Я была наконец-то чистой, в пакете лежала еда, вещи были постираны, палатка, коврик и спальник были со мной. Что еще надо? Но я не разрешала себе делать лиричные остановки.
«Да и как же это можно. Сейчас я в одной кофте, а с закатом вся продрогну до костей».
Принять этот факт и наслаждаться этими короткими урывками уже означало для меня победу. Дойти до Магадана я мечтала с самого первого путешествия в 2010 году. За тот небольшой промежуток времени, когда я решила пойти из Якутска в сторону Магадана, у меня больше не было ни тени сомнения, что я делаю что-то неправильно.
«Вселенная, пусть я делаю свою жизнь сейчас какой-то нелогичной и не знаю, как это отразится на будущем, но пусть этот путь через людей и места принесет мне информацию о прошлом и настоящем этой местности. И быть может, когда-нибудь мне это еще пригодится».
Да, у меня нет точек на карте, кроме Магадана. У меня не построен маршрут вне федеральной трассы. Да, я вряд ли остановлюсь в палатке на ночь на мерзлой земле Колымы, если будет возможность ночевать в более теплом месте. Но я не корила себя за неопределенность и взбалмошность, лишь улыбнулась про себя и продолжила идти вперед еще несколько часов, пока позади не послышались отдаленные звуки мотора.
Это был бензовоз. Следовал он в Усть-Неру.
– Ой, Усть-Нера! Это же полпути участка трассы «Колыма», – произнесла я на радостях.
– Ага, до нее километров 250 еще, и ехать дотуда мы будем больше суток.
Передо мной сидели двое водителей – Анатолий и Валерий. Они не были похожи на тех вахтовиков, а больше напоминали городских жителей.
– Мы, не доезжая до Усть-Неры, свернем еще с федеральной трассы на север и поедем в поселок Октябрьский. Там надо будет залить соляру, и уже дальше поедем в Усть-Неру. Хочешь, можем по пути тебя высадить где захочешь, а не захочешь, так и в Октябрьский повезем. Там через реки вброд пойдем.
Последние его слова заставили меня по наитию склонить голову в знак согласия. Я запрыгнула в машину, и мы отправились дальше. Анатолий сидел за рулем, Валерий позади, на месте, которое по ночам используется как кровать, я же села справа на пассажирское сиденье.
– Ты бы тут аккуратнее, Натали. Идешь, разгуливаешь, совсем не боишься медведей? – произнес Валерий.
– Да они же сытые, осень, еще чуть-чуть, и в спячку впадут.
– Ну не говори, в этом году пожары так полыхали, что могут еще и не наесться. Да и случаев тут полно, когда медведи выходят и без того в ненаселенные поселки да могилы копают, да-да. Ты видела памятные таблички на обочине?
Я погрузилась в воспоминания – да, я видела их. Но воспринимала наравне с подобными знаками в других регионах страны. Обычно такие таблички и даже могилы устанавливают на месте гибели человека в ДТП. Валерий продолжил:
– Ты присмотрись к ним. Они стоят зачастую в местах, где просто прямая дорога. Я тебе лично могу сказать за этот участок. Ехал автобус, бабушка с внучкой попросили остановиться, чтобы в туалет сходить. Бабушка буквально сделала несколько шагов в лес, так ее сразу медведь хвать! – Он резко протянул руки вперед, и я взвизгнула от неожиданности. – И все.
– Да не слушай ты его, – проговорил Анатолий, – хотя прислушайся. Правда, места очень медвежьи. Якутский медведь более агрессивный, нежели в других регионах страны, например на той же Камчатке.
– Знаешь, по чесноку скажу, – уже спокойнее сказал Валерий после рассказа про бабушку. – Здесь мало людей, водители один на один с дорогой, и многие после всех страшилок боятся с мишкой сталкиваться. Косолапые имеют уникальное свойство ходить очень тихо по гальке, что и не услышишь его приближения. Сколько историй с рыбаками, которых караулил медведь и незаметно к ним подкрадывался. Хотя рыбалка, казалось бы, одно из самых тихих занятий.
– Это вот точно, и грибников туда же, – добавил водитель.
– Так вот. Не сказал главного. Многие водители, угадай, где ходят по-маленькому?
– На крыше машины? – не знаю почему, но я озвучила этот вариант, и все рассмеялись.
– Во время гона медведей возьмем на заметку, конечно, но нет, не угадала. Правильный ответ – на мосту. Вот стоишь, перед тобой почти все видно, если что, успеешь забежать в кабину.
«Интересно, а по-большому тогда куда они ходят?» – подумала я, но решила не задавать этот вопрос вслух. По крайней мере не сейчас.
В тот день и вечер мы смогли преодолеть сто километров. Сначала я думала, что главная проблема всей трассы «Колыма» будет в качестве дорожного покрытия, которое станет преградой на пути к быстрому прохождению. Но все оказалось куда прозаичнее. Дорожное покрытие хоть и неидеальное, но было на порядок лучше трассы «Вилюй». Здесь почти на всех участках пути была гравийка. Проблема заключалась в перевалах, которые стали попадаться все чаще. Мы лавировали в сентябре между вершинами и впадинами, и нам удавалось увидеть два времени года – зиму и осень. Безусловно, этот фактор требовал максимальной осторожности при прохождении дороги.
Из легковых машин можно было встретить либо перегонщиков, которые безостановочно ехали в Магадан, либо местных жителей, которые ездили по району по рабочим вопросам. И тех, и других было мало, да и в данных условиях это был не мой вариант для того, чтобы познакомиться с местностью и успеть в Магадан. Поэтому основу моего путешествия занимали бензовозы, «КамАЗы», «уазики», большегрузы. Хоть по скорости они отставали от легковушек и джипов, но зато проходимость была лучше, как и возможность узнать много нового об истории трассы.
Ночь мы застали недалеко от перевала Брюнгядинский. Здесь лежал снег, лишний раз напоминая о приближающейся зиме вопреки начинающейся календарной осени. Водители поставили бензовоз на небольшой стоянке справа от проходящей трассы. Единственное, что здесь было из цивилизованного мира, – несколько больших мусорных баков с крышками. По всей стоянке было разбросано большое количество мусора, крышки от баков валялись в траве, а сами баки были перевернуты.
– Ну как так можно? – в сердцах произнесла я.
– Добро пожаловать к любимейшему из мест косолапых. Или ты думала, что здесь останавливаются водители, чтобы по приколу перевернуть баки с мусором?
Теперь я следила не за мусором, а за возможным скоплением мишек возле него. Местность была окутана вечерними сумерками, минут через тридцать наступала настоящая ночь. Мы решили не выходить из машины, пока не убедимся, что рядом нет хозяев тайги. Мы заглушили мотор и прислушались к тишине.
– Вроде тихо.
Затем открыли двери, покричали в сторону опрокинутых баков.
– Вроде снова тихо.
Несмотря на нашу осмотрительность, мужчины все же не разрешили мне идти в кусты. Они обошли бензовоз с фонариками, включили фары и сказали мне идти по важным делам позади машины, а они в это время из кабины будут следить за всей подсвеченной местностью впереди бензовоза.
«Хорошо, что я не хочу по-большому», – сказала я себе.
Когда каждый из нас проделал свои вечерние ритуалы, мы начали готовиться ко сну. В машине было два спальных места, так что я сразу решила предложить моим новым знакомым наиболее оптимальный выход. Они легли на свои законные места, я же улеглась на передние сиденья, выстроив третье спальное место в кабине.
– Ой, забыл. – Валерий достал ведро из-под лежанки и протянул в мою сторону. – Вот, если вдруг захочешь в туалет.
– Да, медведи – ночные животные, – добавил Анатолий. – Мы, кстати, как-то ночью проснулись от того, что мишки толкали машину. После этого зареклись по ночам выходить в туалет, особенно на стоянках.
В ту ночь я зареклась хотеть в туалет, и мой организм послушно ответил воздержанием.
Усть-Нера
Люди ослепленно ликовали: «Мы покорили золото, что хотим с ним, то и делаем». Золото смеялось им в ответ: «Я покорило человека. Весь мир да поклонится моему величию и да послужит мне.
Утром мы безбоязненно покинули кабину машины, лишь изредка, словно хищники, озираясь по сторонам, пока чистили зубы. Я умылась снегом, как и мои напарники. К обеду мы уже приближались к Усть-Нере.
– Ну что, поедешь с нами в Октябрьский? Это в 40 километрах от трассы.
– Ой, недалеко, поеду.
Сорок километров мы проходили несколько часов, по пути переходя вброд реки и идя не по дороге, а по иссушенному руслу реки.
– Тут кто-то живет? – спросила я.
Я осматривалась по сторонам, но все вокруг было заброшенное, кроме одинокого полуразрушенного дома. Это был островок местной АЗС.
– Сейчас уже, считай, нет, а раньше был прииск, школа даже была.
Навстречу нам выбежала дворняжка и, игриво петляя хвостиком, подошла ко мне.
– Ну, мы тут по работе на час где-то задержимся, можешь погулять с напарником. – Валера указал на собачку. – Она медведей за километр учует.
Собака будто каждый день встречала новых людей и, являясь моим новым проводником, повела меня по местной округе. Было ощущение, что я на поводке у местной собаки. Я не стала расспрашивать своих попутчиков, что именно привело нас сюда, является ли эта АЗС в давно заброшенном поселке их конечной рабочей точкой и зачем вообще здесь АЗС. Мы с проводником-собакой бродили по небольшим сопкам в течение часа, и на каждой из возвышенностей она игриво принимала разные позы, словно модель, позируя мне на камеру на фоне суровой природы.
В Усть-Неру мы прибыли лишь вечером. На улице было темно. Город тускло освещался малочисленными фонарями. Отсюда до Магадана оставалась тысяча километров.
– Ну что, ночуешь с нами?
Я стала считать в уме километры пути и приняла для себя решение.
– Нет, спасибо вам, но мне надо попробовать ускориться…
– Хорошо. Давай, не хворай и берегись медведей.
Я вышла на одной из улиц Усть-Неры. Это была еще Якутия, но в голове крутилось другое слово – Колыма. Поселок городского типа встретил меня холодным дождем и пессимистичными пятиэтажками. Его построили в советское время благодаря наличию богатейших месторождений золота. Помимо приисков здесь был расположен Индигирлаг, заключенные которого прокладывали будущую магаданскую трассу. Они же и добывали золото и вольфрам, работали на горнорудном комбинате и строили все эти дома.