ы не хотели меня отпускать, прося побыть с ними «еще чуть-чуть». И тут вмешался счастливый случай.
На одном из перевалов, где дорога уже покрылась коркой льда, по рации откликнулась сзади идущая фура.
– Тольятти, в канале?
– Здравия, в канале. Тут мы.
– Мужики, у вас колеса еле идут, может, их надо закрутить? Опасно ехать на таких колесах.
– Не очкуй, все норм у нас.
Водитель больше не настаивал, но и не стал нас обгонять. Чувствуя, что наша фура в опасности, он просто следовал за нами, ощущая, что нам, возможно, нужно будет помочь. На спуске произошло то, чего ждал водитель позади. Наша машина качнулась, колесо ушло в сторону, и рация вновь заговорила:
– Тормозите, мужики. На обочину съезжайте аккуратно, сейчас я вам помогу.
Запись в дневнике:
«23 сентября. Сейчас мужчины что-то ремонтируют. Я сижу в машине.
Уже третий раз останавливаемся за день. Помогает нам водитель с красной фуры. Такой симпатичный. Он, конечно, был в шоке, когда понял, что у нас даже печь не работает в кабине. Скоро ночь, они чинят там что-то уже часа два».
Запись в дневнике:
«24 сентября. В итоге я в фуре у Тараса. Того самого симпатичного парня с красной фуры.
Как же тут чисто, будто я в целой квартире, еду с ним дальше».
Это был случай, который часто называют неслучайным. Тарас, увидев, что в фуре даже печка не работает, проявил себя по-мужски, предложив переночевать у себя в кабине. У Павлов на это не было аргументов, учитывая, что и спальное место у них было всего одно. Одно на нас троих, в то время как у Тараса было два.
Тарас был не похож ни на одного дальнобойщика. Он очень любил дорогу, путешествия, взаимовыручку, и это единственные качества, которые объединяли его с другими дальнобойщиками. Тарас был миллионером, владеющим несколькими бизнесами, управление которыми он сумел настроить удаленно. После развода он уехал в Тибет, где прожил 11 месяцев, а вернувшись, купил фуру, сам построил себе кабину и больше года путешествует по стране, не цепляясь за определенные маршруты.
– Мне нравится просто ехать. Я могу взять заказ, а могу и не брать.
– А ты откуда вообще?
– Петербург.
– Земляк.
«Интересно, будь у меня все деньги, которые мне нужны, смогла бы я без привязки к одному месту всю жизнь путешествовать, перемещаться с точки на точку…»
– Мы скоро выйдем на федералку, я сверну в сторону Владивостока, поеду в Благовещенск. Хочешь, поехали со мной.
Я задумалась. И отказалась. Нет, даже если у меня будут все материальные блага, я бы хотела иметь якорь. Я бы хотела пустить корни в одном месте, позволяя себе часто путешествовать.
– Я хочу домой, – проговорила я вслух, и вскоре мы простились, но встретились уже в Петербурге через несколько лет, когда я выпустила книгу «Автостопом по России».
Моя Лена
От Батюшки Дона до Матушки Лены
Годами сквозь сотни невзгод
Осилили путь казаки поселенцы,
Крестьянской закваски народ.
Кедрач на хребтах, костерочек таежный,
Сосенки да ситец берез.
Ржаная глубинка Сибири острожной,
Любимая нами до слез.
Спешат горожане побыть на природе,
А мы здесь с рожденья живем.
Всех тех, кто случайно отбился от рода,
Домой приглашаем и ждем.
Гуляют по Качугу хвойные ветры,
Целуют красавицу-Лену рассветы.
Навеки священны ее берега,
Здесь родина наша, любовь и судьба.
В какой-то момент мой сосуд заполнился местами, событиями и разговорами с людьми. Мне хотелось быстрее оказаться дома. И теперь я хотела, чтобы обратная дорога прошла без ярких событий. Я почти не спала, желая скорее проскочить все новые населенные пункты.
На подъезде к Иркутску я решила вновь свернуть на мое место силы. Я хотела поздороваться с той маленькой Леной и рассказать ей о том, что я осуществила мечту. Мечтала вновь встретиться с писателем Александром Никифоровым и узнать, как он себя чувствует. Посетить сторожей на Шишкинских писаницах и побывать в том самом месте, где я впервые провела ночь в одиночестве на лоне природы в далеком 2010 году, во время первого путешествия.
Качугский район. Вот она, Леночка. Игривая, петляющая, неглубокая и чистая. Я наклонилась к ее водам и сделала глубокий глоток холодной и чистой воды.
– Здравствуй.
Природа встретила меня осенними красками. Дом сторожей прошел реконструкцию и теперь выглядел словно загородный дом. Но правила остались те же – сторожа продолжали готовить на уличном костре. Теперь это были другие охранники, но такие же приветливые. Я переночевала у них, а утром поднялась на крутой склон, с которого виднелась Лена, уходящая на север.
Ко мне подбежала Джена, добрая лайка, охраняющая писаницы. Я обняла ее, и мы вместе сели на склоне, с которого был виден красивый изгиб маленькой Леночки. Когда здесь жил Александр Никифоров, тот самый писатель, это было его любимое место. Я закрыла глаза и легла на спину, раскрывая в стороны руки. Джена лизнула мою щеку и побежала обратно домой, оставляя меня наедине с этим священным местом.
Вся накопленная усталость ушла куда-то глубоко в недра этой сибирской земли, оставляя мой внутренний сосуд хоть и заполненным, но не переполненным. Во мне были силы идти дальше – и моральные, и физические.
Я поехала в Верхоленск, где живет Александр с женой. В магазине, купив на все оставшиеся деньги, которых было чуть больше ста рублей, печенье, я постучалась в уже давно знакомый дом.
– Ой, кто пожаловал! Здравствуйте, – мне открыла жена Александра и впустила в дом.
– Здравствуйте. Извините, я просто хотела поблагодарить вас.
– Проходите, проходите, помним вас, помним, – сказал Александр, выходя ко мне навстречу.
Я поделилась с ним историей своего путешествия и рассказала, что всегда вспоминаю его рассказы о Лене. И вот теперь я наконец увидела реку не только маленькой девочкой, но и девушкой. И мне хоть немного повезло прикоснуться к ее женскому течению.
– Еще вернешься, обязательно.
– Обязательно.
Мы просидели так еще несколько часов, а я вновь, как зачарованная, слушала его приятную речь:
– Эх, Наташа, в глубинке и жизнь течет несколько иначе, чем в городах, она отличается простотой нравов. Здесь не обманешь, просто так набедокурить сложно. Не зря, наверное, Валентин Распутин говорил, что настоящее, духовное, оно находится в глубинке России.
Потом Александр Никифоров проводил меня до забора, вручив свой новый сборник, посвященный ленским берегам, – «Малая Родина». Тогда я еще не знала, что в итоге вернусь сюда уже через два года и подарю Александру Никифорову свою первую книгу «Автостопом по России», в которой я описывала свое первое знакомство с Леной и с ним – Александром Никифоровым, душой Качугского района.
Закрывая реку
Оказывается, у некоторых спортсменов есть понятие «закрыть реку». Когда я вернулась домой, меня долго не покидало чувство «незакрытости». Я возвращалась в свое любимое место – начало реки Лены, вновь встречалась с Александром Никифоровым, отмечала свой день рождения там же, но желание пройти Лену до Якутска в районе непройденных Ленских столбов не покидало меня. Мне хотелось увидеть ее всю, посетить отдаленные деревни на якутском участке, узнать ее историю в якутских глубинках, расположенных на берегах Лены. Но я даже не рассматривала вариант поехать туда в качестве туриста, стоя на палубе какого-нибудь теплохода.
Все случилось в день моего рождения, спустя несколько лет после этого путешествия. Седьмого июня я отправилась в спортзал на окраине Москвы. Отдыхая между походами, я зашла в социальную сеть на страничку к своей подруге. Ее пост был следующего содержания: «Совсем скоро мы отправимся в блог-тур в Якутию и пройдем Лену».
Мое сердце забилось с усиленной скоростью, и я мигом попросила ее рассказать подробности. Они планировали пройти на надувных лодках по столь желанному и еще нехоженному отрезку пути. И через несколько недель я уже вновь была на берегах Лены.
Мы с командой посетили ямщицкие деревни и Ленские столбы. Я увидела Елену большой не с теплохода или моторной лодки, а в полной тишине. Она была полноводной. Когда вся группа спала в домиках, я раскладывала коврик на ее берегах, укутывалась в спальник и встречала рассветы наедине с Леной на ее галечных берегах.
Да, я до сих пор не закрыла реку, пройдя всего лишь 700 километров из 4400 возможных. Я так и не прошла до самого моря, не познала ее зимнюю жизнь. Но я точно знаю, что она подпустит меня к своим самым отдаленным, спрятанным от лишних глаз местам, когда это будет возможно. И произойдет это именно тогда, когда я буду действительно к этому готова.
Лена, я люблю тебя!
Заключение
Я стояла в петербуржской квартире, выглядывая из окна своей маленькой комнаты. Пасмурность в этом сезоне пришла довольно рано, но я старалась не давать ей возможности открыть двери в свой внутренний, наполненный смыслами мир. Но теперь я как никогда понимала, что в ближайшие года два уеду отсюда. Петербург был моим домом, но мой внутренний дом нуждался в ином пристанище.
Через два года после этого путешествия я за один день собрала вещи, которые уместились в рюкзак, и уехала в Москву. Спустя четыре месяца я устроилась в генеалогический центр и посвятила себя исследовательским проектам, которые были направлены на изучение истории страны через истории отдельных семей в глубинках России. Мы снимали документальные фильмы о народах России и о важности сохранения истории своей страны.
Когда я писала эту книгу, много раз возвращаясь назад, благодарила окружающих людей и себя за все те шаги, которые впоследствии привели меня туда, где я есть сейчас.