– Не тянет обратно домой? Все-таки совсем иные условия… Вечная мерзлота, долгие ночи зимой.
– Это все условности, тут совсем другая жизнь. Взаимовыручка, никуда не надо бежать, все друг друга знают. Мне нравится.
К полуночи мы прибыли к вахтовому городку, который располагался за Хандыгой. Мы вышли из «уазика» и отправились к коменданту.
– Он у нас хороший, все как есть говори, сейчас в женский вагончик к нашим поварам попробуем тебя пристроить.
Вахтовый городок занимался строительством дороги в сторону Магадана. Точнее, здесь она была построена и до вахтовиков – руками ссыльных, руками советского ГУЛАГа и Дальстроя, сейчас же трасса проходит некую модернизацию. Взрываются прижимы, работает всевозможная спецтехника. Для этого в северные широты на вахтовую службу прибывают разные специалисты. Работа строится по четкому графику и строгим условиям – никакого алкоголя, никаких выходных. Вахтовый городок стоит посреди горных вершин, люди живут в вагончиках вдоль будущих новых участков трассы «Колыма».
Передо мной выстроилась целая улица вагончиков. В них спят или болтают о прошлом, настоящем и будущем жители всех регионов России. Здесь и специалисты из мегаполисов Центральной России, и жители сибирских глубинок, и мужчины с Дальнего Востока.
– Привет-привет. Ну занесло тебя, Натаха, – ответил молодой комендант. – Да, ребята, проводите к нашим поварам. И чтобы утром без завтрака плотного не отпускали дальше! А то идти Натахе еще ой как долго.
– Танюш, не спишь? – Мы постучались в один из вагончиков. Я поджала губы – мне снова было неудобно, несмотря на то что свет в вагончике был включен.
– Неа, что такое? – ответил приятный женский голос.
– Мы тебе тут Натаху из Питера привели. На ночь пустишь? Вроде у тебя там сверху свободное место было.
Наступила тишина, от которой мне стало вдвойне некомфортно. Я услышала приближающиеся шаги, отворяющуюся задвижку, и передо мной появилась Таня. Ее темные густые волосы были завязаны в толстую длинную косичку. На ней был теплый домашний халат, который она пыталась завязать еще туже. Она с недоумением глядела на нас. Глаза ее, от природы большие, становились все больше.
– Ты из Питера? На вахту, что ли?
Голос ее звучал очень простодушно, по-домашнему.
– Да не, путешественница, да, Натах?
– Да. Я просто мимо проезжала, завтра утром дальше пойду.
– Куда ж еще дальше? – Таня засмеялась. – Давай, давай, заходи, не мерзни.
Мы сразу сдружились. Ее соседка съехала на днях, и теперь Таня была предоставлена сама себе. Ей было 37 лет, всю жизнь она жила в Тюмени, приехала на вахту на полгода. Прошло уже четыре месяца.
– Я второй раз на вахте. Ты знаешь, когда мне предложили поехать первый раз, подумала, ну, прикольно. Пожила тогда здесь и подумала – все, больше никогда не вернусь в эту вечную мерзлоту. Приехала домой в Тюмень. Угадай, что стала делать через месяц?
– Искать снова работу на вахте?
– Именно. И еще через месяц снова здесь оказалась. Ой, Север манит. Один раз здесь оказываешься, и все, будто без него не можешь уже. Но в этот раз я снова себе говорю: «Это последний раз». Но не удивлюсь, если вернусь.
Вагончик был узкий, но комфортный и теплый. Здесь было все для того, чтобы удовлетворить бытовые нужды человека: туалет, раковина, двухъярусные кровати. Вдоль вагончика была протянута веревка для сушки одежды. Таня выделила мне стиральный порошок, и я тут же постирала все вещи, насколько это возможно было сделать в раковине. Последний раз я занималась стиркой почти неделю назад. Душ был закрыт, но я смогла умело помыться в маленьком туалете вагончика.
Несмотря на будущий ранний подъем – Таня работала поваром, – мы болтали с ней до самой глубокой ночи. Больше всего ей не хватало женского общения. Месяцами ее окружали десятки мужчин, а вот с женщинами было сложнее. Помимо нее в этом городе оставалось всего две: они жили в другом вагончике и по возрасту годились ей в матери.
Мы провели несколько часов за душевными разговорами, о которых я не буду рассказывать – пускай все наши личные тайны так и останутся секретом.
Утром я проснулась от яркого солнечного света, упрямо пробивавшегося в вагончик.
– Да ладно!
Это «да ладно» – все, что я смогла выговорить, открыв дверь на улицу. Перед моим взором открылась картина прекрасной колымской природы. В ночи я лишь могла предполагать, что нас окружает, но такой восторг могло вызвать только поистине восхитительное зрелище. Впервые за долгое время меня встречало яркое солнце без грозных облаков. Передо мной раскинулись горные плеяды с заснеженными вершинами, по склонам ближайших сопок устроились тысячи золотистых лиственниц. Снизу бурно текла река, направляясь в безмолвие Крайнего Севера. Было сложно поверить спустя неделю движения по равнине, что совсем под боком возвышаются столь прекрасные горные массивы.
Я сделала глубокий вдох. Морозный свежий воздух с наслаждением дошел до легких. Я осмотрелась вокруг. Посреди этой природной красоты с первыми лучами солнца уже трудились вахтовики. Грузовики вереницей спускались по серпантину, где-то за поворотом слышался отборный мат и последующий веселый смех.
«Ну, Таня, не разбудила!»
В глубокой ночи я сказала, что с радостью помогу им на кухне, но Танюша лишь улыбнулась в ответ. Я проследовала за мужчинами к вагончику, который как магнитом притягивал всех жителей вахтового городка. Там находилась столовая.
– Доброе утро, красотка. Не стала тебя будить, тебе и так предстоит долгий путь, где еще поспишь?
Позавтракав любимой рисовой кашей, я сходила в душ, собрала все постиранные вещи в вагончике и вышла проститься с Таней.
– Давай на прощание косичку сделаю? Будешь такая красивая идти по дороге да меня вспоминать.
Мы присели на крыльце вагончика, подставляя свои лица солнечным осенним лучам.
– Наташ, ну ты подумай, смотри, сколько тут женихов, а? Если что, приезжай на вахту. Вот увидишь, когда вернешься домой, захочется обратно, Север не отпустит теперь. И на обратном пути заезжай в гости в любое время.
Мы крепко обнялись, и я отправилась дальше по серпантину, наслаждаясь пейзажами и чувствуя, что сейчас здесь кипит жизнь, хоть это и вахта. Мимо меня проезжали водители бульдозеров и «КамАЗов» и взрыватели каменных скал.
– Ты Наташа? На Магадан, да?
СЕВЕР ПРОВЕРЯЕТ НА ПРОЧНОСТЬ НЕ СТОЛЬКО ФИЗИЧЕСКИ, СКОЛЬКО ПСИХОЛОГИЧЕСКИ, И ЕДУТ СЮДА РАБОТАТЬ ЛЮДИ, ЗАКАЛЕННЫЕ ИЗНУТРИ. А ЕСЛИ ТЫ СЛАБ, ТО ЛИБО СЕВЕР ЗАКАЛИТ, ЛИБО ЭТО БУДЕТ ТВОЯ ПОСЛЕДНЯЯ ВАХТА.
Мне не приходилось представляться, благодаря всемогущему сарафанному радио информация обо мне просочилась во все транспортные средства. Каждый здоровался со мной как с давним другом, кто-то просил сфотографировать и отметить потом в социальной сети, другие же расспрашивали, как там люди живут в Питере. И ни разу за час общения с разными вахтовиками я не услышала ни паники, ни страха относительно будущей дороги, несмотря на то что мало кто из них проходил трассу от этого городка до Охотского моря.
Часто окружение определяет человека. Передо мной были люди Севера. Вахтовый городок не смог бы существовать так слаженно без взаимовыручки. Тяжелые условия труда в совокупности со строгим графиком и суровым климатом сказывались на их взаимоотношениях. Здесь не могло быть воришек – их бы молниеносно вычислили, здесь не было предательств – от тебя бы сразу отвернулись, здесь было бы сложно лжецу. Север проверяет на прочность не столько физически, сколько психологически, и едут сюда работать люди, закаленные изнутри. А если ты слаб, то либо Север закалит, либо это будет твоя последняя вахта.
Все мужчины, с кем я общалась, пока спускалась по серпантину, ни разу не сказали про опасность, не использовали выражений «а если убьют, изнасилуют» и других словосочетаний, которые я слышала наперебой от многих попутчиков на всем своем пути.
Здесь я слышала в основном «удачи, привет водителям и Магадану, легкой дороги, обратно поедешь – заезжай, ну молодец». И погода будто отвечала на их приветственный настрой, даря свое тепло. Я наконец сняла куртку и сложила ее в рюкзак.
– Давай подвезу! До следующего вахтового городка, тут немного.
Рядом притормозил большой грузовик. Мне хоть и нравилось идти пешком, но я не хотела отказываться от возможности пообщаться с вахтовиками.
– Я постоянно сейчас на вахте. Каждый раз думаю, что сделаю отдых на полгода, а через несколько недель тянет обратно.
– А не думали переехать сюда жить?
– Вот что-что, а жить точно нет. Работать – да. Товарищи тут уже свои, отношение нравится, да природа, а воздух, ммм. В Новосибе народ тоже хороший, но что-то не то, отличается работа на природе и в мегаполисе.
– Вы работаете в условиях вечной мерзлоты. Вы, когда взрываете прижимы, перекладываете дорожное покрытие, что-то находите?
– Кости, Наташа, кости мамонта находили. Не лично я, а рассказывали товарищи. А еще кости ссыльных. Они везде на участках, где изначально строили дорогу. Видно невооруженным глазом, что они строили, погибали, и их прямо в дорогу закапывали. Не зря говорят – «дорога на костях», так оно и есть. Ты сейчас поедешь по относительно новой трассе. Староколымский тракт, который изначально строили узники, находится несколько поодаль, но частично соприкасается, называется «Тенька», ну и после Усть-Неры уже до Магадана идет историческая трасса, если можно так выразиться.
Колыма. Это слово всегда отдавало каким-то суровым и таинственным отголоском прошлого, о котором я почти ничего не знала. Я была в курсе, что эту трассу называют «дорогой на костях» или «дорогой смерти», но представить себе масштабы этой человеческой трагедии прошлого я была тогда еще не в силах.
Спустившись по красивому серпантину, я попрощалась с островками вахтовиков и пошла по дороге в окружении лиственниц навстречу новым перевалам.
Солярники
Я не спешила, останавливаясь на каждом повороте дороги. Здесь меня пуще прежнего пугали медведями, но в солнечную погоду в осеннюю золотую пору я о них почти не думала. Возможно, спокойствие впервые пришло ко мне на этой трассе. Машин не было и могло не быть еще больше суток, но окружающая природа принимала меня располагающе, и я принимала эту безмятежность, желая поставить палатку на одной из полянок с видом на горы.