают как одиноких людей-хищников, так и государственных старателей для того, чтобы пополнить личные запасы и государственную казну этим драгоценным металлом.
– Путешественница! Эй, давай к нам!
Я стояла на берегу, фотографируя уходящий речной транспорт, наполненный грузовой техникой и «уазиками». Повернувшись, я увидела с десяток бравых водителей, которые стояли возле своих «КамАЗов», окружив самодельный стол из покрышек и деревянных досок.
На «столе» у них стояло несколько бутылок с водкой и лаймами. А чуть поодаль горел костер, подогревая большой казан с ухой. Их добрый вид и заразительный смех заставили меня подойти. Рядом же стояли мои водители, которые уже успели поделиться моей историей с камазистами.
– Во даешь, красава. Давай с нами по стопочке. Ну что ты?
– Спасибо, но я не буду.
– Кирюх, налей даме уху. Да-да, а что она пропадет-то! Кушайте все, угощаем!
Один час ожидания парома прошел как десять минут. Мне всегда нравились мужчины с чувством юмора, а здесь у каждого из десяти человек оно было отменное. Бравые, светлые, сильные мужчины работали за рулями «КамАЗов» недели напролет.
– Мы вот из Магадана вышли полторы недели назад, Натах, полторы недели, представляешь?
– А еще, прикинь, до Якутска идти, а потом на баржу.
Они обступили меня, наперебой рассказывая о своем рабочем маршруте.
– На баржу? По Лене потом пойдете? Куда? – заинтересовалась я, вспоминая Лену.
– Потом в Бодайбо вверх по течению. Это еще недели полторы.
– А потом обратно, да-да, приятного аппетита.
Уха была потрясающая, лучшей я в жизни не ела.
– Ого. Это же в одну сторону чуть ли не месяц. И обратно так же?
– Ну, обратно побыстрее, потому что вниз по течению. Но да, такая у нас командировочка.
– Вау!
– Ага, вау. Поехали с нами!
– Да.
– Давай!
– В Бодайбо красиво.
– Очень прекрасно там, Наташ.
– Ну, Наташ.
Все хором засмеялись.
– А если честно, то если бы мы ехали в сторону Магадана, то взяли бы в охапку и довезли в целости и сохранности. Давай нас хоть сфотографируй на память, а то вон ваш паром уже подходит.
Я сделала снимок на память, но знала, что и без него я, вспоминая путешествие в далекий Магадан, буду всех их помнить.
Во время перехода через реку мой водитель познакомился с водителями «уазика» и договорился с ними обо мне.
– Наташ, я бы довез до Магадана, не вопрос, но готова ли ты четверо суток спать на заднем сиденье джипа и никуда не сворачивать?
– Нет, спасибо вам большое. Хоть обычно я стесняюсь, когда за меня просят о попутке, но благодарю.
– Они хорошие ребята. Едут на вахту, сказали, ты там сможешь переночевать. Решил не упускать такую возможность.
«Наверное, от меня уже пахнет», – подумала я и рассмеялась про себя.
«Сама пошутила – сама посмеялась», – сказала я себе и улыбнулась уже наяву. Я была сама у себя, и это поддерживало во мне мой внутренний уютный дом.
Вахтовый город
– Я сам из Твери, – говорил мне следующий знакомый, Александр в «уазике». – Потом работал несколько лет здесь на вахте, затем женился и вот уже года два живу в Теплом Ключе, есть ребеночек. Счастливы.