Кадыкчанский угольный разрез
Новая машина быстро ехала по снежной трассе, рассекая плотную завесу тумана. Мы покоряли новые перевалы, но я уже не видела окружающую местность. Когда мы выехали на трассу, вся округа стояла в сумерках.
– Ну все, мы на Мяунджу тут сворачиваем.
– Спасибо большое, до свидания.
Фары быстро скрылись из виду, и я пошла в темноту, наступая по талому снегу по обочине вдоль трассы.
– Эй, как звать, путешественница?
– Наташа, – сказала я громко.
Я была на трассе не одна. Возле дорожной развилки через дорогу стояли два «КамАЗа». Водители сидели в кабинах своих машин и пили водку.
– Заходи давай, согреешься, – смеясь, крикнул мне один из мужчин, поднимая пластиковый стакан, наполненный наполовину прозрачной жидкостью.
– Нет, спасибо, – вежливо ответила я и продолжила путь в никуда.
Было не больше девяти вечера, но дорожная жизнь уже входила в сон. Отойдя от водителей на расстояние в несколько сот метров, я остановилась на обочине, оставляя для себя возможность видеть дальний свет фар от «КамАЗов», словно ориентир. Я не собиралась к ним идти, но ощущение единственного человеческого островка служило некоторым утешением.
Мимо проехала машина, когда уже наступила тьма. Мои глаза уже привыкли к темноте, и я не сразу осознала, что, возможно, из машины водители меня даже не увидят. За час ожидания мимо проехала еще одна машина, ни на секунду не замедлив ход.
«Так, плохи дела, – сказала я себе, принимая не самое приятное решение. – Если следующая машина не остановится, то я пойду обратно к «КамАЗам». Может, там при свете их красных фар будущие попутчики смогут меня разглядеть?»
Температура быстро опускалась все ниже. Было около десяти градусов ниже нуля. Новые подаренные штаны очень хорошо защищали от мороза и ветра, как и куртка, под которую я надела свитер, подаренный Лешей при расставании в Мирном. Единственным промахом были летние кроссовки, в которых образовались дырочки еще во время сплава по Лене. В них было холодно и промозгло. Я переминалась с ноги на ногу, но заледеневшие пальцы ног умоляли хотя бы ненадолго впустить их в тепло.
Я все настойчивее смотрела в сторону неугасающих красных фар «КамАЗов», но продолжала ждать третью машину, которая появилась спустя десять минут. Она немного притормозила, но затем проехала дальше.
«Все. Не судьба, придется проситься хотя бы согреть ноги. Может, водители не сильно пьяные еще?»
Медленно направляясь в обратную сторону, я услышала звук машины позади себя, она медленно поравнялась со мной, и я увидела в салоне двух молодых людей.
– Здравствуйте, вы куда направляетесь? – вежливо спросил меня мужчина, сидящий на пассажирском сиденье.
– Здравствуйте. В сторону Якутска направляюсь.
– Тогда присаживайтесь, мы сможем вас отвезти немного в ту сторону.
– Извините, но вы едете сейчас в противоположную сторону, там Магадан. – Я протянула руку, указывая их траекторию движения.
Они переглянулись между собой, и водитель оправдательно заговорил:
– Мы уже мимо тебя проезжали, причем несколько раз. Первый раз подумали, что какой-то мужик пьяный, но решили еще раз проехать – удостовериться. Потом еще раз, притормозили, поняли, что девушка. И вот снова возвращаемся.
– Меня Костя зовут, а его Илья. Мы сами из Магадана, ехали в командировку на угольный разрез. Он тут совсем недалеко. Пока проезжали мимо тебя, посовещались, негоже девушке ночью не пойми где ночевать.
– Предлагаем с нами попробовать попасть на предприятие, там комнаты должны быть, типа гостиницы. Мы можем поговорить с директором, думаем, он не откажет приютить на ночь путешественницу.
Запись в дневнике:
«Ночь. 16 сентября. Пишу новой ручкой компании Atlas Copco, Костя подарил в гостинице на разрезе.
Короче, директора на месте не оказалось. Мы зашли в комнату, а тут аж четыре кровати. Поэтому просторно и дружелюбно. Поставили чайник, перекусили, согрелась. Ребята умные, вежливые, чувствуется, что городские по общению. Подарили свои визитки и ручки. Хорошо пишет, да?
Все, лень писать, мы ложимся спать».
– Доброе утро, петербурженка!
– Доброе утро, магада…
– …нцы. Магаданцы.
– Я так и хотела сказать.
– Ну-ну.
Дирекция угольного разреза с самого раннего утра была оповещена о моем прибытии, и, казалось, меня здесь ждали больше, чем ребят. Для меня устроили настоящую экскурсию по угольному разрезу, прокатили на самом большом «БелАЗе», накормили в столовой и пообещали сопроводить обратно до трассы. Провожали меня Костя и Илья на той же машине, на которой и привезли меня.
– Так, Наташа, как тебя найти в «ВК»?
– Ой, как хорошо, что вы не забыли, а то я бы потом жалела.
Йог. Усть-Хакчан
Считается, что обратный путь ощущается быстрее. Да, несмотря на снежный покров, минусовую температуру и томные ожидания машин, обратная дорогая по колымской трассе действительно воспринималась короче. Хоть внутри и были опасения, что переправу через Алдан могут закрыть, я надеялась, что та местность еще не успела уйти в ледяное безмолвие и что осеннюю погоду я застану еще до приезда в Якутск.
Следующая остановка на моем пути была самой нетривиальной из всех предыдущих. Валерий, так звали моего нового попутчика, подвез меня в поселок Усть-Хакчан к своему отцу, тоже Валерию.
– Наталья, у меня есть знакомый угольщик, он сегодня едет в Усть-Неру. Посиди пока у отца в доме, поболтайте о жизни. А как сосед вернется, отправим тебя дальше.
– Спасибо большое!
Если бы не случайность, я бы никогда не подумала, что в этом поселке-призраке кто-то живет. В девяностых здесь проживало несколько тысяч человек. На момент моего путешествия осталось всего лишь три человека. В настоящее время – ноль. Вся территория была погружена в упадок: здесь висели таблички советского периода, все здания обветшали, окон нигде не было, деревянные постройки кренились в сторону земли, у двух- и трехэтажных зданий отсутствовали крыши, арматура была разбросана на каждой улице. Было стойкое ощущение, что здесь произошли военные события, о которых история умолчала.
В этом мраке стоял дом, аккуратно сложенный, с изгородью на входе. Здесь жил Валерий. Я зашла внутрь и робко поздоровалась с мужчиной.
– Заходи-заходи, что ты. Чайник сейчас поставлю. Садись да рассказывай о себе.
Мои путевые заметки нисколько не удивляли Валерия. Он утвердительно кивал, улыбался и периодически задавал вопросы.
Валерий хоть и был чуть ли не единственным человеком в этом богом забытом месте, но он был совсем не одинок. Мимо него проходили десятки коммерческих предложений, касающихся золота, он принимал пушнину от местных охотников-эвенков, у него неоднократно брали интервью местные и международные телеканалы. Он часто путешествовал в соседние поселки, навещая знакомых, и жил настолько полно, что многие молодые люди из мегаполисов могли бы позавидовать его стремлениям и трудоспособности.
– Вот я бы ни за что не променял свой поселок на Москву. Был я там, в столице вашей. Дышать нечем. А здесь какой благостный воздух. Для меня жизнь в большом городе кажется настоящим адом. И не смотри, что далеко от якобы цивилизации, все, что нужно для жизни, у меня есть.
– И никогда-никогда не хотелось уехать отсюда в город?
– У меня квартира в Москве есть, Наташа, там четверо братьев живут. Я не хочу там жить, я там помру на второй день. Там в воде одна галимая хлорка, я такое не пью же. Я привык, что с любого ручья можно зачерпнуть водицы и попить. Пошел я в вашей в Москве в магазин за водой, думал, там-то нормальная должна быть вода – в итоге такая же хренотень. Они травят там всех вас, Наташа. Итак, что мы имеем. Дым, вонь, людская суета, вечная погоня за деньгами, дышать нечем, пить ничего нельзя – ну и зачем же я туда поеду? Ради чего? Я что, смерти своей хочу?
Валера поднялся из-за стола и подошел к проему соседней комнаты. Обернувшись, он произнес:
– Знаешь, какой у меня режим дня? Каждое утро я медитирую, сижу в позе лотоса, а потом стою на голове. Вот тебе сколько лет? Чуть больше двадцати, ну. Стоишь на голове? Я тебе в дедушки гожусь, а на голове каждый день стою.
Он присел на корточки, поймал баланс и быстро сделал стойку на руках.
– Ну, где там твой фотоаппарат? На память сними.
Я сделала несколько снимков, и он вернулся обратно за стол. В наших кружках был налит черный чай, крупицы которого плавали на поверхности напитка. Валерий потянулся за чайником, разбавил горячей водой чай в кружке и сделал большой глоток, внимательно смотря в окно, выходящее в сторону пустой трассы.
– Похоже, что Валерка возвращается, – продолжая смотреть в окно, проговорил он.
Машина через мгновение мелькнула в заснеженном окне, и через минуту Валера вместе с каким-то эвенком зашли в дом. Эвенк поздоровался и сел на стул возле буржуйки.
– Это по моим рабочим вопросам, – сказал мне йог и подмигнул. – Он по-русски почти не говорит, но даже без языка можно понимать друг друга.
– Короче, Наташ, отбой. У нашего угольщика мест свободных нет в машине.
– Ничего страшного, спасибо за заботу, я попробую постоять на дороге, поймать попутку.
– Смотри сама, дом рядом с дорогой, если что, приходи греться, а если не будет машин, то можешь спокойно оставаться на ночь.
Было два часа, и я планировала использовать уже сокращающееся с каждым днем светлое время суток по назначению. Нужно было ехать домой, а главное – пройти через переправу, которая находилась на расстоянии примерно двух автостопных суток. Снежный покров лежал на дороге, ветра не было, на улице стояла температура ниже нуля. Но после того как снег накрыл край сурового прошлого своим толстым покрывалом, стало значительно теплее.
«Хотя, может быть, это горячий чай с вареньем меня так согрел?»
Два часа в ожидании новой машины прошли в танцах. Я понимала, что возвращаюсь домой, от этого желание вернуться становились все сильнее. Я скучала по работе, друзьям и творчеству. Я соскучилась по сцене, по своим выступлениям в театральных постановках, поэтому танцевала все партии из мюзиклов, в которых я участвовала с 10 лет, стоя на промозглой колымской обочине.